– Таких случаев всего восемь.
– И какую же болезнь они счастливо преодолели? На сегодня даже онкологические заболевания четвертой степени вылечивают в восьмидесяти пяти процентах случаев.
– Болезнь у всех одна – синдром внезапного слабоумия. Официальная вероятность благополучного исхода нулевая, – тут же ответил Северский.
– И как же они ее получили?
– Один через кровь. Остальные стандартно – половым путем.
– И вы полагаете, Игорь Николаевич, что эта семерка отважных, которые наплевали на элементарные средства предохранения, – любимцы Бога? Я бы это трактовал как получение этими оболтусами шанса от Бога на продуктивную и, может даже, праведную жизнь. Ну а тот, который заразился через кровь. Как такое могло случиться? Это в двадцать втором-то веке.
– Срочно, прямо на дороге, необходимо было делать искусственное дыхание человеку, попавшему в автомобильную аварию. Вот тот восьмой и делал его. Он врач по профессии. Проезжал мимо, увидел лежащего в крови мужчину. Начал спасать. А у самого царапина была на руке. А тот мужчина был носителем СВС.
– Ясно. Давай подведем итоги. По первому критерию бери в разработку тех восьмерых, которые отказались от фатальных рейсов. По второму критерию мы договорились не брать никого. Ну и по третьему – бери этого врача.
– Понял. Разрешите идти?
– Погоди, полковник. – Директор Службы безопасности встал из-за стола. – Тебе не кажется, что мы, как бы это точнее выразиться… Вот у тебя нет такого чувства, что все это не то? Да, они, может быть, и любимцы Бога, но не настолько, чтобы выполнить возлагающуюся на них миссию. Ведь, по нашим критериям, Христос бы не попал в любимцы Бога.
– Трудно сказать что-то определенное. – Полковник Северский тоже встал. – Слишком все неопределенно. Идеологическим руководителем разработки наших критериев является академик Хохлов. Я бы подходил несколько с иных позиций.
– С каких?
– Я полагаю, что любимцы Бога должны быть обязательно счастливыми людьми.
– Ты прав. Вот только если бы ты сумел еще и измерить, так сказать, счастливость отдельных людей, то ты точно был бы круче академика Хохлова. Как измерить эту счастливость? Деньгами, славой? Чем? Сколько примеров, когда миллионеры, популярные артисты спивались, уходили в депрессию, кончали жизнь самоубийством. Посмотри на Голливуд – этот заповедник богатых, популярных и красивых людей. Да там плотность личных психоаналитиков больше, чем психиатров в дурдоме. А ты мне скажи – счастливому человеку нужен психоаналитик? То-то.
– Господин директор, тут мне пришла в голову одна мысль. – Северский вопросительно посмотрел на своего шефа и, увидев разрешающий жест, продолжил: – А если поискать любимцев среди служителей церкви?
– Мысль интересная. Но ты, надеюсь, понимаешь, что в данном случае церковный чин не играет никакой роли.
– Так точно.
– Господин директор, – в дверях кабинете появился секретарь Кедрина, – срочное сообщение.
– О чем?
– Об испытании ракетоплана «Х-3».
– Ох, совсем забыл. – Кедрин посмотрел на наручные часы: – Три с половиной часа тому назад должны же были испытывать «Х-3». В пять утра по московскому. Докладывайте, – кивнул он своему секретарю.
– Через сорок минут после старта, набрав восемьдесят процентов тяги ядерного двигателя, ракетоплан взорвался.
– Черт. Уже третий. Опять будут в ООН орать про загрязнение окружающей среды. Особенно китайцы.
– Ясное дело, – сказал Северский. – Разработку нашего нового ракетоплана они воспринимают как демонстрацию того, что просто так мы Дальний Восток им не отдадим.
– К счастью, система блокировки ядерного реактора успела включиться, – вновь заговорил секретарь. – Так что полиграфитом реактор залить успели. Поэтому разлет плутония минимален. Завтра на орбите уже будут два наших «мусорщика». По предварительным оценкам, радиационный фон – треть от фона в годы активного Солнца.
– Что с экипажем? – Кедрин отвернулся от секретаря и стал смотреть в окно.
– Штурман погиб при катапультировании. Пилот катапультировался успешно.
– Подождите. Если они взорвались при наборе тяги ядерным двигателем, то это было уже на орбите.
– Так точно, – подтвердил секретарь. – Пилот катапультировался в открытый космос.
– Уж лучше бы он сразу погиб. А так протянет три-четыре часа, а потом или замерзнет, или на солнце… Эх… Эвакуировать-то его мы не сможем. Он еще жив? – Кедрин снова посмотрел на часы: – Да нет, не должен.
– Никак нет. Пилот жив, господин директор.
– Что?!
– Так точно. Через приблизительно два часа полета в открытом космосе на своем кресле пилот Борис Ковзан умудрился столкнуться с американской орбитальной станцией «Ковчег», и американцы втянули его внутрь. Мы уже договариваемся о его транспортировке на Землю. Через неделю он будет здесь.
– Невероятно. – Кедрин переглянулся с Северским. – Вам не кажется, Игорь Николаевич, что один железный кандидат в любимцы Бога у нас есть?
– Так точно, кажется.
– Через час подготовьте мне подробный отчет по этому случаю, – обратился Кедрин к своему секретарю.
– Есть.
– А вы, Игорь Николаевич, берите в разработку этого Бориса Ковзана. Узнайте о нем все – где родился, кто родители. Где и как учился. Друзья, подруги. Словом, все. Его биографию вы должны через неделю знать лучше, чем биографию собственного сына. Вплоть до того, сколько раз в детстве он ходил на горшок. Ясно?
– Так точно, господин директор.
– Да и проверьте этого счастливчика на однофамильцев. Как тот случай с Хью Уильямсом из записки академика Хохлова.
– Я вас понял, господин директор.
– А теперь вернемся к нашим служителям церкви. Повторяю, мысль очень дельная. И надеюсь, ты понимаешь, что церковный чин в данном случае ничего не значит. Тут нужен другой критерий.
– Я понимаю, господин директор. И по-моему, существует четкий критерий именно для служителей церкви.
– Какой же?
– Неистовость, господин директор.
Глава 3
НЕИСТОВЫЙ
Для любого народа в поисках верного исторического пути трудность одна – отличить Моисея от Сусанина.
Неизвестный

Луна. Море Дождей.
База «Восток» Объединенной Руси.
15 апреля 2190 года. Четверг. 10.12 по СЕВ.
Американцы были пунктуальны. Без десяти минут десять они запросили разрешение на посадку, а ровно в десять ноль-ноль компактный, изящный ракетоплан уже стоял на космодроме базы «Восток», красиво выделяясь серебристым телом на фоне серого лунного пейзажа.
«Наверно, с центральной базы "Вашингтон" прилетели, – наблюдая на экране монитора за ракетопланом, подумал Богомазов. – Что ж, Семен Петрович, принимай незваных гостей». Он проследил, как высланный с базы вездеход принял на борт пассажиров американского ракетоплана, после чего сел в лифт и спустился на нулевой этаж для встречи американской инспекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106