А далее каждый кусок, который ты отторгнешь от моих членов и израсходуешь, вновь отрастет, подобно траве, подобно волосам и ногтям живых людей, произрастающих на теле.
Купец Абдулмалик проснулся в страхе, произнес молитву, счел сон ночным бредом и подумал: «Если у человека нет сана Юсуфа или пророческого достоинства друга божьего Ибрахима – да будет мир над ними обоими, – то какое значение может иметь подобное сновидение? Недаром ученые мужи ведь изрекли: „Сон пятерых людей не следует принимать в счет, он не ценится мудрецами, его надо просто именовать сновидением. Во-первых, сон больного, во-вторых, сон влюбленного, в-третьих, сон пораженного несчастным случаем, в-четвертых, сон попавшего в беду, в-пятых, сон бедняков“. И если я теперь стану ждать результатов сна, если я положусь сердцем на его последствия, то только стану без пользы утруждать себя и понапрасну растравлять душу. И великие мужи сказали:
Во сне казалось, что будет мир
Завоеван, но он не идет в руки.
Если жаждущий выпьет во сне даже целую реку,
То, проснувшись, не найдет в желудке и капли».
Подумал так Абдулмалик и перестал. Когда же появились первые приметы утра и показались передовые отряды царя светил, купец, совершив положенные молитвы, стал наводить чистоту тела да стричь ногти. В том квартале был цирюльник, который стриг Абдулмалика, делал это тайком от других. Вдруг вошел монах из ночного сновидения, который обещал явиться на другой день, и остановился, готовый поглощать палки, словно костер. Купец поверил в сон, который видел ночью, обрадовался, его сердце возликовало. Он тут же поднялся, словно планета, схватил толстую палку и опустил на голову монаху, который по воле бога превратился в золотую куклу и упал. Цирюльник видел все это и остался в большом изумлении. Купец же дал цирюльнику немного денег и отпустил, наказав никому не рассказывать о том, что произошло, не предавать его досужей молве.
Затем купец подобрал золотого человека и спрятал в надежном месте. Когда ему нужны были деньги, он отламывал от него кусочек и расходовал на свои нужды. Но сколько бы он ни ломал, золото вновь отрастало, каждый кусок, который он отбивал, восстанавливался. Так, благодаря золотому человеку купец стал покрывать все большие и малые расходы, росток довольства его вновь стал расти, ветви счастья плодоносить.
Цирюльник меж тем стал лелеять в голове преступные мысли, глупость взяла его за ворот. По невежеству он вообразил, что, кто бы ни ударил монаха палкой по голове, превратит его в золото. Он рассказал об этой тайне жене, стал держать с ней совет по этому поводу. Жена полностью согласилась с ним, во всем его поддержала. Цирюльник скопил несколько дирхемов, призанял к ним еще, устроил богатое угощение, позвал нескольких монахов из соседнего храма и усадил их на почетном месте. Когда же угощение было съедено, он схватил толстую палку, которую в народе называют «дубинкой для гостей», и стал бить их по головам, чтобы раскроить их, словно змеиную голову. Бедные монахи подняли крик, стали вопить и молить. Собрался народ и видит, что головы монахов разбиты, а по лицам текут ручьи крови. Люди удивились и поразились, стали расспрашивать, что случилось. Христиане на это ответили:
– Мы не знаем за собой никакого греха, если не считать того, что съели несколько кусков из его угощения, не знаем другого преступления, кроме того, что пришли к нему в гости. Нам неведомо, почему он сначала оказал нам такое уважение и почет, а потом так жестоко избил. Одно лишь ясно, что нам не в чем винить его. Во всем виноваты мы сами и полностью признаем это – ведь, претендуя на то, что уединились к кельях и ушли от мирских утех, мы не смогли отказаться от яств и иных мирских благ, пришли в дом скупого мерзавца, чтобы наесться досыта. Значит, мы заслужили это наказание, такова воля злой судьбы.
Люди подивились таким делам, пожалели их и стали расспрашивать цирюльника, зачем он так поступил. Но он не мог дать вразумительного ответа, а только молчал, повесив голову. Одни сочли его безумцем, другие назвали дураком. Наконец его за волосы поволокли к начальнику стражи, избивая по пути, и возложили на того поиски ключа к разгадке этой тайны.
Начальник стражи велел провести дознание, и цирюльнику ничего не оставалось, как поведать правду, и он чистосердечно рассказал о том, что случилось. Люди рты разинули от удивления, а начальник стражи вызвал Абдулмалика. Тот ответил так:
– Да ведь этот наш цирюльник давно помутился разумом, состав его мозга размягчился, надо бы его прочистить и промыть. Разве можно принимать всерьез его поступки и слова? Кто может поверить в такую ерунду? Он просто-напросто спятил, лишился рассудка. Надо бы полечить беднягу.
Начальник стражи нашел слова купца разумными, велел как следует наказать цирюльника, а потом изгнать с позором из тех краев. Монахам же принесли извинения.
Опозоренный и обесчещенный, цирюльник покинул город, и тут ему встретился верный друг. Цирюльник рассказал ему о своих злоключениях, пораженный оборотом событий. И друг сказал ему в назидание:
– Воистину, твоя история напоминает историю кулачного бойца из Систана. С тобой случилось в точности то же, что и с ним.
– А что с ним было? – спросил цирюльник, и друг стал повествовать.
Рассказ 82
Я слышал от рассказчиков событий, что в краю Систан был юноша с неуживчивым характером. Он был очень заносчив и драчлив, постоянно ссорился с людьми. Стоило ему увидеть у другого какую-нибудь вещь, как он тут же отбирал ее.
Похожий на адского дива, нравом подобный ифриту,
Горластый, словно уличная ворона.
Злокозненный, точно Иблис,
Злобный забияка, воинственный драчун.
В один прекрасный день он в сильном опьянении, не помня себя, шел по улице, брел, словно утренний ветерок, то падая, то поднимаясь. И вот случилось так, что ему повстречался набожный аскет. Пьяному захотелось поиздеваться над суфием, он замахнулся и ударил с бранью его кулаком по голове. Дервиш проглотил оскорбление и удар, словно халву или сахар, так как привык сносить побои и закалился душой. Он обрадовался и даже пустился в пляс. В суме у него оказался дирхем, подвижник вытащил его и отдал обидчику в плату за удар кулака, а потом вознес за него молитву и ушел восвояси.
Когда задира прошел немного, дьявол стал нашептывать ему, и он подумал: «За один удар кулака, который я нанес бедняку, я заслужил серебряный дирхем, а сверх того и благодарственную молитву. Если же мне встретится богатый и могущественный муж, если я ударю его кулаком дважды, то, очевидно, я заработаю два золотых динара, а также похвалу». Он лелеял эти никчемные мечты, а сам от опьянения был словно глухой и слепой. И вдруг перед ним предстал могучий и сильный воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Купец Абдулмалик проснулся в страхе, произнес молитву, счел сон ночным бредом и подумал: «Если у человека нет сана Юсуфа или пророческого достоинства друга божьего Ибрахима – да будет мир над ними обоими, – то какое значение может иметь подобное сновидение? Недаром ученые мужи ведь изрекли: „Сон пятерых людей не следует принимать в счет, он не ценится мудрецами, его надо просто именовать сновидением. Во-первых, сон больного, во-вторых, сон влюбленного, в-третьих, сон пораженного несчастным случаем, в-четвертых, сон попавшего в беду, в-пятых, сон бедняков“. И если я теперь стану ждать результатов сна, если я положусь сердцем на его последствия, то только стану без пользы утруждать себя и понапрасну растравлять душу. И великие мужи сказали:
Во сне казалось, что будет мир
Завоеван, но он не идет в руки.
Если жаждущий выпьет во сне даже целую реку,
То, проснувшись, не найдет в желудке и капли».
Подумал так Абдулмалик и перестал. Когда же появились первые приметы утра и показались передовые отряды царя светил, купец, совершив положенные молитвы, стал наводить чистоту тела да стричь ногти. В том квартале был цирюльник, который стриг Абдулмалика, делал это тайком от других. Вдруг вошел монах из ночного сновидения, который обещал явиться на другой день, и остановился, готовый поглощать палки, словно костер. Купец поверил в сон, который видел ночью, обрадовался, его сердце возликовало. Он тут же поднялся, словно планета, схватил толстую палку и опустил на голову монаху, который по воле бога превратился в золотую куклу и упал. Цирюльник видел все это и остался в большом изумлении. Купец же дал цирюльнику немного денег и отпустил, наказав никому не рассказывать о том, что произошло, не предавать его досужей молве.
Затем купец подобрал золотого человека и спрятал в надежном месте. Когда ему нужны были деньги, он отламывал от него кусочек и расходовал на свои нужды. Но сколько бы он ни ломал, золото вновь отрастало, каждый кусок, который он отбивал, восстанавливался. Так, благодаря золотому человеку купец стал покрывать все большие и малые расходы, росток довольства его вновь стал расти, ветви счастья плодоносить.
Цирюльник меж тем стал лелеять в голове преступные мысли, глупость взяла его за ворот. По невежеству он вообразил, что, кто бы ни ударил монаха палкой по голове, превратит его в золото. Он рассказал об этой тайне жене, стал держать с ней совет по этому поводу. Жена полностью согласилась с ним, во всем его поддержала. Цирюльник скопил несколько дирхемов, призанял к ним еще, устроил богатое угощение, позвал нескольких монахов из соседнего храма и усадил их на почетном месте. Когда же угощение было съедено, он схватил толстую палку, которую в народе называют «дубинкой для гостей», и стал бить их по головам, чтобы раскроить их, словно змеиную голову. Бедные монахи подняли крик, стали вопить и молить. Собрался народ и видит, что головы монахов разбиты, а по лицам текут ручьи крови. Люди удивились и поразились, стали расспрашивать, что случилось. Христиане на это ответили:
– Мы не знаем за собой никакого греха, если не считать того, что съели несколько кусков из его угощения, не знаем другого преступления, кроме того, что пришли к нему в гости. Нам неведомо, почему он сначала оказал нам такое уважение и почет, а потом так жестоко избил. Одно лишь ясно, что нам не в чем винить его. Во всем виноваты мы сами и полностью признаем это – ведь, претендуя на то, что уединились к кельях и ушли от мирских утех, мы не смогли отказаться от яств и иных мирских благ, пришли в дом скупого мерзавца, чтобы наесться досыта. Значит, мы заслужили это наказание, такова воля злой судьбы.
Люди подивились таким делам, пожалели их и стали расспрашивать цирюльника, зачем он так поступил. Но он не мог дать вразумительного ответа, а только молчал, повесив голову. Одни сочли его безумцем, другие назвали дураком. Наконец его за волосы поволокли к начальнику стражи, избивая по пути, и возложили на того поиски ключа к разгадке этой тайны.
Начальник стражи велел провести дознание, и цирюльнику ничего не оставалось, как поведать правду, и он чистосердечно рассказал о том, что случилось. Люди рты разинули от удивления, а начальник стражи вызвал Абдулмалика. Тот ответил так:
– Да ведь этот наш цирюльник давно помутился разумом, состав его мозга размягчился, надо бы его прочистить и промыть. Разве можно принимать всерьез его поступки и слова? Кто может поверить в такую ерунду? Он просто-напросто спятил, лишился рассудка. Надо бы полечить беднягу.
Начальник стражи нашел слова купца разумными, велел как следует наказать цирюльника, а потом изгнать с позором из тех краев. Монахам же принесли извинения.
Опозоренный и обесчещенный, цирюльник покинул город, и тут ему встретился верный друг. Цирюльник рассказал ему о своих злоключениях, пораженный оборотом событий. И друг сказал ему в назидание:
– Воистину, твоя история напоминает историю кулачного бойца из Систана. С тобой случилось в точности то же, что и с ним.
– А что с ним было? – спросил цирюльник, и друг стал повествовать.
Рассказ 82
Я слышал от рассказчиков событий, что в краю Систан был юноша с неуживчивым характером. Он был очень заносчив и драчлив, постоянно ссорился с людьми. Стоило ему увидеть у другого какую-нибудь вещь, как он тут же отбирал ее.
Похожий на адского дива, нравом подобный ифриту,
Горластый, словно уличная ворона.
Злокозненный, точно Иблис,
Злобный забияка, воинственный драчун.
В один прекрасный день он в сильном опьянении, не помня себя, шел по улице, брел, словно утренний ветерок, то падая, то поднимаясь. И вот случилось так, что ему повстречался набожный аскет. Пьяному захотелось поиздеваться над суфием, он замахнулся и ударил с бранью его кулаком по голове. Дервиш проглотил оскорбление и удар, словно халву или сахар, так как привык сносить побои и закалился душой. Он обрадовался и даже пустился в пляс. В суме у него оказался дирхем, подвижник вытащил его и отдал обидчику в плату за удар кулака, а потом вознес за него молитву и ушел восвояси.
Когда задира прошел немного, дьявол стал нашептывать ему, и он подумал: «За один удар кулака, который я нанес бедняку, я заслужил серебряный дирхем, а сверх того и благодарственную молитву. Если же мне встретится богатый и могущественный муж, если я ударю его кулаком дважды, то, очевидно, я заработаю два золотых динара, а также похвалу». Он лелеял эти никчемные мечты, а сам от опьянения был словно глухой и слепой. И вдруг перед ним предстал могучий и сильный воин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128