Это было лицо больного, потерявшего надежду на выздоровление.
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил я.
– Спасибо, ничего! Я выпил таблетки, и теперь почти не болит. Думаю попробовать даже съесть чего-нибудь! – учитель виновато улыбнулся.
– А вы винца выпейте – все как рукой снимет! – оживился дедушка Гриша. – Жена-покойница очень это вино любила, считала его целебным.
– Да, пожалуй… – неуверенно согласился учитель и налил себе рюмку.
Стол накрывали мы вместе с дедушкой Гришей. Из погреба принесли соленые огурцы и помидоры, из каких-то особых праздничных запасов дедушка Гриша достал банку свиной тушенки и поставил в центр стола как главное блюдо. Была картошка в мундире, были вареные яйца, была даже копченая колбаса, но такая зеленая, что решено было оставить ее Шарику.
– Мы решили устроить что-то вроде тайной вечери! – сказал я, и учитель как-то странно улыбнулся. – Или пир во время чумы – как вам больше нравится.
– Наш столичный гость большой шутник! – поддел меня дедушка Гриша. – Я уже начинаю привыкать к его шуткам, хотя часто не понимаю, чего он хочет. Но рассказывает интересно! Я сам, признаться, люблю чего-нибудь приврать, но до этого молодого человека мне далеко. Может, он и впрямь писатель?
– Ну уж писатель! – застеснялся я. – У нас кто только не врет, не всех же в писатели записывать!
Учитель снова улыбнулся и пригубил рюмку. Наш диалог, видимо, позабавил его. Я тоже попробовал вино – оно было прескверное. Потом дедушка Гриша в лицах рассказал о звонке Волчанова, о том, как он едва не плюнул мне в физиономию, но в последний момент понял, что, как обычно, я валяю дурака.
– Вы думаете, он в самом деле поверил? – спросил учитель.
– Думаю, что нет. Но ему очень хочется поверить! И он подождет до завтра. Мне так кажется.
– Вы славно это придумали! – неожиданно похвалил меня учитель. – Особенно насчет вашего человека, который спрятался в городе. Это их испугает, они будут искать…
– Хочу предложить тост за этот дом, за его хозяина! – я встал и слегка поклонился в сторону дедушки Гриши, лицо которого приняло торжественное выражение. – За ваше здоровье! Вы живете в прекрасном доме, вы не без риска для себя приютили меня. Это настоящее мужество. Я очень вам благодарен! – я выпил рюмку до дна и понял, что дедушка Гриша добавил в вино спирт или, может быть, даже сахарный самогон. Вино было крепким, как тридцатиградусные двухрублевые настойки вроде «Стрелецкой», мечты и гордости наших пьяниц.
Дедушка Гриша тоже выпил до дна. Учитель снова пригубил, но не сумел удержаться и поморщился.
– Спасибо! – важно сказал старик. – Вы напрасно меня так хвалите. Что же мне, на улицу вас выгнать? Раз пришли, гостем будете, – он сконфуженно замолчал, устыдившись двусмысленной концовки. – Там на кухне вы начали рассказывать о своем знакомом из Коста-Рики, который машинами торговал. Так и не дорассказали, в погреб полезли… – дедушка Гриша предлагал отвлечься на новую тему, и я охотно подыграл ему.
– Это забавная история! У меня в Коста-Рике был знакомый, я сказал бы даже, что мы дружили, еще молодой человек, но очень способный коммерсант. Я покупал у него в свое время новую машину для нашего посольства и таким образом познакомился. Когда мы вернулись в Москву, иногда получал от него открытки. Однажды ночью звонит телефон, и я слышу его голос. Он звонит из аэропорта Сан-Хосе и сообщает, что вылетает в Москву по своим делам. Я вызвался его встретить, и через день рано утром мы увиделись в Шереметьево-2. Он появился из-за загородки таможни взбешенный. У него отняли видеокассеты, которые он вез мне в подарок, и сказали, что вернут через две недели, когда их просмотрят эксперты и убедятся, что это не порнография. Роберто – это его имя – заявил, что он приехал всего на неделю, что кассеты запечатаны, они чистые и убедиться в этом можно сейчас, немедленно.
– У нас нет времени! – ответили ему улыбающиеся молодые люди в странной таможенной форме – помеси униформ железнодорожника и прокурора.
– Но вы стоите здесь вчетвером, может быть, один пойдет и посмотрит кассеты? – не унимался Роберто.
– Мы очень заняты! – отвечали ему. – И, кроме того, мы не имеем права. Это должен сделать эксперт:
– Кретины! Кассеты чистые! Нужно быть экспертом, чтобы убедиться в этом?! – этими словами он поздоровался со мной, едва расставшись с таможенниками.
– И что вы ему сказали? – многозначительно улыбнулся дедушка Гриша. Он ждал ответа, как я вывернулся и не ударил в грязь лицом, защитив престиж отечественной таможни.
– Я сказал ему, что они отнюдь не кретины. Наоборот, очень неглупы, и скоро эти кассеты окажутся у кого-то из них дома. Они сначала посмотрели документы Роберто и увидели, что он приехал на неделю, а уж затем заинтересовались кассетами.
Старик неодобрительно покачал головой. Он явно ждал другого ответа. Я продолжил рассказ:
– Значит, они просто воры! – сказал Роберто. – Слава богу, кассеты хоть кому-то достанутся! Их не сожгут в куче мусора. Правда, я привез их тебе… – с раздражением закончил он.
Мы вышли на улицу, и я пошел за машиной, которую оставил на стоянке. Когда я пригнал машину, он схватил меня за рукав.
– Что это? – громким шепотом спросил он. – Вот это, смотри! Вот оно…
– Что – оно? – я тупо уставился туда, куда он показывал пальцем.
– Да вот это! – досадливо повторил он. – Эта коляска…
– Машина? – догадался я. – Это «Запорожец»! Шагах в тридцати от нас стоял «Запорожец» с работающим двигателем.
– Это – машина? – Роберто облизнул губы и изумленно посмотрел на меня. – Это самоделка? Это сделал какой-нибудь кустарь для смеха?
– Нет, – смутился я. – Это наша малолитражка, очень популярная…
– Это делают на заводе?! – вскричал он. – Ты издеваешься надо мной, сукин сын! Такого быть не может, чтобы это делали на заводе! Это корыто построил какой-нибудь сумасшедший!
– Сам ты сукин сын! – обиделся я. – Эту машину у нас народ ласково называет «ушастый».
Я говорил вам, что этот человек занимается машинами всю жизнь, профессионал высокого класса. Наш «Запорожец» потряс его. Когда я назвал мощность двигателя и расход бензина, он надолго замолчал. По дороге в город мы догнали еще один «Запорожец», Роберто впился глазами в этот двигательный аппарат, грубо выругался и выдал такую тираду:
– Это ушастое корыто ревет, как «Боинг», жрет бензин, как танк, и при этом обладает мощностью велосипеда с мотором. Это – идеальная модель абсурда! Я хочу ее купить…
Весь следующий день, о чем бы мы ни говорили, он все время возвращался к «Запорожцу». Вид этой машины вызывал у него взрыв эмоций.
– Объясни мне, как вы можете производить это дерьмо! – вскрикивал од. – Как вы можете на нем ездить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил я.
– Спасибо, ничего! Я выпил таблетки, и теперь почти не болит. Думаю попробовать даже съесть чего-нибудь! – учитель виновато улыбнулся.
– А вы винца выпейте – все как рукой снимет! – оживился дедушка Гриша. – Жена-покойница очень это вино любила, считала его целебным.
– Да, пожалуй… – неуверенно согласился учитель и налил себе рюмку.
Стол накрывали мы вместе с дедушкой Гришей. Из погреба принесли соленые огурцы и помидоры, из каких-то особых праздничных запасов дедушка Гриша достал банку свиной тушенки и поставил в центр стола как главное блюдо. Была картошка в мундире, были вареные яйца, была даже копченая колбаса, но такая зеленая, что решено было оставить ее Шарику.
– Мы решили устроить что-то вроде тайной вечери! – сказал я, и учитель как-то странно улыбнулся. – Или пир во время чумы – как вам больше нравится.
– Наш столичный гость большой шутник! – поддел меня дедушка Гриша. – Я уже начинаю привыкать к его шуткам, хотя часто не понимаю, чего он хочет. Но рассказывает интересно! Я сам, признаться, люблю чего-нибудь приврать, но до этого молодого человека мне далеко. Может, он и впрямь писатель?
– Ну уж писатель! – застеснялся я. – У нас кто только не врет, не всех же в писатели записывать!
Учитель снова улыбнулся и пригубил рюмку. Наш диалог, видимо, позабавил его. Я тоже попробовал вино – оно было прескверное. Потом дедушка Гриша в лицах рассказал о звонке Волчанова, о том, как он едва не плюнул мне в физиономию, но в последний момент понял, что, как обычно, я валяю дурака.
– Вы думаете, он в самом деле поверил? – спросил учитель.
– Думаю, что нет. Но ему очень хочется поверить! И он подождет до завтра. Мне так кажется.
– Вы славно это придумали! – неожиданно похвалил меня учитель. – Особенно насчет вашего человека, который спрятался в городе. Это их испугает, они будут искать…
– Хочу предложить тост за этот дом, за его хозяина! – я встал и слегка поклонился в сторону дедушки Гриши, лицо которого приняло торжественное выражение. – За ваше здоровье! Вы живете в прекрасном доме, вы не без риска для себя приютили меня. Это настоящее мужество. Я очень вам благодарен! – я выпил рюмку до дна и понял, что дедушка Гриша добавил в вино спирт или, может быть, даже сахарный самогон. Вино было крепким, как тридцатиградусные двухрублевые настойки вроде «Стрелецкой», мечты и гордости наших пьяниц.
Дедушка Гриша тоже выпил до дна. Учитель снова пригубил, но не сумел удержаться и поморщился.
– Спасибо! – важно сказал старик. – Вы напрасно меня так хвалите. Что же мне, на улицу вас выгнать? Раз пришли, гостем будете, – он сконфуженно замолчал, устыдившись двусмысленной концовки. – Там на кухне вы начали рассказывать о своем знакомом из Коста-Рики, который машинами торговал. Так и не дорассказали, в погреб полезли… – дедушка Гриша предлагал отвлечься на новую тему, и я охотно подыграл ему.
– Это забавная история! У меня в Коста-Рике был знакомый, я сказал бы даже, что мы дружили, еще молодой человек, но очень способный коммерсант. Я покупал у него в свое время новую машину для нашего посольства и таким образом познакомился. Когда мы вернулись в Москву, иногда получал от него открытки. Однажды ночью звонит телефон, и я слышу его голос. Он звонит из аэропорта Сан-Хосе и сообщает, что вылетает в Москву по своим делам. Я вызвался его встретить, и через день рано утром мы увиделись в Шереметьево-2. Он появился из-за загородки таможни взбешенный. У него отняли видеокассеты, которые он вез мне в подарок, и сказали, что вернут через две недели, когда их просмотрят эксперты и убедятся, что это не порнография. Роберто – это его имя – заявил, что он приехал всего на неделю, что кассеты запечатаны, они чистые и убедиться в этом можно сейчас, немедленно.
– У нас нет времени! – ответили ему улыбающиеся молодые люди в странной таможенной форме – помеси униформ железнодорожника и прокурора.
– Но вы стоите здесь вчетвером, может быть, один пойдет и посмотрит кассеты? – не унимался Роберто.
– Мы очень заняты! – отвечали ему. – И, кроме того, мы не имеем права. Это должен сделать эксперт:
– Кретины! Кассеты чистые! Нужно быть экспертом, чтобы убедиться в этом?! – этими словами он поздоровался со мной, едва расставшись с таможенниками.
– И что вы ему сказали? – многозначительно улыбнулся дедушка Гриша. Он ждал ответа, как я вывернулся и не ударил в грязь лицом, защитив престиж отечественной таможни.
– Я сказал ему, что они отнюдь не кретины. Наоборот, очень неглупы, и скоро эти кассеты окажутся у кого-то из них дома. Они сначала посмотрели документы Роберто и увидели, что он приехал на неделю, а уж затем заинтересовались кассетами.
Старик неодобрительно покачал головой. Он явно ждал другого ответа. Я продолжил рассказ:
– Значит, они просто воры! – сказал Роберто. – Слава богу, кассеты хоть кому-то достанутся! Их не сожгут в куче мусора. Правда, я привез их тебе… – с раздражением закончил он.
Мы вышли на улицу, и я пошел за машиной, которую оставил на стоянке. Когда я пригнал машину, он схватил меня за рукав.
– Что это? – громким шепотом спросил он. – Вот это, смотри! Вот оно…
– Что – оно? – я тупо уставился туда, куда он показывал пальцем.
– Да вот это! – досадливо повторил он. – Эта коляска…
– Машина? – догадался я. – Это «Запорожец»! Шагах в тридцати от нас стоял «Запорожец» с работающим двигателем.
– Это – машина? – Роберто облизнул губы и изумленно посмотрел на меня. – Это самоделка? Это сделал какой-нибудь кустарь для смеха?
– Нет, – смутился я. – Это наша малолитражка, очень популярная…
– Это делают на заводе?! – вскричал он. – Ты издеваешься надо мной, сукин сын! Такого быть не может, чтобы это делали на заводе! Это корыто построил какой-нибудь сумасшедший!
– Сам ты сукин сын! – обиделся я. – Эту машину у нас народ ласково называет «ушастый».
Я говорил вам, что этот человек занимается машинами всю жизнь, профессионал высокого класса. Наш «Запорожец» потряс его. Когда я назвал мощность двигателя и расход бензина, он надолго замолчал. По дороге в город мы догнали еще один «Запорожец», Роберто впился глазами в этот двигательный аппарат, грубо выругался и выдал такую тираду:
– Это ушастое корыто ревет, как «Боинг», жрет бензин, как танк, и при этом обладает мощностью велосипеда с мотором. Это – идеальная модель абсурда! Я хочу ее купить…
Весь следующий день, о чем бы мы ни говорили, он все время возвращался к «Запорожцу». Вид этой машины вызывал у него взрыв эмоций.
– Объясни мне, как вы можете производить это дерьмо! – вскрикивал од. – Как вы можете на нем ездить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62