Тут-то сын раджи вспомнил о своем обете и в смертельной досаде подумал: «Выполнение обета – похвальный поступок, об этом говорят даже стихами:
Если муж выполнит свою клятву,
То он справится со всем, что только можно вообразить.
Нарушение же клятвы – постыдный поступок, как об этом сказал всевышний: «Не нарушайте клятв, после того как они даны».
Сын раджи оставил спутников и вошел в храм, сел перёд идолами и собственной рукой отрубил себе голову беспощадным мечом.
Брахман, видя, что сын раджи замешкался с возвращением, побежал к месту, где свершилось кровопролитие, и нашел своего господина в таком состоянии. И он подумал: «Зачем мне жизнь после этого? Без моего покровителя какой смысл в жизни? Он ушел, а я остался здесь, о позор! Он умер, а я жив, о бесчестие! А еще, не дай бог, подумают, что это я убил своего господина, позарившись на его красивую жену, на ее совершенную красоту!» И брахман отрубил себе голову и принес себя в жертву, отправил свою грешную душу в адскую пропасть, как и сын раджи.
Дочь раджи ждала долгое время, а потом пошла в храм. Видит, что мужа нет в живых, а рядом лежит труп брахмана. Ее сердце загорелось болью, грудь зажглась скорбью, и она подумала: «Я присоединюсь к своему мужу, коли он горит и сгорает в геенне огненной, пребуду с ним. Верность в том и состоит, чтобы я следовала за ним повсюду, сопровождала его и в смерти».
Она собралась перерезать горло кинжалом и вонзить в грудь дротик, когда с неба раздался глас, послышался крик с высоты небес:
– Берегись, не прикасайся рукой к кинжалу! Не обагряй меч и дротик своей кровью! Лучше приставь головы умерших к их телам, чтобы удостовериться во всемогуществе творца и воле создателя – да славится его величие, да возвеличатся его речи.
Красавица задрожала от страха и ужаса перед голосом, от испуга она едва могла отличить головы от тела и приложила голову мужа к телу брахмана, а голову брахмана – к телу мужа. По воле творца, сказавшего: «"Будь" – и оно возникает. Милости его велики, дары постоянны», оба ожили и вскочили на ноги, и тотчас заспорили из-за красавицы, стали препираться и ссориться.
Голова говорила:
– Я имею больше прав на нее!
Тело отвечало:
– Нет, моего права больше.
И попугай завершил рассказ так:
– О Мах-Шакар! Если твой возлюбленный даст правильный ответ на эти вопросы, если он смоет водой ума пыль сомнений, то знай, что нет человека умнее, нет существа мудрее его. И тебе надо будет служить ему и во всем ему повиноваться.
– До того как я пойду туда и стану задавать ему эти вопросы, – сказала Мах-Шакар, – окажи мне милость и открой, кому же должны достаться красавицы в обоих рассказах?
– В первом рассказе, – отвечал попугай, – девушка Джауза достанется тому юноше, который убил джинна, так как именно он рисковал своей жизнью. А двое других юношей не испытали такой гибельной опасности, они только проявили свои способности и мастерство, показали их людям. Во втором же рассказе дочь раджи должна достаться голове мужа, так как она – средоточие ума и речи. По решениям шариата голова объемлет все другие части тела, все чувства сосредоточены в голове, а разница между человеком и остальными животными заключается как раз в уме и даре речи. Они же помещаются в голове. А тело вовсе не имеет значения. Все животные имеют конечности, тело целиком и полностью подчинено голове.
Попугай все еще продолжал разглагольствовать, когда отсекли от тела голову ночи, а тело неба приставили к голове солнца.
ПОВЕСТЬ о том, как брахман влюбился в дочь раджи Бабила, о том, как осуществились их желания благодаря усилиям чародея
На тридцать четвертую ночь, когда фокусник запада чудом проглотил золотой меч солнца, когда чародей неба выставил, словно колдуны Фараона, подкову новолуния и кольца Млечного Пути, Мах-Шакар поднялась в неге и упоении, украсила себя тысячами чар и ухищрений, дабы посетить дом любимого, пришла к попугаю и попросила дозволения пойти к возлюбленному и повидать его лик.
Попугай склонил во прах главу повиновения, проявил в изобилии скромность и покорность, а затем сказал:
– Моя госпожа тщетно просит у меня указаний и напрасно советуется со своим покорным рабом, так как мои слова не доходят до слуха ее разума, она не следует моим наставлениям и наказам. Уж лучше более ни о чем меня не спрашивать, прислушиваться к собственному голосу и самой решать, следует ли идти или не следует, не причиняя мне хлопот.
– Клянусь Аллахом, это не так! – воскликнула Мах-Шакар. – Я всегда самым почтительным образом слушалась тебя и впредь буду поступать так, как ты велишь.
– Моя просьба, надежда, совет и указание состоят в том, – отвечал попугай, – чтобы моя госпожа благополучно и как можно быстрее отправилась в покой возлюбленного и ухватилась рукой за ворот любви и полу единения. Но при этом надо действовать умело, следовать таким путем, чтобы и друг любил бы тебя постоянно и вечно, и муж был бы верен и не покинул тебя, как это случилось с брахманом, который благодаря чарам и возлюбленную обрел, и нашел огромные и несметные богатства.
– А как это случилось? – спросила Мах-Шакар, и попугай начал рассказывать.
Рассказ 61
Рассказывают, что однажды брахману пришлось выехать из родного города в Бабил – это обиталище искусных чародеев и лживых кудесников. Брахман был юноша пригожий, с красивой походкой и приятной речью. Время было весеннее, кругом цвели цветы, облака разбрасывали в воздухе жемчуг, ветерок разносил благоухание, небеса украшали ложе цветников разноцветными коврами и вышитыми покрывалами. Ветер завивал локоны дев лужайки щипцами красоты и руками прелести.
Цветы украшали ветви,
Жасмин прикрывал своей полой розу.
Утренний ветерок так благоухал ароматами,
Что казалось: разорвали тысячи мешочков с мускусом.
И конечно, в такую пору сердца живых существ тянутся к садам, души веселых мужей стремятся к цветникам. Поэтому брахман, чтобы поразвлечься, пошел в сад раджи. Он бродил по цветникам и лужайкам, прозорливыми глазами рассматривал цветы. Сад раджи был прекрасен, райские сады от стыда перед его розами, жасминами, базиликами и нарциссами стыдились показываться людям, это был Ирем, перед которым сады Шаддада казались палисадом.
Это был сад с прохладной водой в ручьях,
С пленительными мелодиями птиц на деревьях.
* * *
Этот сад полон разноцветных тюльпанов,
Тот сад полон всевозможных плодов.
Ветер под сенью деревьев
Раскинул переливающийся ковер.
Как раз в это время в сад пришла погулять дочь раджи. Своей великой красотой она вызывала зависть у красавиц лужайки, прелестью толкала на ревность гурий рая. Лицом, подобным весне, она превратила сад в картинную галерею, красотой и совершенством она ниспровергла всех прекрасных дев сада, похитила свежесть всех роз на склонах холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Если муж выполнит свою клятву,
То он справится со всем, что только можно вообразить.
Нарушение же клятвы – постыдный поступок, как об этом сказал всевышний: «Не нарушайте клятв, после того как они даны».
Сын раджи оставил спутников и вошел в храм, сел перёд идолами и собственной рукой отрубил себе голову беспощадным мечом.
Брахман, видя, что сын раджи замешкался с возвращением, побежал к месту, где свершилось кровопролитие, и нашел своего господина в таком состоянии. И он подумал: «Зачем мне жизнь после этого? Без моего покровителя какой смысл в жизни? Он ушел, а я остался здесь, о позор! Он умер, а я жив, о бесчестие! А еще, не дай бог, подумают, что это я убил своего господина, позарившись на его красивую жену, на ее совершенную красоту!» И брахман отрубил себе голову и принес себя в жертву, отправил свою грешную душу в адскую пропасть, как и сын раджи.
Дочь раджи ждала долгое время, а потом пошла в храм. Видит, что мужа нет в живых, а рядом лежит труп брахмана. Ее сердце загорелось болью, грудь зажглась скорбью, и она подумала: «Я присоединюсь к своему мужу, коли он горит и сгорает в геенне огненной, пребуду с ним. Верность в том и состоит, чтобы я следовала за ним повсюду, сопровождала его и в смерти».
Она собралась перерезать горло кинжалом и вонзить в грудь дротик, когда с неба раздался глас, послышался крик с высоты небес:
– Берегись, не прикасайся рукой к кинжалу! Не обагряй меч и дротик своей кровью! Лучше приставь головы умерших к их телам, чтобы удостовериться во всемогуществе творца и воле создателя – да славится его величие, да возвеличатся его речи.
Красавица задрожала от страха и ужаса перед голосом, от испуга она едва могла отличить головы от тела и приложила голову мужа к телу брахмана, а голову брахмана – к телу мужа. По воле творца, сказавшего: «"Будь" – и оно возникает. Милости его велики, дары постоянны», оба ожили и вскочили на ноги, и тотчас заспорили из-за красавицы, стали препираться и ссориться.
Голова говорила:
– Я имею больше прав на нее!
Тело отвечало:
– Нет, моего права больше.
И попугай завершил рассказ так:
– О Мах-Шакар! Если твой возлюбленный даст правильный ответ на эти вопросы, если он смоет водой ума пыль сомнений, то знай, что нет человека умнее, нет существа мудрее его. И тебе надо будет служить ему и во всем ему повиноваться.
– До того как я пойду туда и стану задавать ему эти вопросы, – сказала Мах-Шакар, – окажи мне милость и открой, кому же должны достаться красавицы в обоих рассказах?
– В первом рассказе, – отвечал попугай, – девушка Джауза достанется тому юноше, который убил джинна, так как именно он рисковал своей жизнью. А двое других юношей не испытали такой гибельной опасности, они только проявили свои способности и мастерство, показали их людям. Во втором же рассказе дочь раджи должна достаться голове мужа, так как она – средоточие ума и речи. По решениям шариата голова объемлет все другие части тела, все чувства сосредоточены в голове, а разница между человеком и остальными животными заключается как раз в уме и даре речи. Они же помещаются в голове. А тело вовсе не имеет значения. Все животные имеют конечности, тело целиком и полностью подчинено голове.
Попугай все еще продолжал разглагольствовать, когда отсекли от тела голову ночи, а тело неба приставили к голове солнца.
ПОВЕСТЬ о том, как брахман влюбился в дочь раджи Бабила, о том, как осуществились их желания благодаря усилиям чародея
На тридцать четвертую ночь, когда фокусник запада чудом проглотил золотой меч солнца, когда чародей неба выставил, словно колдуны Фараона, подкову новолуния и кольца Млечного Пути, Мах-Шакар поднялась в неге и упоении, украсила себя тысячами чар и ухищрений, дабы посетить дом любимого, пришла к попугаю и попросила дозволения пойти к возлюбленному и повидать его лик.
Попугай склонил во прах главу повиновения, проявил в изобилии скромность и покорность, а затем сказал:
– Моя госпожа тщетно просит у меня указаний и напрасно советуется со своим покорным рабом, так как мои слова не доходят до слуха ее разума, она не следует моим наставлениям и наказам. Уж лучше более ни о чем меня не спрашивать, прислушиваться к собственному голосу и самой решать, следует ли идти или не следует, не причиняя мне хлопот.
– Клянусь Аллахом, это не так! – воскликнула Мах-Шакар. – Я всегда самым почтительным образом слушалась тебя и впредь буду поступать так, как ты велишь.
– Моя просьба, надежда, совет и указание состоят в том, – отвечал попугай, – чтобы моя госпожа благополучно и как можно быстрее отправилась в покой возлюбленного и ухватилась рукой за ворот любви и полу единения. Но при этом надо действовать умело, следовать таким путем, чтобы и друг любил бы тебя постоянно и вечно, и муж был бы верен и не покинул тебя, как это случилось с брахманом, который благодаря чарам и возлюбленную обрел, и нашел огромные и несметные богатства.
– А как это случилось? – спросила Мах-Шакар, и попугай начал рассказывать.
Рассказ 61
Рассказывают, что однажды брахману пришлось выехать из родного города в Бабил – это обиталище искусных чародеев и лживых кудесников. Брахман был юноша пригожий, с красивой походкой и приятной речью. Время было весеннее, кругом цвели цветы, облака разбрасывали в воздухе жемчуг, ветерок разносил благоухание, небеса украшали ложе цветников разноцветными коврами и вышитыми покрывалами. Ветер завивал локоны дев лужайки щипцами красоты и руками прелести.
Цветы украшали ветви,
Жасмин прикрывал своей полой розу.
Утренний ветерок так благоухал ароматами,
Что казалось: разорвали тысячи мешочков с мускусом.
И конечно, в такую пору сердца живых существ тянутся к садам, души веселых мужей стремятся к цветникам. Поэтому брахман, чтобы поразвлечься, пошел в сад раджи. Он бродил по цветникам и лужайкам, прозорливыми глазами рассматривал цветы. Сад раджи был прекрасен, райские сады от стыда перед его розами, жасминами, базиликами и нарциссами стыдились показываться людям, это был Ирем, перед которым сады Шаддада казались палисадом.
Это был сад с прохладной водой в ручьях,
С пленительными мелодиями птиц на деревьях.
* * *
Этот сад полон разноцветных тюльпанов,
Тот сад полон всевозможных плодов.
Ветер под сенью деревьев
Раскинул переливающийся ковер.
Как раз в это время в сад пришла погулять дочь раджи. Своей великой красотой она вызывала зависть у красавиц лужайки, прелестью толкала на ревность гурий рая. Лицом, подобным весне, она превратила сад в картинную галерею, красотой и совершенством она ниспровергла всех прекрасных дев сада, похитила свежесть всех роз на склонах холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128