Последствия наркотика?
— То есть как это ты не знаешь?
Взволнованное лицо матери с лихорадочно горящими глазами.
— Я позвонила Джоунасу. Он сразу приехал. Сказал, полицию не вызывать. — Она шагнула к Майклу. — Дорогой, как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, — сказал он. Посмотрел на Джоунаса. — Сколько времени я был без сознания? Джоунас стоял рядом с ним на коленях.
— Лилиан, сколько времени прошло после твоего звонка? Наверное, минут сорок.
Лилиан кивнула.
Майкл обвел глазами комнату. Казалось, по ней прошелся ураган. Перевернул стулья, смел на пол светильники и книги.
— Господи! — прошептал Майкл. Попытался встать.
— Майкл!
Пошатнувшись, он увидел разрез. Джоунас поддержал его, и Майкл поднялся на ноги. Аккуратный, как хирургический шов, разрез шел вдоль всего ковра. «Где моя катана? — подумал Майкл. — Господи, что случилось с Одри?»
* * *
— Митико, — сказала женщина. — Я сама выбрала этот путь. И я смиренно принимаю все его тяготы. Митико пропалывала сад.
— Сегодня опасность подстерегает нас на каждом шагу, — сказала она. — Опасны семейные тайны Таки-гуми. Опасен сам образ жизни в Японии. Выросло новое поколение, которое ненадежно. Ему неведомы сами понятия ближних и дальних целей. Оно все доводит до крайности.
— Они не понимают даже, чего хотят. По большей части их интересуют лишь собственные сиюминутные удовольствия. Лишь одно они знают твердо: их не устраивает имеющийся порядок вещей. Поэтому они легко поддаются соблазнам. Они становятся членами якудзы, но не желают повиноваться ее строгим законам.
Они присоединяются к радикальным, даже анархическим бунтарским группировкам, неумело мастерят самодельные бомбы и столь же неумело пытаются взорвать императорский дворец. А взгляды наших министров тем временем становятся все более и более реакционными. Они считают, что Америка занимает более жесткую позицию и не собирается предоставлять Японии свою великодушную помощь. По их мнению, Америка отступила от своего негласного обязательства поддерживать сильную Японию, противостоящую проникновению коммунизма в тихоокеанский регион.
— Они задаются вопросом, друг им Америка или враг. Мне кажется, состояние умов в Японии напоминает довоенное.
Дзёдзи Таки покачал головой. В последнее время, похоже, Митико не давали покоя ухудшающие торговые отношения между Японией и Америкой. Действительно, последние события указывали на то, что Япония не собиралась менять свои основные законы в угоду другой стране. Ну и что? Почему она, собственно, должна так поступать? Именно эта чертова уйма запретов на вмешательство в чужие дела и вывоз капитала и дала в первую очередь возможность возродить Японию из пепла. Зачем сейчас что-то менять? Ради Соединенных Штатов? Американцы лишь пытались создать новую Японию по своему образу и подобию. Чтобы она стала их стальным кулаком, грозящим коммунизму на Дальнем Востоке.
— Митико, моя сводная сестра, — сказал он, дождавшись, когда она закончит. — Хотя тебя удочерил отец Ватаро Таки, я считаю тебя равноправным членом моей семьи.
Митико оторвалась от прополки. Ее руки были испачканы землей, в волосах, поднятых торчком и по-старинному закрепленных киоки, деревянными гребешками, виднелись травинки.
— Ты приехал сюда не за тем, чтобы льстить мне, Дзёдзи-чен, — тихо сказала она. — Я слишком хорошо тебя знаю.
Дзёдзи оглянулся на плотного мужчину, стоявшего недалеко от Митико. Муж Митико, Нобуо Ямамото, запрещал ей появляться где бы то ни было без слуг. Странно, однако, — никого из них Дзёдзи не узнавал. И одеты они были не как слуги. Они больше походили на телохранителей. Дзёдзи пожал плечами. Почему бы и нет? Денег у семейства Ямамото в достатке. Будучи президентом «Ямамото Хэви Индастриз», Нобуо управлял одним из крупнейших конгломератов в Японии.
— Как всегда, ты видишь меня насквозь, Митико-чен, — сказал он. — Ты всегда могла читать мои мысли.
Митико печально улыбнулась.
— Речь идет о Масаси.
Митико вздохнула, по лицу пробежала тень.
— Теперь все время речь идет о нем, — сказала она. — Сначала он спорил с отцом о дальнейшем пути Таки-гуми. И что теперь?
— Мне нужна твоя помощь.
Она подняла голову, и солнце осветило ее лицо.
— Ты же знаешь, Дзёдзи-чен, тебе стоит лишь попросить.
— Я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной против Масаси.
В саду стало очень тихо. Прыгавшая по земле ржанка замерла, повернула в их сторону головку и взлетела, громко хлопая крыльями.
— Пожалуйста, — сказала Митико. От ужаса у нее пересохло в горле. Все это время после последнего визита Масаси, когда он объяснил ей, почему она должна беспрекословно ему подчиняться, Митико старалась отогнать от себя мысли о странной опасности, исходившей от этого человека. Иначе она не смогла бы ни есть, ни спать. Ее и так преследовали кошмары, после которых она лежала без сна, полная страхов. — Не проси меня об этом.
— Но ты единственный человек, к которому я могу обратиться, — взмолился Дзёдзи. — Раньше ты всегда мне помогала. Когда отец был на стороне Масаси, ты заступалась за меня.
— Ах, Дзёдзи-чен, — вздохнула Митико, — какая у тебя хорошая память. Это было так давно.
— Но ведь ничего не изменилось.
— Изменилось, — сказала она. Глубокая печаль звучала в ее голосе. — Прислушайся к моему совету. Забудь о том, что привело тебя сюда. Забудь о своем брате Масаси, умоляю тебя.
— Но почему ты не хочешь мне помочь? — вскричал Дзёдзи. — Раньше мы всегда объединяли наши усилия, чтобы обуздать Масаси.
— Пожалуйста, не проси меня, Дзёдзи-чен. — В глазах ее стояли слезы. На солнце они казались драгоценными камнями. — Я не могу вмешиваться. Я не в силах ничего сделать.
— Но ты не знаешь, что случилось, — от стыда Дзёдзи опустил голову. — Масаси лишил меня звания оябуна Таки-гуми.
— Ах, Будда! — вскричала она. Но она уже все знала. Как знала она и то, о чем Дзёдзи и не догадывался, о чем не должен был догадаться никогда, если останется в стороне и, значит, в безопасности: что это уже началось. Разыгрывалось последнее действо такого обширного, такого ужасающего замысла, что не было никакой надежды положить этому конец. И тем не менее, она решила помешать осуществлению этого замысла.
— Теперь Масаси волен направлять все силы Таки-гуми по своему усмотрению. Деловая направленность клана резко изменилась. Уже действует сеть торговцев наркотиками. Уже потекли деньги. Скоро они захлестнут нас. Таки-гуми будет замешана в грязных делах — а ведь именно этого наш отец, Ватаро Таки, боялся больше всего.
— Как это могло случиться? — спросила Митико. — Я думала, у тебя с Масаси все улажено.
— Все и было улажено, — отвечал Дзёдзи, — по крайней мере, я так считал. Но на собрании клана Масаси выступил против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
— То есть как это ты не знаешь?
Взволнованное лицо матери с лихорадочно горящими глазами.
— Я позвонила Джоунасу. Он сразу приехал. Сказал, полицию не вызывать. — Она шагнула к Майклу. — Дорогой, как ты себя чувствуешь?
— Все в порядке, — сказал он. Посмотрел на Джоунаса. — Сколько времени я был без сознания? Джоунас стоял рядом с ним на коленях.
— Лилиан, сколько времени прошло после твоего звонка? Наверное, минут сорок.
Лилиан кивнула.
Майкл обвел глазами комнату. Казалось, по ней прошелся ураган. Перевернул стулья, смел на пол светильники и книги.
— Господи! — прошептал Майкл. Попытался встать.
— Майкл!
Пошатнувшись, он увидел разрез. Джоунас поддержал его, и Майкл поднялся на ноги. Аккуратный, как хирургический шов, разрез шел вдоль всего ковра. «Где моя катана? — подумал Майкл. — Господи, что случилось с Одри?»
* * *
— Митико, — сказала женщина. — Я сама выбрала этот путь. И я смиренно принимаю все его тяготы. Митико пропалывала сад.
— Сегодня опасность подстерегает нас на каждом шагу, — сказала она. — Опасны семейные тайны Таки-гуми. Опасен сам образ жизни в Японии. Выросло новое поколение, которое ненадежно. Ему неведомы сами понятия ближних и дальних целей. Оно все доводит до крайности.
— Они не понимают даже, чего хотят. По большей части их интересуют лишь собственные сиюминутные удовольствия. Лишь одно они знают твердо: их не устраивает имеющийся порядок вещей. Поэтому они легко поддаются соблазнам. Они становятся членами якудзы, но не желают повиноваться ее строгим законам.
Они присоединяются к радикальным, даже анархическим бунтарским группировкам, неумело мастерят самодельные бомбы и столь же неумело пытаются взорвать императорский дворец. А взгляды наших министров тем временем становятся все более и более реакционными. Они считают, что Америка занимает более жесткую позицию и не собирается предоставлять Японии свою великодушную помощь. По их мнению, Америка отступила от своего негласного обязательства поддерживать сильную Японию, противостоящую проникновению коммунизма в тихоокеанский регион.
— Они задаются вопросом, друг им Америка или враг. Мне кажется, состояние умов в Японии напоминает довоенное.
Дзёдзи Таки покачал головой. В последнее время, похоже, Митико не давали покоя ухудшающие торговые отношения между Японией и Америкой. Действительно, последние события указывали на то, что Япония не собиралась менять свои основные законы в угоду другой стране. Ну и что? Почему она, собственно, должна так поступать? Именно эта чертова уйма запретов на вмешательство в чужие дела и вывоз капитала и дала в первую очередь возможность возродить Японию из пепла. Зачем сейчас что-то менять? Ради Соединенных Штатов? Американцы лишь пытались создать новую Японию по своему образу и подобию. Чтобы она стала их стальным кулаком, грозящим коммунизму на Дальнем Востоке.
— Митико, моя сводная сестра, — сказал он, дождавшись, когда она закончит. — Хотя тебя удочерил отец Ватаро Таки, я считаю тебя равноправным членом моей семьи.
Митико оторвалась от прополки. Ее руки были испачканы землей, в волосах, поднятых торчком и по-старинному закрепленных киоки, деревянными гребешками, виднелись травинки.
— Ты приехал сюда не за тем, чтобы льстить мне, Дзёдзи-чен, — тихо сказала она. — Я слишком хорошо тебя знаю.
Дзёдзи оглянулся на плотного мужчину, стоявшего недалеко от Митико. Муж Митико, Нобуо Ямамото, запрещал ей появляться где бы то ни было без слуг. Странно, однако, — никого из них Дзёдзи не узнавал. И одеты они были не как слуги. Они больше походили на телохранителей. Дзёдзи пожал плечами. Почему бы и нет? Денег у семейства Ямамото в достатке. Будучи президентом «Ямамото Хэви Индастриз», Нобуо управлял одним из крупнейших конгломератов в Японии.
— Как всегда, ты видишь меня насквозь, Митико-чен, — сказал он. — Ты всегда могла читать мои мысли.
Митико печально улыбнулась.
— Речь идет о Масаси.
Митико вздохнула, по лицу пробежала тень.
— Теперь все время речь идет о нем, — сказала она. — Сначала он спорил с отцом о дальнейшем пути Таки-гуми. И что теперь?
— Мне нужна твоя помощь.
Она подняла голову, и солнце осветило ее лицо.
— Ты же знаешь, Дзёдзи-чен, тебе стоит лишь попросить.
— Я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной против Масаси.
В саду стало очень тихо. Прыгавшая по земле ржанка замерла, повернула в их сторону головку и взлетела, громко хлопая крыльями.
— Пожалуйста, — сказала Митико. От ужаса у нее пересохло в горле. Все это время после последнего визита Масаси, когда он объяснил ей, почему она должна беспрекословно ему подчиняться, Митико старалась отогнать от себя мысли о странной опасности, исходившей от этого человека. Иначе она не смогла бы ни есть, ни спать. Ее и так преследовали кошмары, после которых она лежала без сна, полная страхов. — Не проси меня об этом.
— Но ты единственный человек, к которому я могу обратиться, — взмолился Дзёдзи. — Раньше ты всегда мне помогала. Когда отец был на стороне Масаси, ты заступалась за меня.
— Ах, Дзёдзи-чен, — вздохнула Митико, — какая у тебя хорошая память. Это было так давно.
— Но ведь ничего не изменилось.
— Изменилось, — сказала она. Глубокая печаль звучала в ее голосе. — Прислушайся к моему совету. Забудь о том, что привело тебя сюда. Забудь о своем брате Масаси, умоляю тебя.
— Но почему ты не хочешь мне помочь? — вскричал Дзёдзи. — Раньше мы всегда объединяли наши усилия, чтобы обуздать Масаси.
— Пожалуйста, не проси меня, Дзёдзи-чен. — В глазах ее стояли слезы. На солнце они казались драгоценными камнями. — Я не могу вмешиваться. Я не в силах ничего сделать.
— Но ты не знаешь, что случилось, — от стыда Дзёдзи опустил голову. — Масаси лишил меня звания оябуна Таки-гуми.
— Ах, Будда! — вскричала она. Но она уже все знала. Как знала она и то, о чем Дзёдзи и не догадывался, о чем не должен был догадаться никогда, если останется в стороне и, значит, в безопасности: что это уже началось. Разыгрывалось последнее действо такого обширного, такого ужасающего замысла, что не было никакой надежды положить этому конец. И тем не менее, она решила помешать осуществлению этого замысла.
— Теперь Масаси волен направлять все силы Таки-гуми по своему усмотрению. Деловая направленность клана резко изменилась. Уже действует сеть торговцев наркотиками. Уже потекли деньги. Скоро они захлестнут нас. Таки-гуми будет замешана в грязных делах — а ведь именно этого наш отец, Ватаро Таки, боялся больше всего.
— Как это могло случиться? — спросила Митико. — Я думала, у тебя с Масаси все улажено.
— Все и было улажено, — отвечал Дзёдзи, — по крайней мере, я так считал. Но на собрании клана Масаси выступил против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142