Насколько он помнил, погреб находится под гаражом, а ступеньки кончаются довольно узким лазом. Судя по всему, сейчас он был открыт.
Содрогаясь от усилий, Пиночет потащил себя наверх. На середине пути (на шестой из двенадцати ступенек) его слуха достигло немелодичное пение. Низкий рыкающий голос медленно и удивительно фальшиво выводил популярную мелодию. Еще звякал металл, и что-то еле слышно жужжало.
Обдумав до сих пор ватными мозгами ситуацию, Васютко решил все-таки выглянуть. Когда он наполовину высунул голову из проема, ему открылось удивительно неприятное зрелище.
Помещение гаража было почти пусто. Обе створки ворот открыты, и серый свет пасмурного дня освещает жирные масляные пятна на полу. За воротами кипит далекая городская жизнь, частично перекрываемая ржавым жигулем охранника.
У правой стены гаража стоял в окружении свежих стружек верстак, с него свешивался длинный черный провод удлинителя, который змеился по полу и заканчивался штепселем, воткнутым в белую пластмассовую розетку. Над верстаком склонился охранник в своем порванном камуфляже. Вот только с тех пор, как Пиночет его видел последний раз, комбинезон успел изодраться еще в нескольких местах, а вся спина сторожа теперь была заляпана бурой засохшей жидкостью. Вид у охранника был еще тот, казалось – его комбинезон подобран на ближайшей помойке. Но тут Пиночет заметил еще кое-что, что еще более понизило и так невысокое настроение.
На верстаке разлеглась цепная электропила. Ее оранжевый кожух был вскрыт, и в обнажившихся стальных кишках с увлечением копался охранник. Все так же напевая песню, он что-то приладил внутри пилы, потом со щелчком захлопнул кожух и приподнял инструмент над верстаком. Придавил кнопку включения – и пила заработала с веселым энтузиазмом безнадежного маньяка. Острые зубья с шипением кромсали воздух.
Охранник удовлетворенно кивнул и пару раз провел работающим инструментом в воздухе, явно наслаждаясь бешеным мельканием цепи. Потом резко развернулся и посмотрел прямо в глаза Пиночету.
Тот ужаснулся – охранник разительно изменился за те несколько дней, пока Николай пребывал в своем варианте нирваны. Черты лица его укрупнились, оно полностью поросло густой бурой шерстью. Глаза стали почти круглыми, светло-карими, почти желтыми. Нос сплющился и обрел какое-то сходство с обезьяньим, а рот превратился в широкую пасть, в которой вперед выдавались чудовищные клыки. Охранник попытался улыбнуться, но видно было, что мышцы его лица уже утратили значительную долю подвижности, поэтому он просто задрал верхнюю губу в веселом оскале.
– Проснулся? – невнятно рыкнуло веселящееся, чудовище и широким шагом, не опуская пилы, направилось к Пиночету.
Тот дернулся было из погреба, но обросший шерстью охранник уже отрезал все пути к бегству.
– Больше не нужно кормить! – провозгласил он громогласно, но с изрядной долей шепелявости. – Потому что... пришло время!!!
Пиночет скатился вниз по лестнице, не замечая, что больно бьется о бетонные ступеньки. Все что угодно, только бы быстрей удрать от волосатого монстра.
В погребе его встретил очнувшийся Стрый, который тут же испуганно вытаращил глаза. Позади гулко топали по ступенькам тяжелые лапы. Пила надрывно гудела и иногда задевала за стенки узкого тоннельчика, и тогда во все стороны снопом брызгали буйные искры.
– Пришло время!! – рявкнул охранник с пафосом, появившись в двери. – Лучшее мясо – свежее мясо! Мясо с кровью!!! – Он бодро шагал вперед, а шнур от удлинителя плясал и извивался позади него, придавая охраннику вид безумного робота.
Забившись в угол, Васютко жалобно заскулил, закрываясь руками от надвигающейся пилы. Дикий, животный ужас терзал все его существо.
– Нне... надо... – простонал Николай, – ну, пожалуйста... не надо... мы не скажем...
– Сиди спокойно, – молвил охранник, занося пилу. Так говорят в парикмахерской малым детям, что вертятся непоседливо в креслах.
Внезапно погас свет, погрузив все вокруг в абсолютно непроглядную тьму.
– От, черт... – сказал охранник и добавил еще пару непечатных выражений. Он случайно задел пилой о стены, и ворох искр на миг выхватил из тьмы его озадаченное лицо с массивными надбровными дугами.
Пила тихо выла, останавливаясь. Судя по всему – отключилось электричество. Звякнул металл цепи, потом тяжелыми шагами монстр в камуфляже прошествовал к двери и на миг остановился в проеме.
– Повезло вам, – рыкнул он, – света нет. Дверь с грохотом закрылась, но на этот раз в ней со скрежетом провернулся замок.
А затем пленивший их бывший охранник пошел наверх, оставляя напарников наедине. Стрый что-то напряженно спрашивал, но Пиночет не отвечал, а только бессильно привалился к стене.
Через некоторое время лампочка замигала и зажглась ровным светом. Васютко долго пялился на дверь, ожидая шагов и воя пилы, но так и не дождался. Подняв взгляд к потолку, он обратился к человеку в плаще. Почему-то ему казалось, что тот услышит и все-таки придет на помощь.
– Забери меня отсюда! – сказал Николай в темноту. – Забери...
5
Васек наткнулся на Евлампия Хонорова. Как и большинство одиозных личностей, с потрясающей скоростью плодящихся в городе, Евлампий был совершенно безумен. Однако с Васьком его объединяло общее качество – они оба видели что-то выходящее за рамки обычного.
Евлампий был бородат, носил очки с толстыми стеклами, из-под которых смотрели выпученные глаза безумного прорицателя. Лоб его был с обширной залысиной, а на затылке редкие рыжие волосы стояли торчком. Все это вместе придавало Хонорову такой вид, что прохожие почти всегда обходили его стороной, а местные гопники из числа ветеранов битвы при доме культуры не упускали момента, чтобы отловить его и навалять по первое число.
В тот вечер Василий быстро шагал по улице, бросал подозрительные взгляды на проходящих людей и строил планы на сегодняшнюю ночевку. Как бывалый конспиратор, Васек теперь каждый раз ночевал на новом месте и, приходя на место ночевки, первым делом прикидывал пути отхода и возможности для бегства. Тактика себя оправдывала – за последние три дня его кошмарный преследователь так и не смог подобраться на расстояние видимости, хотя и кружил где-то недалеко. Может быть, тот внутренний радар, которым обладал ставший живым зеркалом Витек, дал сбой?
Погрузившись в тягостные раздумья, бездумно смотревший на сероватый асфальт Мельников вдруг на кого-то наткнулся. С трудом удержался на ногах, подавил заковыристое проклятье – годы бомжевания приучили его не высказывать свои эмоции на улице, можно и побоев огрести.
– Ты видел?! – выкрикнули ему в лицо.
Мельников посмотрел на встречного и невольно отшатнулся, но Евлампий Хоноров привык к такой реакции окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Содрогаясь от усилий, Пиночет потащил себя наверх. На середине пути (на шестой из двенадцати ступенек) его слуха достигло немелодичное пение. Низкий рыкающий голос медленно и удивительно фальшиво выводил популярную мелодию. Еще звякал металл, и что-то еле слышно жужжало.
Обдумав до сих пор ватными мозгами ситуацию, Васютко решил все-таки выглянуть. Когда он наполовину высунул голову из проема, ему открылось удивительно неприятное зрелище.
Помещение гаража было почти пусто. Обе створки ворот открыты, и серый свет пасмурного дня освещает жирные масляные пятна на полу. За воротами кипит далекая городская жизнь, частично перекрываемая ржавым жигулем охранника.
У правой стены гаража стоял в окружении свежих стружек верстак, с него свешивался длинный черный провод удлинителя, который змеился по полу и заканчивался штепселем, воткнутым в белую пластмассовую розетку. Над верстаком склонился охранник в своем порванном камуфляже. Вот только с тех пор, как Пиночет его видел последний раз, комбинезон успел изодраться еще в нескольких местах, а вся спина сторожа теперь была заляпана бурой засохшей жидкостью. Вид у охранника был еще тот, казалось – его комбинезон подобран на ближайшей помойке. Но тут Пиночет заметил еще кое-что, что еще более понизило и так невысокое настроение.
На верстаке разлеглась цепная электропила. Ее оранжевый кожух был вскрыт, и в обнажившихся стальных кишках с увлечением копался охранник. Все так же напевая песню, он что-то приладил внутри пилы, потом со щелчком захлопнул кожух и приподнял инструмент над верстаком. Придавил кнопку включения – и пила заработала с веселым энтузиазмом безнадежного маньяка. Острые зубья с шипением кромсали воздух.
Охранник удовлетворенно кивнул и пару раз провел работающим инструментом в воздухе, явно наслаждаясь бешеным мельканием цепи. Потом резко развернулся и посмотрел прямо в глаза Пиночету.
Тот ужаснулся – охранник разительно изменился за те несколько дней, пока Николай пребывал в своем варианте нирваны. Черты лица его укрупнились, оно полностью поросло густой бурой шерстью. Глаза стали почти круглыми, светло-карими, почти желтыми. Нос сплющился и обрел какое-то сходство с обезьяньим, а рот превратился в широкую пасть, в которой вперед выдавались чудовищные клыки. Охранник попытался улыбнуться, но видно было, что мышцы его лица уже утратили значительную долю подвижности, поэтому он просто задрал верхнюю губу в веселом оскале.
– Проснулся? – невнятно рыкнуло веселящееся, чудовище и широким шагом, не опуская пилы, направилось к Пиночету.
Тот дернулся было из погреба, но обросший шерстью охранник уже отрезал все пути к бегству.
– Больше не нужно кормить! – провозгласил он громогласно, но с изрядной долей шепелявости. – Потому что... пришло время!!!
Пиночет скатился вниз по лестнице, не замечая, что больно бьется о бетонные ступеньки. Все что угодно, только бы быстрей удрать от волосатого монстра.
В погребе его встретил очнувшийся Стрый, который тут же испуганно вытаращил глаза. Позади гулко топали по ступенькам тяжелые лапы. Пила надрывно гудела и иногда задевала за стенки узкого тоннельчика, и тогда во все стороны снопом брызгали буйные искры.
– Пришло время!! – рявкнул охранник с пафосом, появившись в двери. – Лучшее мясо – свежее мясо! Мясо с кровью!!! – Он бодро шагал вперед, а шнур от удлинителя плясал и извивался позади него, придавая охраннику вид безумного робота.
Забившись в угол, Васютко жалобно заскулил, закрываясь руками от надвигающейся пилы. Дикий, животный ужас терзал все его существо.
– Нне... надо... – простонал Николай, – ну, пожалуйста... не надо... мы не скажем...
– Сиди спокойно, – молвил охранник, занося пилу. Так говорят в парикмахерской малым детям, что вертятся непоседливо в креслах.
Внезапно погас свет, погрузив все вокруг в абсолютно непроглядную тьму.
– От, черт... – сказал охранник и добавил еще пару непечатных выражений. Он случайно задел пилой о стены, и ворох искр на миг выхватил из тьмы его озадаченное лицо с массивными надбровными дугами.
Пила тихо выла, останавливаясь. Судя по всему – отключилось электричество. Звякнул металл цепи, потом тяжелыми шагами монстр в камуфляже прошествовал к двери и на миг остановился в проеме.
– Повезло вам, – рыкнул он, – света нет. Дверь с грохотом закрылась, но на этот раз в ней со скрежетом провернулся замок.
А затем пленивший их бывший охранник пошел наверх, оставляя напарников наедине. Стрый что-то напряженно спрашивал, но Пиночет не отвечал, а только бессильно привалился к стене.
Через некоторое время лампочка замигала и зажглась ровным светом. Васютко долго пялился на дверь, ожидая шагов и воя пилы, но так и не дождался. Подняв взгляд к потолку, он обратился к человеку в плаще. Почему-то ему казалось, что тот услышит и все-таки придет на помощь.
– Забери меня отсюда! – сказал Николай в темноту. – Забери...
5
Васек наткнулся на Евлампия Хонорова. Как и большинство одиозных личностей, с потрясающей скоростью плодящихся в городе, Евлампий был совершенно безумен. Однако с Васьком его объединяло общее качество – они оба видели что-то выходящее за рамки обычного.
Евлампий был бородат, носил очки с толстыми стеклами, из-под которых смотрели выпученные глаза безумного прорицателя. Лоб его был с обширной залысиной, а на затылке редкие рыжие волосы стояли торчком. Все это вместе придавало Хонорову такой вид, что прохожие почти всегда обходили его стороной, а местные гопники из числа ветеранов битвы при доме культуры не упускали момента, чтобы отловить его и навалять по первое число.
В тот вечер Василий быстро шагал по улице, бросал подозрительные взгляды на проходящих людей и строил планы на сегодняшнюю ночевку. Как бывалый конспиратор, Васек теперь каждый раз ночевал на новом месте и, приходя на место ночевки, первым делом прикидывал пути отхода и возможности для бегства. Тактика себя оправдывала – за последние три дня его кошмарный преследователь так и не смог подобраться на расстояние видимости, хотя и кружил где-то недалеко. Может быть, тот внутренний радар, которым обладал ставший живым зеркалом Витек, дал сбой?
Погрузившись в тягостные раздумья, бездумно смотревший на сероватый асфальт Мельников вдруг на кого-то наткнулся. С трудом удержался на ногах, подавил заковыристое проклятье – годы бомжевания приучили его не высказывать свои эмоции на улице, можно и побоев огрести.
– Ты видел?! – выкрикнули ему в лицо.
Мельников посмотрел на встречного и невольно отшатнулся, но Евлампий Хоноров привык к такой реакции окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120