Роберт задвинул свой стул под столик, чтобы дать Мэри пройти. Колин дернул ее за юбку:
- Обожди-ка минутку… - Короткое танго резко подошло к своему финалу и при помощи искусной модуляции превратилось в увертюру Россини; вальс перешел в галоп. - Постой…
Но Роберт уже вел Мэри за руку между столиками. Ее движения отличались замедленным автоматизмом сомнамбулы. Роберт обернулся и нетерпеливо крикнул Колину:
- Мы возьмем такси!
Они прошли мимо оркестра, мимо башни с часами, чья тень была уже не больше пенька, и направились к оживленному порту, центру населенной лагуны, где лодочники, казалось, сразу узнали Роберта и принялись наперебой предлагать ему свои услуги.
5
Заходящее солнце, светившее сквозь полуоткрытые ставни, отбрасывало на стену спальни ромбовидный узор из оранжевых полос. Полосы делались то блеклыми и расплывчатыми, то яркими и четкими - вероятно, из-за движения клочковатых облаков. Целых полминуты Мэри смотрела на эти полосы, прежде чем проснуться окончательно. В комнате с высоким потолком и белыми стенами почти не было мебели; между кроватями Мэри и Колина стоял хрупкий бамбуковый столик с глиняным кувшином и двумя стаканами; у соседней стены - украшенный резьбой сундук, а на нем - керамическая ваза, в которой, как ни странно, была веточка лунника. Серебристые сухие листья шевелились и шуршали в потоках теплого воздуха, струившегося в комнату через полуоткрытое окно. Настил на полу представлял собой, казалось, одну цельную мраморную плиту с зелеными и коричневыми прожилками. Мэри без труда приподнялась и опустила босые ноги на ледяной пол. За приоткрытой дверью с жалюзи находилась ванная, отделанная белым кафелем. Другая дверь, та, в которую они вошли, была закрыта. На медном крючке висел белый пеньюар. Мэри налила себе стакан воды - несколько стаканов было выпито еще перед сном. На сей раз она пила не торопясь, маленькими глотками, а напившись, села очень прямо, до предела растянув позвоночник, и посмотрела на Колина.
Как и она, он спал обнаженным, не укрывшись простыней, и лежал в немного неудобной позе - ничком, но вывернув торс в сторону Мэри. Руки были скрещены на груди, как у эмбриона, стройные безволосые ноги - слегка раздвинуты, а непропорционально маленькие, детские ступни - повернуты внутрь. Ряд тонких позвонков кончался в углублении на пояснице, а вдоль этой линии, едва заметный в слабом свете из окна, рос нежный пушок. На гладкой белой коже вокруг узкой Колиновой талии виднелись небольшие, похожие на следы зубов, отпечатки резинки его трусов. Ягодицы у него были маленькие и упругие, как у ребенка. Мэри наклонилась было вперед, чтобы его погладить, но передумала. Вместо этого она поставила стакан с водой на столик, подвинулась поближе и стала рассматривать его лицо - так, словно перед ней была статуя.
Оно было высечено искусно и оригинально, без оглядки на общепринятые пропорции. Ухо - видно было лишь одно - большое и слегка оттопыренное; кожа - бледная, тонкая и нежная, едва ли не полупрозрачная, а под ней - немыслимые узоры, образованные гораздо большим, чем обычно, количеством складок; ушные мочки - вытянутые, пухлые и сужающиеся книзу. Брови Колина жирными карандашными линиями спускались к переносице и почти сходились в одной точке. Глубоко посаженные темные глаза в тот миг были закрыты колючими сизыми ресницами. Во сне хмурый лоб, придававший Колину недоуменный вид даже тогда, когда он смеялся, почти разгладился, и осталась лишь едва различимая филигрань. Нос, как и уши, был длинный, но в профиль не выдавался, а, наоборот, был слегка приплюснутый, а в основании были вырезаны похожие на запятые ноздри, необычайно маленькие. Прямой, упрямый рот Колина был полуоткрыт, и между губами виднелась полоска зубов. Черные и неестественно тонкие, как у младенца, волосы спускались кольцами на точеную, похожую на женскую, шею.
Мэри подошла к окну и распахнула ставни. Прямо напротив садилось солнце. Комната, по-видимому, находилась на четвертом или пятом этаже, выше большинства соседних зданий. Яркое солнце, светившее в глаза, мешало как следует разглядеть рисунок, образованный улицами внизу, и определить их местонахождение относительно гостиницы. Снизу доносились разнородные звуки шагов, музыки, телевизоров, дребезжание ножей и посуды, лай собак и бесчисленные голоса - казалось, на улицах выступает гигантский оркестр с хором. Мэри бесшумно закрыла ставни, вернув на стену полосы. Прельщенная размерами комнаты, блестящим, не заставленным мебелью мраморным полом, она принялась за гимнастику йогов. С трудом переведя дух после прикосновения ягодиц к холодному полу, она села, вытянула ноги вперед и распрямила спину. Потом медленно, делая долгий выдох, наклонилась вперед, дотянулась до ступней и ухватилась за них обеими руками, опустив туловище на ноги так, что голова оказалась на голенях. В таком положении - с закрытыми глазами, размеренно дыша - она оставалась несколько минут. Когда она выпрямилась, Колин уже приподнялся в постели.
Все еще пребывая в оцепенении, он переводил взгляд с пустой соседней кровати на стену, потом на Мэри, сидящую на полу.
- Где это мы?
Мэри легла на спину.
- Я толком не знаю.
- А где Роберт?
- Понятия не имею. - Она закинула ноги за голову так, что они коснулись пола за ее спиной.
Колин встал и почти сразу же сел снова. - Ну, а который час? - Вечер. - Голос Мэри звучал глухо.
- Как твои укусы?
- Прошли, спасибо.
Колин снова встал, на сей раз осторожно, и огляделся. Скрестил руки на груди.
- Куда подевалась наша одежда?
- Не знаю, - сказала Мэри и, подняв ноги над головой, сделала стойку.
Колин нетвердой походкой подошел к двери ванной и сунул голову внутрь:
- Здесь ее нет.
Потом снял с сундука вазу с лунником и поднял крышку:
- Здесь тоже.
- Да, - сказала Мэри.
Он сел на кровать и посмотрел на нее:
- Тебе не кажется, что надо бы ее найти? Или тебя это не волнует?
- Мне и так хорошо, - сказала Мэри. Колин вздохнул:
- Ну, а я намерен выяснить, что происходит.
Мэри опустила ноги и сказала, обращаясь к потолку:
- На двери висит пеньюар.
Она легла поудобнее, повернула руки ладонями кверху, закрыла глаза и начала глубоко дышать носом.
Несколько минут спустя она услышала, как Колин голосом, приглушенным акустикой ванной комнаты, раздраженно воскликнул:
- Это я носить не могу!
Когда он вышел из ванной, она открыла глаза.
- Вот это да! - изумленно сказала Мэри, направляясь к нему. - Ты просто очарователен.
Она расправила вьющиеся волосы Колина, зацепившиеся за оборки на воротнике, и погладила его тело.
- Ты похож на бога. Кажется, придется затащить тебя в постель. - Она дернула его за руку, но Колин отпрянул.
- Да и никакой это не пеньюар, - сказал он, - это женская ночная рубашка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32