Материально-техническую часть обеспечивали Роман, юный Омар – гид, переводчик и мальчик на побегушках, Лейла, фотограф, Уул, повар из Монголии, и, наконец, Влад и Ли, водители.
Роман сделал знак Омару, что пора уходить. Ветер стал еще сильнее, его порывы заставляли их бежать, согнувшись и прикрыв лица. Лагерь, примостившийся у горного склона, был едва виден за три сотни метров, голубые канадские палатки сгрудились вокруг самой большой, бежевой, которая служила гостиной и столовой. Небо сделалось красным, таким же красным, как и земля, и казалось, что плывешь в океане пыли, иссушенном солнцем.
Они пробирались вдоль нагруженного снаряжением фургона и микроавтобуса, едва различая Ли и Влада, которые пили кофе в кабине фургона, настоящего домика на колесах. Это был здоровенный серебристо-серый «бюрстнер», внутренность которого была полностью переделана под нужды миссии. Влад, длинный и худой русский, и Ли, старый китаец с Памира, питались отдельно. Вот уже более двадцати лет они водили раздолбанные машины по самым отвратительным дорогам Азии и жили, окопавшись в своем крошечном мирке водителей-дальнобойщиков. Кукольная кухонька, хитроумно устроенная ванная и две настоящие кровати почти нового домика на колесах забавляли их, как мальчишек. Ли даже сфотографировал на память приборную доску орехового дерева и темно-синее ковровое покрытие, а Влад торжественно окрестил чудовище «Серебряным Рейнджером» в память о Серебряном Серфингисте, одном из любимых супергероев.
Заметив Омара и Романа, Влад в знак приветствия качнул дворниками, Роман в ответ махнул рукой.
Когда запыхавшиеся, в поту, несмотря на довольно мягкую температуру начала декабря, Омар и Роман ввалились в главную палатку, никто из присутствующих даже не не поднял головы. Роман окинул помещение внимательным и мрачным взглядом.
Угловатый и нескладный Ян Холмс, молодой шотландский лингвист, с рыжими, вечно спутанными волосами, примостившись в углу на бараньей шкуре, углубился в какой-то учебник, лицо его выражало живейшую сосредоточенность. Шестидесятилетний dottore Маттео Сальвани, резвый и подвижный толстяк, вывалил на стол кучу обломков скальных пород и рассматривал их с помощью стереоскопической лупы, выставив на всеобщее обозрение плешивую макушку, обгоревшую на солнце. Развалившись на походной кровати, стройная блондинка Татьяна Волова изучала смятую гидрографическую карту, машинально накручивая на палец прядь длинных волос. Уул, представительный повар-монгол, помешивал в кастрюле, поставленной на газовую двухконфорочную плитку, некое магическое варево, пахнувшее тимьяном, напевая вполголоса мелодию родных степей. Разумеется, в домике на колесах имелась кухня, оснащенная всем необходимым, но Уул предпочитал готовить еду здесь. Двое других членов экспедиции еще не вернулись.
Роман опустился в складное кресло, Омар разматывал свой тюрбан, постепенно открывая орлиный профиль и черную курчавую бороду, которую он тут же принялся расчесывать. Выпив одну за другой несколько чашек зеленого чая, Роман поднялся, подошел к Яну Холмсу и опустился рядом с ним на корточки.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал он ему на французском языке, который, наряду с английским, был в ходу у членов экспедиции.
– Ммм…
Ученому явно не хотелось отрываться от книги.
– Ян!
– I'm busy! Я занят, – небрежно бросил тот, отвернувшись.
У молодого человека, со свойственным ему переменчивым нравом, самая искренняя сердечность могла внезапно смениться сердитым молчанием, что порой приводило его спутников в раздражение.
– Правда, боюсь, ты не слишком разбираешься в эламитских пиктограммах, – небрежно бросил Роман, выпрямляясь. – Ну, что поделаешь.
– Что?! Да я лучший специалист, чтоб ты знал! – воскликнул молодой англичанин, подняв наконец голову и забавно хмуря брови.
– Докажи, Шерлок! – поддел его Роман, бросая свои зарисовки на костлявые колени рыжего.
– Точно, похож, – усмехнулась Татьяна. – Не хватает только скрипки и шприца!
Ян пожал плечами. В студенческие годы он пережил увлечение кокаином и поэтому шуток, намекающих на токсикоманию знаменитого однофамильца, очень не любил.
Уткнувшись в карту, Татьяна усмехнулась, заметив, как тот покраснел. Длинный, тощий, раздражительный шотландец ей нравился; нравилось его нескладное тело, плоский живот, растрепанные рыжие волосы, усы молодого человека, который старательно пытается изобразить бывалого исследователя, его светлые глаза. Взрывной, вспыльчивый темперамент. И теплая душевность юности… Майор Волова предпочитала соблазнять сама, ухаживания мужчин, которые встречались на ее пути, она, как правило, отвергала. Что касается шотландца, он был совершенно равнодушен к ее прелестям. Все время сидел, уткнувшись в свои книги.
Он тщательно разложил листочки и вгляделся, покусывая ус.
– Что это еще за бредятина?! – пробормотал он со свойственной ему грубостью.
Очень мило. Cute , как он выражался.
– Мы это нашли на блоках обтесанных камней, такие странные белые камни, в небольшой пещере, в трехстах метрах к северо-западу, – пояснил Роман.
– Известняк, конечно, – бросил Маттео, не поднимая головы.
Ян нервно барабанил пальцами по лежащим перед ним листочкам.
– Это не эламитский язык. И не имеет ничего общего с известной до сих пор клинописью… Может, до-клинописная форма? – предположил он, внезапно оживившись. – Брось-ка мне лупу.
Роман стащил лупу прямо из-под носа Маттео, по-прежнему погруженного в свои камешки. Ян еще раз, уже внимательнее, изучил наброски Романа, затем задумчиво произнес:
– Может, производное от древнеаккадского языка?
Роман отошел, прихватив пригоршню фиников, ему тут же досталось разливательной ложкой от Уула.
– Финики на десерт, не трогать! – провозгласил крепыш, его длинные татарские усы лоснились от топленого свиного сала.
Роман познакомился с Уулом в Монголии, когда сопровождал группу канадцев, которые желали приобщиться к шаманизму и провести месяц в какой-нибудь юрте. Уул, единственный в округе способный кое-как изъясняться по-английски, научил Романа взбираться на маленьких нервных лошадок, которые помогают монголам водить по степям стада.
Роман дружески похлопал повара по плечу, и, как всегда, у него возникло ощущение, что он дотронулся до мрамора. Уул был не слишком высок, метр семьдесят, не больше, но сложен как прирожденный воин.
Омар лежал, погрузившись в чтение старого номера «National Geographic», и с наслаждением разглядывал морскую фауну Карибских островов. Море он видел только по телевизору, и, как истинному сыну пустыни, сама мысль о том, что можно растянуться на песке специально ради того, чтобы поджариваться на солнце, казалась ему крайне нелепой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Роман сделал знак Омару, что пора уходить. Ветер стал еще сильнее, его порывы заставляли их бежать, согнувшись и прикрыв лица. Лагерь, примостившийся у горного склона, был едва виден за три сотни метров, голубые канадские палатки сгрудились вокруг самой большой, бежевой, которая служила гостиной и столовой. Небо сделалось красным, таким же красным, как и земля, и казалось, что плывешь в океане пыли, иссушенном солнцем.
Они пробирались вдоль нагруженного снаряжением фургона и микроавтобуса, едва различая Ли и Влада, которые пили кофе в кабине фургона, настоящего домика на колесах. Это был здоровенный серебристо-серый «бюрстнер», внутренность которого была полностью переделана под нужды миссии. Влад, длинный и худой русский, и Ли, старый китаец с Памира, питались отдельно. Вот уже более двадцати лет они водили раздолбанные машины по самым отвратительным дорогам Азии и жили, окопавшись в своем крошечном мирке водителей-дальнобойщиков. Кукольная кухонька, хитроумно устроенная ванная и две настоящие кровати почти нового домика на колесах забавляли их, как мальчишек. Ли даже сфотографировал на память приборную доску орехового дерева и темно-синее ковровое покрытие, а Влад торжественно окрестил чудовище «Серебряным Рейнджером» в память о Серебряном Серфингисте, одном из любимых супергероев.
Заметив Омара и Романа, Влад в знак приветствия качнул дворниками, Роман в ответ махнул рукой.
Когда запыхавшиеся, в поту, несмотря на довольно мягкую температуру начала декабря, Омар и Роман ввалились в главную палатку, никто из присутствующих даже не не поднял головы. Роман окинул помещение внимательным и мрачным взглядом.
Угловатый и нескладный Ян Холмс, молодой шотландский лингвист, с рыжими, вечно спутанными волосами, примостившись в углу на бараньей шкуре, углубился в какой-то учебник, лицо его выражало живейшую сосредоточенность. Шестидесятилетний dottore Маттео Сальвани, резвый и подвижный толстяк, вывалил на стол кучу обломков скальных пород и рассматривал их с помощью стереоскопической лупы, выставив на всеобщее обозрение плешивую макушку, обгоревшую на солнце. Развалившись на походной кровати, стройная блондинка Татьяна Волова изучала смятую гидрографическую карту, машинально накручивая на палец прядь длинных волос. Уул, представительный повар-монгол, помешивал в кастрюле, поставленной на газовую двухконфорочную плитку, некое магическое варево, пахнувшее тимьяном, напевая вполголоса мелодию родных степей. Разумеется, в домике на колесах имелась кухня, оснащенная всем необходимым, но Уул предпочитал готовить еду здесь. Двое других членов экспедиции еще не вернулись.
Роман опустился в складное кресло, Омар разматывал свой тюрбан, постепенно открывая орлиный профиль и черную курчавую бороду, которую он тут же принялся расчесывать. Выпив одну за другой несколько чашек зеленого чая, Роман поднялся, подошел к Яну Холмсу и опустился рядом с ним на корточки.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал он ему на французском языке, который, наряду с английским, был в ходу у членов экспедиции.
– Ммм…
Ученому явно не хотелось отрываться от книги.
– Ян!
– I'm busy! Я занят, – небрежно бросил тот, отвернувшись.
У молодого человека, со свойственным ему переменчивым нравом, самая искренняя сердечность могла внезапно смениться сердитым молчанием, что порой приводило его спутников в раздражение.
– Правда, боюсь, ты не слишком разбираешься в эламитских пиктограммах, – небрежно бросил Роман, выпрямляясь. – Ну, что поделаешь.
– Что?! Да я лучший специалист, чтоб ты знал! – воскликнул молодой англичанин, подняв наконец голову и забавно хмуря брови.
– Докажи, Шерлок! – поддел его Роман, бросая свои зарисовки на костлявые колени рыжего.
– Точно, похож, – усмехнулась Татьяна. – Не хватает только скрипки и шприца!
Ян пожал плечами. В студенческие годы он пережил увлечение кокаином и поэтому шуток, намекающих на токсикоманию знаменитого однофамильца, очень не любил.
Уткнувшись в карту, Татьяна усмехнулась, заметив, как тот покраснел. Длинный, тощий, раздражительный шотландец ей нравился; нравилось его нескладное тело, плоский живот, растрепанные рыжие волосы, усы молодого человека, который старательно пытается изобразить бывалого исследователя, его светлые глаза. Взрывной, вспыльчивый темперамент. И теплая душевность юности… Майор Волова предпочитала соблазнять сама, ухаживания мужчин, которые встречались на ее пути, она, как правило, отвергала. Что касается шотландца, он был совершенно равнодушен к ее прелестям. Все время сидел, уткнувшись в свои книги.
Он тщательно разложил листочки и вгляделся, покусывая ус.
– Что это еще за бредятина?! – пробормотал он со свойственной ему грубостью.
Очень мило. Cute , как он выражался.
– Мы это нашли на блоках обтесанных камней, такие странные белые камни, в небольшой пещере, в трехстах метрах к северо-западу, – пояснил Роман.
– Известняк, конечно, – бросил Маттео, не поднимая головы.
Ян нервно барабанил пальцами по лежащим перед ним листочкам.
– Это не эламитский язык. И не имеет ничего общего с известной до сих пор клинописью… Может, до-клинописная форма? – предположил он, внезапно оживившись. – Брось-ка мне лупу.
Роман стащил лупу прямо из-под носа Маттео, по-прежнему погруженного в свои камешки. Ян еще раз, уже внимательнее, изучил наброски Романа, затем задумчиво произнес:
– Может, производное от древнеаккадского языка?
Роман отошел, прихватив пригоршню фиников, ему тут же досталось разливательной ложкой от Уула.
– Финики на десерт, не трогать! – провозгласил крепыш, его длинные татарские усы лоснились от топленого свиного сала.
Роман познакомился с Уулом в Монголии, когда сопровождал группу канадцев, которые желали приобщиться к шаманизму и провести месяц в какой-нибудь юрте. Уул, единственный в округе способный кое-как изъясняться по-английски, научил Романа взбираться на маленьких нервных лошадок, которые помогают монголам водить по степям стада.
Роман дружески похлопал повара по плечу, и, как всегда, у него возникло ощущение, что он дотронулся до мрамора. Уул был не слишком высок, метр семьдесят, не больше, но сложен как прирожденный воин.
Омар лежал, погрузившись в чтение старого номера «National Geographic», и с наслаждением разглядывал морскую фауну Карибских островов. Море он видел только по телевизору, и, как истинному сыну пустыни, сама мысль о том, что можно растянуться на песке специально ради того, чтобы поджариваться на солнце, казалась ему крайне нелепой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82