- Но их всех сожрали больги, когда опустошали Альдсвик. Никого не осталось.
- Даже осла?
- У нас раньше имелся осел, но это было давно… - начал было Кройхауф. Но громкий смех госпожи Металюны заставил его замолчать. Естественно, она стояла и подслушивала под дверью и не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться.
- Не только раньше, Марти, не только раньше…
- А у вашей экономки определенно есть лошадь, - фыркнул Кройхауф, прежде чем развернуться и уйти.
Ким только и успел закрыть за ним дверь, чтоб вслед за этим разразиться хохотом, который он больше не мог сдерживать.
- Он ничего не умеет сделать толком, наш будущий бургомистр, - сказал Ким, утирая слезы смеха. - Разве только сына своего назвать именем великого императора…
- Не говорите ничего плохого про Карло, - сделала ему выговор госпожа Металюна. - Может, кто и считает его глуповатым, но у него золотые руки. А Марти непременно хотел сделать из него торговца.
- Жаль, когда отцы не понимают, что их дети не могут быть такими же, как они, - размышлял вслух Ким.
- Но теперь-то он понял. Карло работает сейчас у старого Хиннера. Тот потерял ногу на войне и сам не справляется. Кроме того, он глух, поэтому его не волнует, что Карло не больно речист. А работать парень умеет! И кто знает, может быть, Карло получит от Хиннера в наследство дом?
- Все, что ни делается, все к лучшему, - улыбнулся Ким. - Но все равно мне жаль маленького Алексиса.
Затем он отправился в комнату, чтобы остаться одному, подумать и выкурить трубочку.
Итак, зима прошла, и наступила весна. В первый день мая, который еще называют «месяцем наслаждения», на лугу отмечался праздник. Это было как во времена перед войной. Только старая липа, под которой в течение столетий женихи и невесты давали согласие, была срублена топорами больгов. Но теперь на старом месте рос саженец, и в его бедной еще тени объявляли результаты выборов.
Мартен Кройхауф, сделав себе имя на геройском прошлом, не боялся соперников и действительно выиграл с большим отрывом от других. Отдала ли за него свой голос Металюна Кнопф - это навсегда останется тайной. Стоя в полном облачении бургомистра - хотя и с более тонкой золотой цепью, нежели старая, которую похитили больги, - Кройхауф был великолепен.
Урожай в этом году выдался богатым, чему радовался и стар и млад на большом рынке Альдсвика. На рыночную площадь и в близлежащие переулки стекался народ, чтобы поторговаться или просто поболтать. И, конечно же, фольки, страстно любящие посплетничать, не могли упустить такую возможность.
А в этот раз было что обсудить. За два дня до открытия ярмарки у жены бургомистра Альдсвика Петронеллы Кройхауф родился сын.
По случаю этого бургомистр в «Золотом плуге» угощал пивом, причем не только богатых и знатных, как обычно, но - вопреки всем обычаям и традициям - всех, кто оказался этим вечером в заведении.
- Отец Одильон! - воскликнул радостно торговец, увидев среди присутствующих его худощавую фигуру. - Не хотите ли присоединиться к нам и чокнуться за рождение моего сына?
- С удовольствием! - ответил тот. - Но не обижайтесь, кум Кройхауф, я бы охотнее остался здесь, среди мне подобных. Все же я хочу дать вам благословение. Как зовут вашего малыша?
- Ну, моя жена, которая в таких вещах всегда права, решила, что имя Алексис больше подходит для осла. Поэтому мы назвали его Альдероном, в честь предводителя фолькского народа, первым пришедшего в Эльдерланд.
- Альдерон! - крикнули все стоявшие рядом. - Да здравствует Альдерон!
Господин Кимберон, сидя в углу трактира и потягивая пиво, улыбнулся.
Пару дней спустя в Альдсвике произошло одно событие, не такое шумное, как открытие ярмарки, но не менее значимое.
Марина, которая снова поселилась в своем старом доме неподалеку от Виндера, загодя явилась в дом хранителя, чтобы помочь госпоже Металюне с приготовлениями. Хотя та и не терпела посторонних у себя на кухне, сейчас она была втайне горда, что сама жрица посвящает ее в тайны приготовления обеда из одного блюда, о котором ходили легенды. И вскоре можно было увидеть, как обе женщины, склонив головы, рассказывают друг другу то, о чем никогда не узнает ни один мужчина-фольк.
Вечер 22 сентября выдался мрачным. Все небо затянули тучи, закрыв собой звезды. В сумеречном свете показались две фигуры, которые двигались по гравийной дороге, ведущей к небольшому домику. Он, словно нуждаясь в защите, притулился к огромному зданию Музея истории Эльдерланда.
Один из шедших был худ, но довольно широк в плечах. Его темно-русые волосы, падавшие на плечи, были собраны тонким золотым обручем. Куртку из заклепанной кожи с тонким орнаментом покрывала шерстяная накидка красного, даже пурпурного цвета. Его рубаха и штаны были сшиты из тончайшего льна, а сапоги - из наилучшей кожи. Кайма, обрамлявшая запястья, сверкала золотом. Меч, висевший в отделанных серебром кожаных ножнах, был, казалось, простой работы. Только при ближайшем рассмотрении можно было понять, что это оружие - настоящее произведение кузнечного искусства.
Шедший рядом был мал и крепок. Очень мал и очень крепок. Под кожаным одеянием он носил кольчугу тонкой работы. В вечернем свете она, надетая на объемный живот, отливала золотом. Голову его покрывал украшенный чеканкой шлем, из-под которого торчали кудрявые рыжие волосы и борода, свисавшая на грудь. Сбоку в кожаном футляре висел тяжелый топор с двойным лезвием. Несмотря на короткие ноги, гном ничуть не отставал от идущего рядом.
Огромное здание музея заслонило собой последние звезды.
- Почти как тогда, Бубу. Как будто ничего и не изменилось, - сказал мужчина гному.
Тот посмотрел на него с укором.
- Только твоя одежда пообносились. А вот физиономия раздобрела.
Второй ухмыльнулся:
- И это говорит мне тот, кто женился на женщине-фольке, чтобы та его откармливала.
Прежде чем гном успел что-то возразить, дверь широко распахнулась. Оттуда полился свет. Перед ними стояла маленькая полная улыбающаяся женщина.
- Добро пожаловать, ваше императорское величество, а также Владыка Бурин, сын Балорина из рода Брегорина.
- Марина, ты знаешь, что для тебя я всегда Фабиан. - Сказав это, рослый мужчина обнял ее, притянув к себе так, что ее ступни оторвались от пола.
- А как же я? - прогремел Бурорин. - Я так долго тебя не видел!
Марина высвободилась из объятий Фабиана.
- Ах, Бубу, - сказала она, поцеловав его в щеку, - что такое два дня?
- Вечность! - воскликнул он.
- Ты и без того со мной каждый день, - заметила Марина. - И каждую ночь, - прошептала так, чтобы только Бурин мог ее услышать.
- Что остальные? - спросил Фабиан. - Уже здесь?
- Смотрите сами! - сказала, улыбнувшись, Марина.
В этот момент дверь во внутренние покои дома отворилась, и на пороге показался хранитель Музея истории и член Совета Эльдерланда Кимберон Вайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
- Даже осла?
- У нас раньше имелся осел, но это было давно… - начал было Кройхауф. Но громкий смех госпожи Металюны заставил его замолчать. Естественно, она стояла и подслушивала под дверью и не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться.
- Не только раньше, Марти, не только раньше…
- А у вашей экономки определенно есть лошадь, - фыркнул Кройхауф, прежде чем развернуться и уйти.
Ким только и успел закрыть за ним дверь, чтоб вслед за этим разразиться хохотом, который он больше не мог сдерживать.
- Он ничего не умеет сделать толком, наш будущий бургомистр, - сказал Ким, утирая слезы смеха. - Разве только сына своего назвать именем великого императора…
- Не говорите ничего плохого про Карло, - сделала ему выговор госпожа Металюна. - Может, кто и считает его глуповатым, но у него золотые руки. А Марти непременно хотел сделать из него торговца.
- Жаль, когда отцы не понимают, что их дети не могут быть такими же, как они, - размышлял вслух Ким.
- Но теперь-то он понял. Карло работает сейчас у старого Хиннера. Тот потерял ногу на войне и сам не справляется. Кроме того, он глух, поэтому его не волнует, что Карло не больно речист. А работать парень умеет! И кто знает, может быть, Карло получит от Хиннера в наследство дом?
- Все, что ни делается, все к лучшему, - улыбнулся Ким. - Но все равно мне жаль маленького Алексиса.
Затем он отправился в комнату, чтобы остаться одному, подумать и выкурить трубочку.
Итак, зима прошла, и наступила весна. В первый день мая, который еще называют «месяцем наслаждения», на лугу отмечался праздник. Это было как во времена перед войной. Только старая липа, под которой в течение столетий женихи и невесты давали согласие, была срублена топорами больгов. Но теперь на старом месте рос саженец, и в его бедной еще тени объявляли результаты выборов.
Мартен Кройхауф, сделав себе имя на геройском прошлом, не боялся соперников и действительно выиграл с большим отрывом от других. Отдала ли за него свой голос Металюна Кнопф - это навсегда останется тайной. Стоя в полном облачении бургомистра - хотя и с более тонкой золотой цепью, нежели старая, которую похитили больги, - Кройхауф был великолепен.
Урожай в этом году выдался богатым, чему радовался и стар и млад на большом рынке Альдсвика. На рыночную площадь и в близлежащие переулки стекался народ, чтобы поторговаться или просто поболтать. И, конечно же, фольки, страстно любящие посплетничать, не могли упустить такую возможность.
А в этот раз было что обсудить. За два дня до открытия ярмарки у жены бургомистра Альдсвика Петронеллы Кройхауф родился сын.
По случаю этого бургомистр в «Золотом плуге» угощал пивом, причем не только богатых и знатных, как обычно, но - вопреки всем обычаям и традициям - всех, кто оказался этим вечером в заведении.
- Отец Одильон! - воскликнул радостно торговец, увидев среди присутствующих его худощавую фигуру. - Не хотите ли присоединиться к нам и чокнуться за рождение моего сына?
- С удовольствием! - ответил тот. - Но не обижайтесь, кум Кройхауф, я бы охотнее остался здесь, среди мне подобных. Все же я хочу дать вам благословение. Как зовут вашего малыша?
- Ну, моя жена, которая в таких вещах всегда права, решила, что имя Алексис больше подходит для осла. Поэтому мы назвали его Альдероном, в честь предводителя фолькского народа, первым пришедшего в Эльдерланд.
- Альдерон! - крикнули все стоявшие рядом. - Да здравствует Альдерон!
Господин Кимберон, сидя в углу трактира и потягивая пиво, улыбнулся.
Пару дней спустя в Альдсвике произошло одно событие, не такое шумное, как открытие ярмарки, но не менее значимое.
Марина, которая снова поселилась в своем старом доме неподалеку от Виндера, загодя явилась в дом хранителя, чтобы помочь госпоже Металюне с приготовлениями. Хотя та и не терпела посторонних у себя на кухне, сейчас она была втайне горда, что сама жрица посвящает ее в тайны приготовления обеда из одного блюда, о котором ходили легенды. И вскоре можно было увидеть, как обе женщины, склонив головы, рассказывают друг другу то, о чем никогда не узнает ни один мужчина-фольк.
Вечер 22 сентября выдался мрачным. Все небо затянули тучи, закрыв собой звезды. В сумеречном свете показались две фигуры, которые двигались по гравийной дороге, ведущей к небольшому домику. Он, словно нуждаясь в защите, притулился к огромному зданию Музея истории Эльдерланда.
Один из шедших был худ, но довольно широк в плечах. Его темно-русые волосы, падавшие на плечи, были собраны тонким золотым обручем. Куртку из заклепанной кожи с тонким орнаментом покрывала шерстяная накидка красного, даже пурпурного цвета. Его рубаха и штаны были сшиты из тончайшего льна, а сапоги - из наилучшей кожи. Кайма, обрамлявшая запястья, сверкала золотом. Меч, висевший в отделанных серебром кожаных ножнах, был, казалось, простой работы. Только при ближайшем рассмотрении можно было понять, что это оружие - настоящее произведение кузнечного искусства.
Шедший рядом был мал и крепок. Очень мал и очень крепок. Под кожаным одеянием он носил кольчугу тонкой работы. В вечернем свете она, надетая на объемный живот, отливала золотом. Голову его покрывал украшенный чеканкой шлем, из-под которого торчали кудрявые рыжие волосы и борода, свисавшая на грудь. Сбоку в кожаном футляре висел тяжелый топор с двойным лезвием. Несмотря на короткие ноги, гном ничуть не отставал от идущего рядом.
Огромное здание музея заслонило собой последние звезды.
- Почти как тогда, Бубу. Как будто ничего и не изменилось, - сказал мужчина гному.
Тот посмотрел на него с укором.
- Только твоя одежда пообносились. А вот физиономия раздобрела.
Второй ухмыльнулся:
- И это говорит мне тот, кто женился на женщине-фольке, чтобы та его откармливала.
Прежде чем гном успел что-то возразить, дверь широко распахнулась. Оттуда полился свет. Перед ними стояла маленькая полная улыбающаяся женщина.
- Добро пожаловать, ваше императорское величество, а также Владыка Бурин, сын Балорина из рода Брегорина.
- Марина, ты знаешь, что для тебя я всегда Фабиан. - Сказав это, рослый мужчина обнял ее, притянув к себе так, что ее ступни оторвались от пола.
- А как же я? - прогремел Бурорин. - Я так долго тебя не видел!
Марина высвободилась из объятий Фабиана.
- Ах, Бубу, - сказала она, поцеловав его в щеку, - что такое два дня?
- Вечность! - воскликнул он.
- Ты и без того со мной каждый день, - заметила Марина. - И каждую ночь, - прошептала так, чтобы только Бурин мог ее услышать.
- Что остальные? - спросил Фабиан. - Уже здесь?
- Смотрите сами! - сказала, улыбнувшись, Марина.
В этот момент дверь во внутренние покои дома отворилась, и на пороге показался хранитель Музея истории и член Совета Эльдерланда Кимберон Вайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90