Я взглянул Пабло в глаза, и на этот раз он не опустил голову.
– Священник говорил, что Манускрипт подрывает освященные традицией истины, – сказал я. – А потом вышел из себя и стал угрожать.
Пабло, похоже, искренне удивился:
– Это был шатен в круглых очках?
– Да.
– Его зовут падре Костус. Что он еше говорил?
– Я не согласился с тем, что Манускрипт подрывает традиции, – ответил я. – Тогда он начал угрожать мне тюрьмой. Как вы считаете, он это серьезно?
– Не знаю, – проговорил Пабло. Он подошел и сел на свою койку напротив меня. Было видно, что у него есть еше какие-то соображения, но я так устал и был настолько напуган, что закрыл глаза. Проснулся я от того, что Пабло тряс меня.
– Время обедать, – сообщил юноша.
Мы поднялись за охранником наверх, где нам подали по тарелке жесткой говядины с картошкой. Двое мужчин, которых мы видели в прошлый раз, вошли после нас. Марджори с ними не было.
– А где Марджори? – обратился я к ним, стараясь говорить шепотом. Они пришли в ужас от того, что я заговорил с ними, а солдаты пристально посмотрели на меня.
– Думаю, они не говорят по-английски, – сказал Пабло.
– Но где же она? – грустно произнес я.
Пабдо что-то сказал в ответ, но я опять не слушал его. Мне вдруг представилось, что я куда-то убегаю, мчусь по какой-то улочке, а затем ныряю в дверь, ведущую к свободе.
– О чем вы думаете? – спросил Пабло.
– Мне почудилось, что я вырвался на свободу, – ответил я. – АО чем вы говорили?
– Постойте, – сказал Пабло. – Не упустите свою мысль. Может быть, это важно. Каким образом вы вырвались на свободу?
– Я бежал по какому-то переулку или улочке, а потом шмыгнул в какую-то дверь. Было такое впечатление, что побег удался.
– И что вы думаете об этом видении?
– Не знаю, – признался я. – Похоже, здесь нет логической связи с тем, что мы обсуждали.
– А вы помните, о чем мы говорили?
– Да. Я спрашивал о Марджори.
– А вам не кажется, что Марджори и ваше освобождение как-то связаны между собой?
– Никакой явной связи я не усматриваю. – А как насчет неявной?
– Не вижу, какая здесь может быть связь. Какое отношение к Марджори могут иметь мои фантазии об освобождении? Вы считаете, она уже на свободе?
Вид у него был задумчивый:
– Вам подумалось, что на свободе оказались вы.
– Ну да, верно. Может быть, я вырвусь на свободу без нее. – Тут я взглянул на Пабло. – А может, вырвусь на свободу с ней.
– Я остановился бы именно на таком предположении, – сказал он.
– Но где же она тогда?
– Не знаю.
Обед мы заканчивали молча. Я был голоден, но пища казалась слишком тяжелой. Почему-то я чувствовал себя усталым и вялым. Чувство голода быстро прошло.
Я обратил внимание, что Пабло тоже не ест.
– Думаю, нам нужно вернуться в камеру, – сказал он.
Я кивнул, и он жестом попросил охранника отвести нас обратно. Придя в камеру, я растянулся на койке, а Пабло сел и стал смотреть на меня.
– У вас, похоже, снизился уровень энергии, – проговорил он.
– Да, – подтвердил я. – Не могу понять, что случилось.
– Вы не пробовали вбирать в себя энергию? – спросил юноша.
– Думаю, что нет. А от этой пиши никакого толку.
– Но если вбирать в себя все, не нужно много пиши. – И Пабло обвел рукой перед собой, чтобы подчеркнуть это «все».
– Это я знаю. Однако в подобном положении для меня непросто изливать потоком любовь.
Мой собеседник в недоумении посмотрел на меня:
– Но если так не делать, вы причините себе вред.
– Что значит – причиню себе вред?
– Ваше тело колеблется на определенном уровне. И если вы допускаете значительное снижение своей энергии, то от этого страдает и тело. В этом и заключается связь между подавленным состоянием и болезнью. Дюбовь – способ поддержания энергии. Благодаря ей мы сохраняем здоровье. Вот насколько это важно.
– Дайте мне несколько минут, – попросил я.
Я принялся выполнять то, чему меня учил падре Сан-чес. И тут же почувствовал себя лучше. Все вокруг выступило более отчетливо. Я закрыл глаза и сосредоточился на этом ощущении.
– Вот, хорошо, – донеслось до меня.
Я открыл глаза и увидел, что Пабло расплылся в улыбке. Облик у него был еше совсем мальчишеский, но глаза казались теперь исполненными зрелой мудрости.
– Я вижу, как вы наполняетесь энергией, – сообщил паренек.
Вокруг тела Пабло было различимо чуть заметное поле зеленого цвета. Свежие цветы, поставленные им в вазу на столе, казалось, тоже излучали мерцание.
– Для того чтобы уяснить для себя Седьмое откровение и действительно встать на путь эволюции, – произнес он, – нужно действовать в соответствии со всеми откровениями, превратив их в образ жизни.
Я ничего не ответил, а юный индеец спросил:
– Можете ли вы сказать, как откровения изменили ваше мировоззрение? Я задумался:
– Полагаю, что я проснулся и увидел: мир – это тай-на, где будет послано все, в чем нуждаешься, если суметь раскрыться и встать на путь истины.
– И что потом? – продолжал расспрашивать он.
– Потом мы готовы включиться в поток эволюции.
– И как же мы можем сделать это? Я снова задумался:
– Тем, что четко представляем себе вопросы, стоящие перед нами в жизни. А затем стараемся не упустить указа 2)19ia ния, которые посылаются во сне либо приходят к нам в виде интуитивного озарения, а бывает, что мы начинаем просто видеть окружающее в совершенно новом свете, все просто бросается нам в глаза.
Я опять помолчал, пытаясь мысленно охватить все откровения, а потом добавил:
– Мы заряжаемся энергией и целиком сосредоточиваемся на том, что происходит с нами сейчас и какие вопросы стоят перед нами. Затем интуитивно постигаем некое наставление, открывающее нам, куда идти и что делать, и вот тогда-то и происходит стечение обстоятельств, которое позволяет нам реально осуществить наши помыслы.
– Ла! Да! – воскликнул Пабло. – Именно так: стечения обстоятельств приводят нас к чему-то новому, мы растем, наша жизнь становится более наполненной, и в конце концов мы переходим к существованию на более высоком уровне колебаний.
Пабло склонился ко мне, и я заметил вокруг него невероятных размеров энергетическое поле. Он просто лучился и больше не казался юношески застенчивым, от него исходила какая-то мошь.
– Пабло, что с вами произошло? – поразился я. – При нашей первой встрече вы не казались таким уверенным, знающим и совершенным.
Он рассмеялся:
– Когда вы появились, я рассеял свою энергию. Поначалу я полагал, что вы поможете мне с потоком энергии, но потом понял, что вы еще не научились этому. Это знание постигается из Восьмого откровения.
Я был озадачен:
– И чего же я не сделал?
– Вы должны запомнить, что все ответы, которые являются нам каким-то непостижимым образом, на самом деле приходят от других людей. Поразмыслите над всем, что вы узнали с тех пор, как попали в Перу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Священник говорил, что Манускрипт подрывает освященные традицией истины, – сказал я. – А потом вышел из себя и стал угрожать.
Пабло, похоже, искренне удивился:
– Это был шатен в круглых очках?
– Да.
– Его зовут падре Костус. Что он еше говорил?
– Я не согласился с тем, что Манускрипт подрывает традиции, – ответил я. – Тогда он начал угрожать мне тюрьмой. Как вы считаете, он это серьезно?
– Не знаю, – проговорил Пабло. Он подошел и сел на свою койку напротив меня. Было видно, что у него есть еше какие-то соображения, но я так устал и был настолько напуган, что закрыл глаза. Проснулся я от того, что Пабло тряс меня.
– Время обедать, – сообщил юноша.
Мы поднялись за охранником наверх, где нам подали по тарелке жесткой говядины с картошкой. Двое мужчин, которых мы видели в прошлый раз, вошли после нас. Марджори с ними не было.
– А где Марджори? – обратился я к ним, стараясь говорить шепотом. Они пришли в ужас от того, что я заговорил с ними, а солдаты пристально посмотрели на меня.
– Думаю, они не говорят по-английски, – сказал Пабло.
– Но где же она? – грустно произнес я.
Пабдо что-то сказал в ответ, но я опять не слушал его. Мне вдруг представилось, что я куда-то убегаю, мчусь по какой-то улочке, а затем ныряю в дверь, ведущую к свободе.
– О чем вы думаете? – спросил Пабло.
– Мне почудилось, что я вырвался на свободу, – ответил я. – АО чем вы говорили?
– Постойте, – сказал Пабло. – Не упустите свою мысль. Может быть, это важно. Каким образом вы вырвались на свободу?
– Я бежал по какому-то переулку или улочке, а потом шмыгнул в какую-то дверь. Было такое впечатление, что побег удался.
– И что вы думаете об этом видении?
– Не знаю, – признался я. – Похоже, здесь нет логической связи с тем, что мы обсуждали.
– А вы помните, о чем мы говорили?
– Да. Я спрашивал о Марджори.
– А вам не кажется, что Марджори и ваше освобождение как-то связаны между собой?
– Никакой явной связи я не усматриваю. – А как насчет неявной?
– Не вижу, какая здесь может быть связь. Какое отношение к Марджори могут иметь мои фантазии об освобождении? Вы считаете, она уже на свободе?
Вид у него был задумчивый:
– Вам подумалось, что на свободе оказались вы.
– Ну да, верно. Может быть, я вырвусь на свободу без нее. – Тут я взглянул на Пабло. – А может, вырвусь на свободу с ней.
– Я остановился бы именно на таком предположении, – сказал он.
– Но где же она тогда?
– Не знаю.
Обед мы заканчивали молча. Я был голоден, но пища казалась слишком тяжелой. Почему-то я чувствовал себя усталым и вялым. Чувство голода быстро прошло.
Я обратил внимание, что Пабло тоже не ест.
– Думаю, нам нужно вернуться в камеру, – сказал он.
Я кивнул, и он жестом попросил охранника отвести нас обратно. Придя в камеру, я растянулся на койке, а Пабло сел и стал смотреть на меня.
– У вас, похоже, снизился уровень энергии, – проговорил он.
– Да, – подтвердил я. – Не могу понять, что случилось.
– Вы не пробовали вбирать в себя энергию? – спросил юноша.
– Думаю, что нет. А от этой пиши никакого толку.
– Но если вбирать в себя все, не нужно много пиши. – И Пабло обвел рукой перед собой, чтобы подчеркнуть это «все».
– Это я знаю. Однако в подобном положении для меня непросто изливать потоком любовь.
Мой собеседник в недоумении посмотрел на меня:
– Но если так не делать, вы причините себе вред.
– Что значит – причиню себе вред?
– Ваше тело колеблется на определенном уровне. И если вы допускаете значительное снижение своей энергии, то от этого страдает и тело. В этом и заключается связь между подавленным состоянием и болезнью. Дюбовь – способ поддержания энергии. Благодаря ей мы сохраняем здоровье. Вот насколько это важно.
– Дайте мне несколько минут, – попросил я.
Я принялся выполнять то, чему меня учил падре Сан-чес. И тут же почувствовал себя лучше. Все вокруг выступило более отчетливо. Я закрыл глаза и сосредоточился на этом ощущении.
– Вот, хорошо, – донеслось до меня.
Я открыл глаза и увидел, что Пабло расплылся в улыбке. Облик у него был еше совсем мальчишеский, но глаза казались теперь исполненными зрелой мудрости.
– Я вижу, как вы наполняетесь энергией, – сообщил паренек.
Вокруг тела Пабло было различимо чуть заметное поле зеленого цвета. Свежие цветы, поставленные им в вазу на столе, казалось, тоже излучали мерцание.
– Для того чтобы уяснить для себя Седьмое откровение и действительно встать на путь эволюции, – произнес он, – нужно действовать в соответствии со всеми откровениями, превратив их в образ жизни.
Я ничего не ответил, а юный индеец спросил:
– Можете ли вы сказать, как откровения изменили ваше мировоззрение? Я задумался:
– Полагаю, что я проснулся и увидел: мир – это тай-на, где будет послано все, в чем нуждаешься, если суметь раскрыться и встать на путь истины.
– И что потом? – продолжал расспрашивать он.
– Потом мы готовы включиться в поток эволюции.
– И как же мы можем сделать это? Я снова задумался:
– Тем, что четко представляем себе вопросы, стоящие перед нами в жизни. А затем стараемся не упустить указа 2)19ia ния, которые посылаются во сне либо приходят к нам в виде интуитивного озарения, а бывает, что мы начинаем просто видеть окружающее в совершенно новом свете, все просто бросается нам в глаза.
Я опять помолчал, пытаясь мысленно охватить все откровения, а потом добавил:
– Мы заряжаемся энергией и целиком сосредоточиваемся на том, что происходит с нами сейчас и какие вопросы стоят перед нами. Затем интуитивно постигаем некое наставление, открывающее нам, куда идти и что делать, и вот тогда-то и происходит стечение обстоятельств, которое позволяет нам реально осуществить наши помыслы.
– Ла! Да! – воскликнул Пабло. – Именно так: стечения обстоятельств приводят нас к чему-то новому, мы растем, наша жизнь становится более наполненной, и в конце концов мы переходим к существованию на более высоком уровне колебаний.
Пабло склонился ко мне, и я заметил вокруг него невероятных размеров энергетическое поле. Он просто лучился и больше не казался юношески застенчивым, от него исходила какая-то мошь.
– Пабло, что с вами произошло? – поразился я. – При нашей первой встрече вы не казались таким уверенным, знающим и совершенным.
Он рассмеялся:
– Когда вы появились, я рассеял свою энергию. Поначалу я полагал, что вы поможете мне с потоком энергии, но потом понял, что вы еще не научились этому. Это знание постигается из Восьмого откровения.
Я был озадачен:
– И чего же я не сделал?
– Вы должны запомнить, что все ответы, которые являются нам каким-то непостижимым образом, на самом деле приходят от других людей. Поразмыслите над всем, что вы узнали с тех пор, как попали в Перу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77