И именно поэтому мы должны полюбовно разрешить все наши разногласия.
– О! – рассмеялась Анна. – Значит, ты меня теперь агитируешь решить все мирно?! Известно ли тебе, что я просила своего адвоката устроить нам встречу, на которой в спокойной и дружественной обстановке ты сможешь юридически откреститься от всех своих тревог и опасений?
– Что это значит?
– Тебе будет предложено подписать отказной лист. Вот только мой адвокат задается вопросом, а не нарушим ли мы этим самым права твоих родителей и других близких родственников?
– Значит, меня ты уже исключила из числа близких ребенку людей?! – вознегодовал Таннер.
– Именно так я расценила твои попытки стращать меня. Или я ошибаюсь?
– Не думаю, что ты подходящий претендент на брюссельский пост, – пригрозил ей босс.
– Я заслужила эту должность. Я как никто другой гожусь для нее.
– Ты беременна. И не сможешь отдаваться работе также, как прежде. Имей в виду, незаменимых людей нет.
– Какой же ты подлый! – громогласно бросила Анна.
На ее голос из кухни вышла Джинни Ларкин. Женщина негодующе посмотрела на Таннера и укоризненно проговорила:
– Так это вы?! А Анна считала вас хорошим человеком.
– И вы полагаете, что я должен жениться на ней? – дерзко обратился к пожилой женщине Таннер.
– Я больше так не считаю. Хотелось бы знать, какого мнения о вас и ваших поступках ваши родители?
– А я их не уведомлял, – продолжал дерзить он.
– Их вы тоже не уважаете? – спросила Джинни.
– Я бы хотел поговорить с вашей дочерью наедине, миссис Ларкин, если вы не возражаете.
– Не смей хамить моей маме! – гневно осадила его Анна. – Теперь ты понимаешь, мама, почему и думать нечего ни о какой женитьбе? – обратилась она к Джинни.
– Дети, как вы можете быть такими неразумными?! – в отчаянии всплеснула руками пожилая женщина. – Даже ты, Анна, которая открыто признаешь, что это чудо и божий дар, продолжаешь цепляться за свои мелочные представления.
– Мама, прошу тебя, не начинай, – с трудом проговорила Анна с навернувшимися на глаза слезами. – Джейсон не хотел меня без ребенка. Таннер не хочет меня с ребенком. Я не унижалась перед тем, не стану унижаться и перед этим! И мне безразлично, какими соображениями руководствуются мужчины, которые топчут мою любовь.
– Это все неправильно, дочка. Так не должно быть. Наверняка есть способ все уладить, – причитала мать, схватившись за голову.
– Не все созданы для семейной жизни, как ты и папа.
– Уже темнеет. Мне пора домой, – проговорила чрезвычайно расстроенная Джинни.
В тот вечер они так ни о чем и не договорились. Но в субботу вновь раздался звонок в ее квартиру. Анна открыла и даже не удивилась, увидев на пороге Таннера Форсайта.
– На улице холодно, – сказал он и вошел без приглашения. – Одевайся потеплее, пройдемся до залива и обратно.
– Ты прав. Лучше поговорить на ходу. С глазу на глаз у нас ничего не получается.
– Да… на нейтральной полосе сговоримся, – пошутил он.
Анна укуталась в пальто, натянула на уши шапку, надела перчатки. Она нервничала, но иначе, чем на первом свидании.
– Итак, с чего начнем? – спросила она, оказавшись на тротуаре возле дома.
– Обсудим условия опекунства, – предложил Таннер.
– А разве есть что обсуждать? – едко усмехнулась Анна.
– У тебя нет исключительных прав на ребенка. Опека должна быть совместной, – произнес будущий отец.
– Надеюсь, ты настаиваешь на этом не из вредности. Как я могу быть уверена в том, что ты действуешь в интересах ребенка? – выразила она свое скептическое отношение.
– Опека подразумевает не только права, но и ответственность. Подписав соответствующие бумаги, мы будем иметь право потребовать друг от друга соблюдение интересов ребенка.
– Ну и как же ты себе это представляешь на практике?
– Несколько дней в неделю ребенок будет жить с тобой, несколько – со мной.
– Какая дикость! Даже для относительно взрослого ребенка это испытание, связанное со стрессом, а каково это разделение будет для малыша?
– Другими парами это практикуется, – упрямо проговорил Таннер.
– Вижу, ты сам не знаешь, о чем говоришь, – процедила Анна.
– Я как раз лучше тебя знаю, о чем говорю. И знаю, каково это – безоговорочно доверять бесчестному человеку. У меня был сын, которого теперь нет, – через силу выдавил из себя признание Таннер.
– Мне очень жаль. Но мне не было известно об этом, ведь ты ничего не говорил о своем горе. Я согласна, нет ничего хуже для родителя, чем потерять свое дитя и винить себя в произошедшем. Соболезную, – сухо проговорила она.
– И я не дам этому повториться.
– Я помню… Ты говорил, что был женат.
– Ее звали Синди, мы познакомились, когда я окончил колледж. Наши отношения развивались слишком стремительно. Она оказалась беременна прежде, чем я успел разобраться, что к чему…
– Скажите, какая коварная! – поддела его Анна.
Таннер бросил на нее гневный взгляд, но продолжал:
– Именно. Она стала форсировать женитьбу. Мы поженились, родился сын Зак. Я души в нем не чаял. А накануне празднования его первого года жена объявила мне, что Зак не мой сын. Она решила, что настало время рассказать, как незадолго до нашего романа с ней порвал ее бывший любовник, от которого она была беременна. Тогда-то Синди и переключилась на меня, решив, что такой простачок, каким я был в ту пору, вполне сгодится на роль подставного папаши. Она бы и не подумала мне рассказывать об этом, если бы отец Зака не предъявил свои права на ребенка. Синди затеяла процедуру развода. Оказывается, та любовь в ней не угасла. А я был всего лишь на замене. Я боролся за сына. Тогда только появились достоверные методики проверки отцовства. Благодаря им биологический отец отсудил Зака. Суду было безразлично, где он был, когда Зак родился, начал ходить, заговорил, назвав папой именно меня, а не его. С тех пор я сына не видел.
– Так он жив! – воскликнула Анна с облегчением.
– Конечно, жив! – крикнул Таннер.
– С твоих слов можно было понять… А, ладно, не имеет значения, – махнула она рукой на досадное недоразумение. – Очень жаль, что так получилось. Согласна, эти двое обошлись с тобой подло.
– Я не намерен проходить это второй раз, – заявил Таннер.
– Тебе не нужно бороться за права опеки над этим ребенком. Я не собираюсь их оспаривать, если ты не будешь загонять меня в угол своими параноическими ультиматумами. Если тебя предала Синди, глупо подозревать такую подлость в каждом человеке без разбора. И я не намерена оправдываться перед тобой и доказывать, что у меня нет ничего подобного на уме только потому, что ты уже был однажды кем-то обманут… Теперь что касается раздельной опеки. Я собираюсь бороться за перевод в Брюссель…
– Я должен иметь возможность быть рядом, когда ребенок появится на свет, – категорически перебил ее Таннер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– О! – рассмеялась Анна. – Значит, ты меня теперь агитируешь решить все мирно?! Известно ли тебе, что я просила своего адвоката устроить нам встречу, на которой в спокойной и дружественной обстановке ты сможешь юридически откреститься от всех своих тревог и опасений?
– Что это значит?
– Тебе будет предложено подписать отказной лист. Вот только мой адвокат задается вопросом, а не нарушим ли мы этим самым права твоих родителей и других близких родственников?
– Значит, меня ты уже исключила из числа близких ребенку людей?! – вознегодовал Таннер.
– Именно так я расценила твои попытки стращать меня. Или я ошибаюсь?
– Не думаю, что ты подходящий претендент на брюссельский пост, – пригрозил ей босс.
– Я заслужила эту должность. Я как никто другой гожусь для нее.
– Ты беременна. И не сможешь отдаваться работе также, как прежде. Имей в виду, незаменимых людей нет.
– Какой же ты подлый! – громогласно бросила Анна.
На ее голос из кухни вышла Джинни Ларкин. Женщина негодующе посмотрела на Таннера и укоризненно проговорила:
– Так это вы?! А Анна считала вас хорошим человеком.
– И вы полагаете, что я должен жениться на ней? – дерзко обратился к пожилой женщине Таннер.
– Я больше так не считаю. Хотелось бы знать, какого мнения о вас и ваших поступках ваши родители?
– А я их не уведомлял, – продолжал дерзить он.
– Их вы тоже не уважаете? – спросила Джинни.
– Я бы хотел поговорить с вашей дочерью наедине, миссис Ларкин, если вы не возражаете.
– Не смей хамить моей маме! – гневно осадила его Анна. – Теперь ты понимаешь, мама, почему и думать нечего ни о какой женитьбе? – обратилась она к Джинни.
– Дети, как вы можете быть такими неразумными?! – в отчаянии всплеснула руками пожилая женщина. – Даже ты, Анна, которая открыто признаешь, что это чудо и божий дар, продолжаешь цепляться за свои мелочные представления.
– Мама, прошу тебя, не начинай, – с трудом проговорила Анна с навернувшимися на глаза слезами. – Джейсон не хотел меня без ребенка. Таннер не хочет меня с ребенком. Я не унижалась перед тем, не стану унижаться и перед этим! И мне безразлично, какими соображениями руководствуются мужчины, которые топчут мою любовь.
– Это все неправильно, дочка. Так не должно быть. Наверняка есть способ все уладить, – причитала мать, схватившись за голову.
– Не все созданы для семейной жизни, как ты и папа.
– Уже темнеет. Мне пора домой, – проговорила чрезвычайно расстроенная Джинни.
В тот вечер они так ни о чем и не договорились. Но в субботу вновь раздался звонок в ее квартиру. Анна открыла и даже не удивилась, увидев на пороге Таннера Форсайта.
– На улице холодно, – сказал он и вошел без приглашения. – Одевайся потеплее, пройдемся до залива и обратно.
– Ты прав. Лучше поговорить на ходу. С глазу на глаз у нас ничего не получается.
– Да… на нейтральной полосе сговоримся, – пошутил он.
Анна укуталась в пальто, натянула на уши шапку, надела перчатки. Она нервничала, но иначе, чем на первом свидании.
– Итак, с чего начнем? – спросила она, оказавшись на тротуаре возле дома.
– Обсудим условия опекунства, – предложил Таннер.
– А разве есть что обсуждать? – едко усмехнулась Анна.
– У тебя нет исключительных прав на ребенка. Опека должна быть совместной, – произнес будущий отец.
– Надеюсь, ты настаиваешь на этом не из вредности. Как я могу быть уверена в том, что ты действуешь в интересах ребенка? – выразила она свое скептическое отношение.
– Опека подразумевает не только права, но и ответственность. Подписав соответствующие бумаги, мы будем иметь право потребовать друг от друга соблюдение интересов ребенка.
– Ну и как же ты себе это представляешь на практике?
– Несколько дней в неделю ребенок будет жить с тобой, несколько – со мной.
– Какая дикость! Даже для относительно взрослого ребенка это испытание, связанное со стрессом, а каково это разделение будет для малыша?
– Другими парами это практикуется, – упрямо проговорил Таннер.
– Вижу, ты сам не знаешь, о чем говоришь, – процедила Анна.
– Я как раз лучше тебя знаю, о чем говорю. И знаю, каково это – безоговорочно доверять бесчестному человеку. У меня был сын, которого теперь нет, – через силу выдавил из себя признание Таннер.
– Мне очень жаль. Но мне не было известно об этом, ведь ты ничего не говорил о своем горе. Я согласна, нет ничего хуже для родителя, чем потерять свое дитя и винить себя в произошедшем. Соболезную, – сухо проговорила она.
– И я не дам этому повториться.
– Я помню… Ты говорил, что был женат.
– Ее звали Синди, мы познакомились, когда я окончил колледж. Наши отношения развивались слишком стремительно. Она оказалась беременна прежде, чем я успел разобраться, что к чему…
– Скажите, какая коварная! – поддела его Анна.
Таннер бросил на нее гневный взгляд, но продолжал:
– Именно. Она стала форсировать женитьбу. Мы поженились, родился сын Зак. Я души в нем не чаял. А накануне празднования его первого года жена объявила мне, что Зак не мой сын. Она решила, что настало время рассказать, как незадолго до нашего романа с ней порвал ее бывший любовник, от которого она была беременна. Тогда-то Синди и переключилась на меня, решив, что такой простачок, каким я был в ту пору, вполне сгодится на роль подставного папаши. Она бы и не подумала мне рассказывать об этом, если бы отец Зака не предъявил свои права на ребенка. Синди затеяла процедуру развода. Оказывается, та любовь в ней не угасла. А я был всего лишь на замене. Я боролся за сына. Тогда только появились достоверные методики проверки отцовства. Благодаря им биологический отец отсудил Зака. Суду было безразлично, где он был, когда Зак родился, начал ходить, заговорил, назвав папой именно меня, а не его. С тех пор я сына не видел.
– Так он жив! – воскликнула Анна с облегчением.
– Конечно, жив! – крикнул Таннер.
– С твоих слов можно было понять… А, ладно, не имеет значения, – махнула она рукой на досадное недоразумение. – Очень жаль, что так получилось. Согласна, эти двое обошлись с тобой подло.
– Я не намерен проходить это второй раз, – заявил Таннер.
– Тебе не нужно бороться за права опеки над этим ребенком. Я не собираюсь их оспаривать, если ты не будешь загонять меня в угол своими параноическими ультиматумами. Если тебя предала Синди, глупо подозревать такую подлость в каждом человеке без разбора. И я не намерена оправдываться перед тобой и доказывать, что у меня нет ничего подобного на уме только потому, что ты уже был однажды кем-то обманут… Теперь что касается раздельной опеки. Я собираюсь бороться за перевод в Брюссель…
– Я должен иметь возможность быть рядом, когда ребенок появится на свет, – категорически перебил ее Таннер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27