Устраивая для Кристо ложе, Мишетта бесцеремонно отодвинула в сторону клоуна и фокусника с его летающей дамой… «Игрок в шахматы» находился на своем обычном месте; он сидел спиной к стене, положив левую руку на подушечку, лежавшую возле намалеванной на ящике шахматной доски, и, мягко округлив в локте правую руку, смотрел прямо перед собой единственным глазом, так как другой его глаз провалился внутрь черепа. Краска на его щеках и на ящике потрескалась, облупилась, побурела от грязи, ткань тюрбана и накинутого на плечи бурнуса посеклась, насквозь пропиталась пылью… Старый, ветхий турок.
- Скажи, Натали, а когда он играл с императрицей, он не был такой облезлый?
- Надо думать… Все стареют, и турки тоже.
- Императрица ведь была красивая, она не стала бы играть с таким уродом, да?
Мишетта окликнула Кристо, чтобы он помог ей расстелить на диване простыни.
- Зайди с другой стороны, тащи хорошенько… Какие только глупости лезут ему в голову… Твоя императрица ходила в шляпке, как старуха английская королева, носила на шее жемчуга, а шея у нее была морщинистая, будто у цыпленка, а корону небось стащила с кого-нибудь, и даже вместе с волосами… Отпусти немного конец, а то простыня криво лежит, сползет ночью…
Кристо не стал спорить с Мишеттой. На картинках Екатерина II была вроде Натали, она тоже была, толстая - откуда же у нее тогда цыплячья шея? - и не могла она носить на голове шляпку и корону одновременно, и потом императрицы сами ни с кем не дерутся и не вырывают волос. Ладно, он промолчит, не будет спорить, сейчас ему не до того. Сейчас главное то, что Малыш болен свинкой, а сам он переехал к Натали… Все это до того выводило Кристо из равновесия, что сквозь еще не совсем сошедший летний загар на щеках проступили два розовых пятна. Юркий и быстрый, словно ящерица, он скользил среди разрозненной мебели и самых удивительных вещей. Кроме японочки, здесь оказалось несколько электрических биллиардов, а рядом с турком - пианино с треугольным отверстием там, где полагается быть пюпитру, на который обычно ставят ноты… В треугольнике - валик перфорированной бумаги.
- Значит, вот кто снял у меня помещение? Здорово! - Это сказал Луиджи. - Иди сюда, я покажу тебе, как играет пианола - juke-box нашей юности. Никак не соберусь ее починить; а пока я просто ткну ее в спину, и она заиграет.
Послышался грудной протяжный хрип, и бумажный валик в треугольном отверстии начал вращаться, по клавишам пробежали невидимые руки - раздалась музыка, вычерчиваемая на клавиатуре, как строчка машинописного текста на листе бумаги. Длинные и короткие строчки, знаки восклицания, звукоподражания… Звуки отскакивали от голых кирпичных стен, как пинг-понговые мячики, терзали барабанные перепонки своим нескончаемым хрипом и бульканьем… Исполнялось что-то бравурное, гаммы пробегали из одного конца клавиатуры в другой, аккорды выжимали сразу несколько клавиш, трель билась между черными и белыми клавишами. Мишетта застыла, обеими руками прижав к груди подушку, на которую собиралась натянуть наволочку. Натали, сидевшая в дырявой качалке, раскачивалась в такт мелодии. Луиджи перебирал на столе какие-то бумажки. Пианола фальшивила, хрипела, но Кристо зачарованно смотрел на клавиатуру, по которой бегали невидимые пальцы. Потом валик замедлил ход, клавиши снова стали неподвижными и пианола замолкла. Мишетта натянула на подушку наволочку.
- Вот и все, на что способна теперь эта несчастная старушка… - Луиджи отложил в сторону свои бумаги. - Сейчас в твою честь я заведу juke-box, я его как раз починил. Если соскучишься ночью, можешь его завести. Смотри, вот жетон, бросишь его сюда, отсюда получишь обратно и заводи снова.
Потоки музыки, целое море лазури и золота затопили подвал с его полутенями, блестящего клоуна, декольте летающей дамы, атласное кимоно новой японочки, зеркальце хорошенькой «кокетки», гризетку у окошка, драгоценные камни, парчу, стальные инструменты на верстаке, черный и плоский подводный пик - Мишетту, доброго гнома Луиджи, колыхающуюся как волны Натали… В потоке бескрайних волн плавал, нырял Кристо, маленький морской конек, маленькая морская лошадка, похожий на шахматного коня, которого хранил в своем ящике старый турок. В juke-box погасли огни, музыка прекратилась. Праздник кончился.
- А теперь за дело… - Луиджи уткнулся в свои бумажки.
- Можешь здесь поиграть, только не разговаривай с Луиджи. - Натали поднялась с качалки. - Можешь даже пошуметь, ты ему не помешаешь. Он уже забыл, что ты здесь… А теперь, когда твое ложе готово, Мишетта пойдет сделает завтрак. А я ухожу к своему турку, я с приезда к нему еще не прикасалась. За завтраком увидимся, Кристо…
Натали в сопровождении Мишетты проплыла к двери, оставив Кристо среди автоматов и музыки, а спиной к нему сидел добрый, очень добрый гном.
X. Роковые игры
Если бы Кристо не поселился в подземном погребе-кладовой у Петраччи, он не проводил бы ночей один в обществе автоматов, механических биллиардов, разнообразных аппаратов, музыкальных ящиков и всякой всячины: отверток, клещей, английских ключей, ламп, электрических проводов и батареек, кусков стекла, обрезков материи, толя, ваты, картона, бечевок, проволоки, золотой и серебряной фольги, кукольных голов в париках и без париков, рук и ног из папье-маше и фарфора… Один в четырех стенах… Никогда в жизни он еще не бывал один, ни днем, ни ночью. Спал он дома в одной комнате с Малышом и Миньоной, Миньона помещалась за ширмой. И вот он один, и все в полном его распоряжении - и пространство подвала, и тишина… Глубокий, огромный, темный даже днем подвал - на уровне тротуара приходились только четвертушки окон - приобретал ночами иные размеры… Блестки, тюль, атлас начинали сверкать, как на театральных подмостках; клоуны, музыканты, танцовщицы, полишинели, обезьяны, птички принимали нарочито театральные позы… Кристо не боялся; это же куклы, такие же глупенькие, как куклы Миньоны, с той лишь разницей, что искусные люди научили их делать несколько движений, вот они и повторяют их без конца. Кристо снова и снова заводил игрушки, включал электрические автоматы, но повторение все одних и тех же жестов, улыбок, взглядов, вся эта застывшая иллюзия вскоре привела его в странное и возбужденное состояние духа. Первые дни после водворения у Петраччи он ходил бледный и нервный.
- Слишком много ты возишься с автоматами, - догадалась Натали, которую нельзя было провести, - пари держу, что ты их целые ночи напролет заводишь.
- Иногда, - признался Кристо. - Они меня раздражают.
- Тогда потрудись их не трогать, балбес ты этакий, - рассердился Луиджи.
Но когда Луиджи начал чинить хоровод танцовщиц, каждая величиной с детскую ладошку, все на свете померкло в глазах Кристо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- Скажи, Натали, а когда он играл с императрицей, он не был такой облезлый?
- Надо думать… Все стареют, и турки тоже.
- Императрица ведь была красивая, она не стала бы играть с таким уродом, да?
Мишетта окликнула Кристо, чтобы он помог ей расстелить на диване простыни.
- Зайди с другой стороны, тащи хорошенько… Какие только глупости лезут ему в голову… Твоя императрица ходила в шляпке, как старуха английская королева, носила на шее жемчуга, а шея у нее была морщинистая, будто у цыпленка, а корону небось стащила с кого-нибудь, и даже вместе с волосами… Отпусти немного конец, а то простыня криво лежит, сползет ночью…
Кристо не стал спорить с Мишеттой. На картинках Екатерина II была вроде Натали, она тоже была, толстая - откуда же у нее тогда цыплячья шея? - и не могла она носить на голове шляпку и корону одновременно, и потом императрицы сами ни с кем не дерутся и не вырывают волос. Ладно, он промолчит, не будет спорить, сейчас ему не до того. Сейчас главное то, что Малыш болен свинкой, а сам он переехал к Натали… Все это до того выводило Кристо из равновесия, что сквозь еще не совсем сошедший летний загар на щеках проступили два розовых пятна. Юркий и быстрый, словно ящерица, он скользил среди разрозненной мебели и самых удивительных вещей. Кроме японочки, здесь оказалось несколько электрических биллиардов, а рядом с турком - пианино с треугольным отверстием там, где полагается быть пюпитру, на который обычно ставят ноты… В треугольнике - валик перфорированной бумаги.
- Значит, вот кто снял у меня помещение? Здорово! - Это сказал Луиджи. - Иди сюда, я покажу тебе, как играет пианола - juke-box нашей юности. Никак не соберусь ее починить; а пока я просто ткну ее в спину, и она заиграет.
Послышался грудной протяжный хрип, и бумажный валик в треугольном отверстии начал вращаться, по клавишам пробежали невидимые руки - раздалась музыка, вычерчиваемая на клавиатуре, как строчка машинописного текста на листе бумаги. Длинные и короткие строчки, знаки восклицания, звукоподражания… Звуки отскакивали от голых кирпичных стен, как пинг-понговые мячики, терзали барабанные перепонки своим нескончаемым хрипом и бульканьем… Исполнялось что-то бравурное, гаммы пробегали из одного конца клавиатуры в другой, аккорды выжимали сразу несколько клавиш, трель билась между черными и белыми клавишами. Мишетта застыла, обеими руками прижав к груди подушку, на которую собиралась натянуть наволочку. Натали, сидевшая в дырявой качалке, раскачивалась в такт мелодии. Луиджи перебирал на столе какие-то бумажки. Пианола фальшивила, хрипела, но Кристо зачарованно смотрел на клавиатуру, по которой бегали невидимые пальцы. Потом валик замедлил ход, клавиши снова стали неподвижными и пианола замолкла. Мишетта натянула на подушку наволочку.
- Вот и все, на что способна теперь эта несчастная старушка… - Луиджи отложил в сторону свои бумаги. - Сейчас в твою честь я заведу juke-box, я его как раз починил. Если соскучишься ночью, можешь его завести. Смотри, вот жетон, бросишь его сюда, отсюда получишь обратно и заводи снова.
Потоки музыки, целое море лазури и золота затопили подвал с его полутенями, блестящего клоуна, декольте летающей дамы, атласное кимоно новой японочки, зеркальце хорошенькой «кокетки», гризетку у окошка, драгоценные камни, парчу, стальные инструменты на верстаке, черный и плоский подводный пик - Мишетту, доброго гнома Луиджи, колыхающуюся как волны Натали… В потоке бескрайних волн плавал, нырял Кристо, маленький морской конек, маленькая морская лошадка, похожий на шахматного коня, которого хранил в своем ящике старый турок. В juke-box погасли огни, музыка прекратилась. Праздник кончился.
- А теперь за дело… - Луиджи уткнулся в свои бумажки.
- Можешь здесь поиграть, только не разговаривай с Луиджи. - Натали поднялась с качалки. - Можешь даже пошуметь, ты ему не помешаешь. Он уже забыл, что ты здесь… А теперь, когда твое ложе готово, Мишетта пойдет сделает завтрак. А я ухожу к своему турку, я с приезда к нему еще не прикасалась. За завтраком увидимся, Кристо…
Натали в сопровождении Мишетты проплыла к двери, оставив Кристо среди автоматов и музыки, а спиной к нему сидел добрый, очень добрый гном.
X. Роковые игры
Если бы Кристо не поселился в подземном погребе-кладовой у Петраччи, он не проводил бы ночей один в обществе автоматов, механических биллиардов, разнообразных аппаратов, музыкальных ящиков и всякой всячины: отверток, клещей, английских ключей, ламп, электрических проводов и батареек, кусков стекла, обрезков материи, толя, ваты, картона, бечевок, проволоки, золотой и серебряной фольги, кукольных голов в париках и без париков, рук и ног из папье-маше и фарфора… Один в четырех стенах… Никогда в жизни он еще не бывал один, ни днем, ни ночью. Спал он дома в одной комнате с Малышом и Миньоной, Миньона помещалась за ширмой. И вот он один, и все в полном его распоряжении - и пространство подвала, и тишина… Глубокий, огромный, темный даже днем подвал - на уровне тротуара приходились только четвертушки окон - приобретал ночами иные размеры… Блестки, тюль, атлас начинали сверкать, как на театральных подмостках; клоуны, музыканты, танцовщицы, полишинели, обезьяны, птички принимали нарочито театральные позы… Кристо не боялся; это же куклы, такие же глупенькие, как куклы Миньоны, с той лишь разницей, что искусные люди научили их делать несколько движений, вот они и повторяют их без конца. Кристо снова и снова заводил игрушки, включал электрические автоматы, но повторение все одних и тех же жестов, улыбок, взглядов, вся эта застывшая иллюзия вскоре привела его в странное и возбужденное состояние духа. Первые дни после водворения у Петраччи он ходил бледный и нервный.
- Слишком много ты возишься с автоматами, - догадалась Натали, которую нельзя было провести, - пари держу, что ты их целые ночи напролет заводишь.
- Иногда, - признался Кристо. - Они меня раздражают.
- Тогда потрудись их не трогать, балбес ты этакий, - рассердился Луиджи.
Но когда Луиджи начал чинить хоровод танцовщиц, каждая величиной с детскую ладошку, все на свете померкло в глазах Кристо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64