Ну… беги. Иди, поиграй.
– А сейчас уже мама придет. Вы ее не будете ждать?
– Нет, – сказал Николай, чувствуя, как у него непроизвольно перекатываются желваки. – У меня много дел, Леночка. Я пошел, ладно? Передавай привет маме. Я пошел, хорошо?
– Хорошо, – сказала Леночка и сделала два шага назад. – Спасибо.
– Все, – сказал он и, повернувшись, торопливо зашагал к рафинадно блестевшему дому.
Он шел напрямик – ноги мягко вязала уже высокая, густая трава. На пригорке – лишней земле, оставшейся после засыпки траншеи, – раскрывались серебристые зонтики дикой моркови. Золотые одуванчики мелко пятнали изумрудный островок пустыря. Он вышел на бегущую за угол дома асфальтовую дорожку. Навстречу шли мать, отец и сын лет четырнадцати. Потом отец, мать и дочка с косичками. Потом бабка с двумя детьми. Потом мужик с бородкой и дипломатом. Потом парень с девчонкой. Потом парень с бутылкой красного. Всем всё было понятно. Он повернул за отполированный солнцем угол и пошел к своему подъезду. У подъезда он остановился, выкурил сигарету, бросил окурок в толпу молодых лопухов… «Ну, ничего, ничего, ничего…» Он сказал это просто так – надо было что-то себе сказать. Он не знал, что ничего.
Прошло еще полгода, и двор стал белым, как свежая простыня. За это время многое переменилось.
…Он позвонил. Звонок был простой, без колокольчиков. Дверь открылась. На ней был старый, с исчезающими цветами халат – он ведь не предупредил, что придет. Она заплакала. Он вошел, поставил чемодан и обнял ее, прижавшись щекой к ее горячо бьющемуся виску. Выло очень тихо – только в окно за ее спиной, силясь добраться до них, царапалась первая вьюга.
И снова была вина. Жизнь нельзя прожить без вины.
1994.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32