Зато на окраине он встретил бродячего цирюльника. Ловко орудуя бритвой, он сбрил волосы с головы Тимофея и подровнял ему бороду на турецкий манер. Довольные друг другом, они расстались: цирюльник направился к центру городка, а преображенный казак перешел через мост.
Неожиданно из-за поворота дороги выскочило несколько верховых турок с пиками наперевес, они мчались прямо на Головина; бежать было поздно, спрятаться некуда.
— Эй, ты кто такой? — осадив коня, спросил начальник стражников. Его усы сердито топорщились, карие глаза смотрели недоверчиво и зло.
— Оставь эту деревенщину, — лениво процедил другой стражник. — Пусть себе идет. Ты откуда?
— Из Эдирме, эфенди, — поклонился Тимофей — он успел узнать названия многих окрестных деревень. Именно из этой турецкой деревни был крестьянин, подавший ему на базаре половину лепешки.
— Далеко же ты забрался, — усмехнулся начальник. — Что у тебя в хурджинах?
— Подарки односельчанам и семье. — Казак с готовностью начал стаскивать перекинутые через плечо пестрые мешки, но всадник остановил его:
— Не надо. Что ты делал в городе?
— Торговал. Сегодня базарный день, эфенди. Все знают, что пять вещей украшают любой город: царь-победитель, справедливый судья, богатый рынок, искусный врач и полноводная река. Наш султан в столице, и нет ему равных! Его советники самые мудрые и справедливые, богаче базара нигде не найти, а что может быть полноводнее моря? А здесь разве рынок?
— Заткнись! — оборвал его старший стражник. — Чем ты занимаешься в своей деревне?
— Пусть идет, — опять подал голос другой стражник. — Ты что, не можешь отличить турка от гяура?
— Я помогаю мейханеджи Софи, нашему местному трактирщику, — ответил Тимофей.
— Ладно, проваливай, — наконец смилостивился начальник. — Нет, погоди! Ты не видел тут никого из чужих?
— А кто интересует эфенди?
— Да оставь ты этого дурака, — сплюнул нетерпеливый стражник и, хлестнув плетью коня, помчался к мосту. За ним последовали остальные.
Проводив их взглядом. Тимофей шустро кинулся к спасательным кустам, продрался через заросли и начал подниматься в Гору.
Неожиданная встреча на дороге не испугала его, но заставила насторожиться: кого разыскивают стражники? Ответ может быть только один: гребцов с разбившегося галиота! Не зря один из верховых сказал, что нужно уметь отличать турка от гяура! А все гребцы были христианами. Значит, не просто так болталась в море пятидесятивесельная турецкая галера — с нее высматривали, куда побегут бывшие рабы, чтобы сообщить об этом стражникам при заходе в первый же порт. Хорошо, что он успел переодеться и встретил бродячего цирюльника. Иначе стражники могли схватить его. Хотя бы для того, чтобы показать свое рвение сотнику…
Появление переодетого Тимофея с двумя хурджинами, переброшенными через плечо, вызвало у заждавшихся приятелей бурю восторга.
— Ага! — увидев его, завопил Жозеф. — Глядите-ка, да он вылитый турок! А что в мешках?
— Похоже, ты, наконец, нашел нужного человека? — облегченно улыбнулся Богумир.
— Что ты принес? — помогая казаку скинуть хурджины, поинтересовался Кондас. — Кажется, пахнет свежим хлебом?
— Хорошо, что ты вернулся! Мы так волновались, — призналась Злата. — Сарват видел у моста конных стражников.
— Хочешь есть? — Могучий албанец обнял Тимофея за плечи.
Головин отдал хурджин со съестным Злате, а из другого вывалил на траву сапоги, шаровары, шапки, куртки и рубахи:
— Выбирайте, кому что подойдет.
— А для меня есть что-нибудь? — спросила девушка.
— Есть, — засмеялся Тимофей. — Ты наденешь мужской костюм и превратишься в хорошенького мальчика.
Все стали разбирать одежду, а Тимофей отозван в сторону Богумира, и они присели рядом в тени кустов.
— Слушай, Злата сказала, что Сарват видел стражников. Ты не знаешь, с какой стороны они появились? Часом, не оттуда, откуда мы пришли?
— Трудно сказать определенно. — Болгарин сорвал травинку и покусывал ее крепкими белыми зубами. — Здесь много дорог, но, по-моему, они приехали со стороны моря. А что?
— Турки остановили меня у моста, — понизил голос казак. — Похоже, стражники ищут нас. Их очень интересовало, не появлялись ли здесь гяуры. Причем чужие гяуры.
— Вот как. — Богумир нахмурился. — Надо предупредить остальных.
— Пока не стоит, — удержал его Головин. — Но осторожность не помешает. Сдается, с галеры сообщили, что после крушения галиота гребцы разбрелись в разные стороны. И теперь турки рыскают по дорогам в поисках беглых рабов… Ты знаешь, где Медвежий ключ?
— Это источник в горах. Довольно глухое место, и о нем ходит дурная слава.
— Дурная слава?
— Да. Говорят, там по ночам собираются черти, устраивают пляски, распевают бесовские песни. Мне рассказывал об этом еще дед, а он сам слышал, как выли нечистые. Редко кто отваживается ходить к Медвежьему ключу. Уж не решил ли ты…
— Вот именно, — усмехнулся казак. — Неужели после галеры тебя напугают бабьи сказки? Мы успеем добраться к источнику до завтрашнего полудня?
— Это плохое место, — помрачнел болгарин. — Зачем нам идти туда?
— У Медвежьего ключа мы получим коней и оружие. Но пока никому ни слова, — увидев подходившего к ним Жозефа, быстро предупредил Тимофей.
Француз уже успел переодеться в голубую рубаху, синие шаровары и куртку. На его губах играла улыбка, но глаза оставались серьезными:
— О чем шепчетесь? Опять мрачные тайны?
— Богумир рассказывал о чертях, которые водятся в здешних местах, — ответил казак.
— Черти? — Грек, неслышно появившийся за спиной Жозефа, пренебрежительно дернул плечом. — Ерунда! Появление на дороге стражников гораздо опаснее для нас, чем нечистая сила.
Не ожидавший услышать сзади чей-либо голос, француз слегка вздрогнул, а Кондас весело захохотал:
— Что, испугался?.. Кстати, о чем тебя расспрашивали турки? — Его глаза уставились в лицо Тимофея.
Тот понял, что отмолчаться не удастся.
— Они ищут разбежавшихся галерников.
— Прекрасная новость! — зло сплюнул грек. — А вы говорите «черти»! Да тут того и жди, опять получишь от султана подарочек в виде цепи на ноге и бешеного галерного старосты с бичом. Давайте побыстрее уберемся отсюда!
— Куда? — поинтересовался Жозеф.
— Есть тут одно местечко, — туманно ответил Головин. — Злата уже переоделась? Тогда пошли к костру…
* * *
Еще издалека они услышали тонкий жалобный вой, словно оставшийся без матери огромный щенок тоскливо выводил щемящие сердце звуки, предвещавшие скорое несчастье — страшное, неотвратимое, готовое обрушиться неизвестно откуда и безжалостно задавить своей тяжестью.
Неожиданно вой оборвался и перешел в утробное хрюканье. Потом глухо пророкотало. Наверное, так мог рыгать обожравшийся человечины людоед-великан, торопливо набивший желудок и лениво отвалившийся от залитого кровью стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198