В комнате царил хаос. Пол был усеян осколками битой посуды. В центре
комнаты лежал перевернутый стол, словно размахивая в воздухе тремя
нестругаными ножками; четвертая, вывернутая из гнезда, сиротливо торчала в
сторону. А рядом валялись разбитые в щепу стулья.
- Это она наделала? - слабым голосом спросил Мэт.
- Это еще ничего, - жалобный голос Дженкинса никак не вязался с его
массивной фигурой. - Вы бы видели другую комнату!
- Но каким образом?
- Я не говорю, что Эб сделала это, - сказал Дженкинс, качая головой.
Его борода тряслась у самого носа Мэта. - Но когда она чувствует себя
несчастной, случается всякое. А она была здорово несчастна, когда Дункан
сказал ей, что больше не придет. Стулья подпрыгивали и падали на пол. Стол
танцевал по всей комнате, пока не разлетелся на куски. Тарелки летали по
воздуху. Смотрите! - Он нагнул голову и развел руками волосы. На затылке
виднелась огромная шишка. - Мне даже не хочется думать, что случилось с
Дунканом. - Он печально покачал головой. - Так вот, мистер, мне кажется у
меня есть все основания наказать девчонку? Не так ли? - спросил он. - Но
чтобы я ее ударил? Да я скорее суну руку в змеиное гнездо.
- Вы хотите сказать, что эти вещи случаются сами собой?
- Именно. Я думаю, что у вас в мозгах все запуталось. Никогда не
поверил бы во все это, если бы сам не видел и не чувствовал, - тут он
потер шишку на затылке, - и если бы этого не случалось раньше. Странные
вещи начали твориться вокруг Эб с тех пор, как она стала входить в
возраст, лет пять-шесть тому назад.
- Но ведь ей только шестнадцать лет!
- Шестнадцать? - Дженкинс осторожно глянул через открытую дверь в
сторону машины Мэта и понизил голос до шепота: - Не выдавайте меня, но Эб
всегда любила приврать. Девчонке больше восемнадцати.
Единственная целая тарелка упала с полки и разбилась у ног Дженкинса.
Он подпрыгнул и задрожал всем телом.
- Видели? - жалостливо прошептал он.
- Упала тарелка, - сказал Мэт.
- Она ведьма, - Дженкинс лихорадочно отхлебнул из бутылки, - может
быть, я не был ей хорошим отцом. С тех пор как умерла ма, она стала совсем
дикой и с ней начали твориться странные вещи. Не только плохие. Мне,
например, много лет не приходилось ходить за водой. Бочка возле крыльца
всегда была полной. Но с тех пор как она выросла и у нее появились всякие
сердечные разочарования, жить с ней стало чертовски трудно. Никто сюда и
близко не подходит. И все вещи вокруг прыгают и двигаются, пока, наконец,
собственному стулу не перестанешь доверять. Нервы не выдерживают, сынок.
Человек не в состоянии этого вынести!
К смущению Мэта, глаза Дженкинса стали наполняться крупными слезами.
- У меня больше нет друзей, чтобы предложить мне выпить или, скажем,
помочь по хозяйству, когда у меня ломит поясницу. Я больной человек,
сынок. Послушай, сынок, ты городской человек. Выглядишь красиво, и манеры,
и всякое там образование. Я так полагаю, что Эб ты нравишься. Почешу бы
тебе не взять ее с собой?
Мэт начал пятиться по направлению к двери.
- Она девчонка что надо, как приведет себя в порядок, а готовит она
просто здорово. Можно подумать, что поварешка приросла у нее к руке, так
ловко она с ней обращается, и тебе вовсе не надо будет жениться на ней.
Мэт побледнел.
- Вы с ума сошли!
Он повернулся, чтобы сделать рывок к двери. Тяжелая рука упала ему на
плечо.
- Сынок, - сказал Дженкинс голосом, в котором звучала угроза, - если
девчонка пробыла с мужчиной наедине больше двадцати минут, считается, что
они должны пожениться как можно скорее. Поскольку ты чужой в наших краях,
я не хочу тебя принуждать. Но с той минуты, как Эб ушла из этого дома, она
перестала быть моей дочерью. Никто не просил тебя привозить ее обратно.
Эта девчонка, - добавил он удрученно, - съедает больше меня.
Мэт полез в карман брюк. Он вытащил бумажник и извлек из него
пятидолларовую ассигнацию.
- Может быть, это немного скрасит вашу жизнь.
Дженкинс тоскливо посмотрел на деньги, протянул было руку, но быстро
ее отдернул.
- Не могу, - простонал он, - не стоят того эти деньги. Вы привезли ее
вы ее и увезите.
Мэт глянул сквозь открытую дверь на машину, содрогнулся и прибавил
вторую пятерку. Дженкинс покрылся потом. Он с отчаянием смял бумажки в
своей широкой ладони.
- Ладно, - сказал он хриплым голосом, - это десять чертовски
убедительных доводов.
Мэт бросился к машине и сел за руль.
- Вылезай, - сказал он резко, - ты дома.
- Но па...
- Отныне он будет тебе любящим отцом. Прощай!
Волоча ноги и сутулясь, девушка обошла машину. Но, подойдя к крыльцу,
она выпрямилась. Дженкинс, стоявший в дверях, отпрянул назад перед своей
низкорослой дочкой.
- Скверный грязный старикашка, - прошипела Эбигайль.
Дженкинс торопливо поднял бутылку к бороде. Тут она, должно быть,
выскользнула у него из рук. Но, вместо того чтобы упасть, осталась висеть
в воздухе горлышком вниз. Виски полилось Дженкинсу на голову. Дженкинс,
который теперь стал еще более похож на Нептуна, повернулся к машине и
печально покачал головой.
Мэт лихорадочно развернул машину и стремительно вылетел со двора.
Несомненно, это был обман зрения. Бутылки виски не висят в воздухе без
поддержки.
Найти хижину Гэя оказалось нелегко. Мэт два с лишним часа кружил по
грязным дорогам.
Он решил задержаться, когда в четвертый раз проезжал мимо хижины,
которая во всем отвечала описанию Гэя, кроме того, что была обитаемой.
Свет из окон потоками лился в темноту. По крайней мере, он сможет
расспросить о дороге. Запах жареной ветчины, доносившийся из дому, довел
его до исступления. Мэт постучал в дверь. Может быть, его даже пригласят к
ужину!
Дверь отворилась.
- Входите. Что вас держит?
Мэт замигал.
- Нет, нет! - вскричал он. На мгновение он почувствовал себя героем
старого анекдота о пьяном в гостинице, который, шатаясь, вновь и вновь
возвращается все к той же двери. Каждый раз его выставляют с возрастающим
возмущением, пока он, наконец, не произносит жалобным тоном: "О боже,
неужели вы один живете во всех комнатах сразу?"
- Что ты здесь делаешь? - спросил Мэт слабым голосом. - Как ты...
каким образом ты сюда попала?
Эбигайль втянула его в хижину. Внутри было чисто, светло и уютно. Пол
подметен, две нижние откидные койки на противоположных стенах аккуратно
застелены. На столе стояли два прибора. В плите горел огонь и готовился
ужин.
- Па передумал, - сказала она.
- Но он не мог. Я ему дал...
- Ах, это, - она полезла в карман платья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15