Но теперь рядом с ней нет никого, кто пообещал бы, что завтра все будет хорошо. Казалось, будто чья-то злая воля разделила мир пополам, отрезав от Кэтлин всех, кого она любила, и ей никогда уже не вернуться назад.
– Я не знаю, что мне делать, досточтимая матушка, – прошептала она, давясь слезами. – Этот замок – он словно переполнен горем. Я не знаю, чему мне верить.
Кэтлин сердито смахнула с ресниц слезы, вспомнив, сколько раз аббатиса, взяв ее за руку, вела в сад, когда Кэтлин не могла уснуть. «Подними голову, дитя мое, и посмотри наверх. Ты никогда не будешь одинока. Звезды – это ангелы, которые следят за тобой. Так же как и я, они защитят тебя, даже когда ты вырастешь и покинешь нас навсегда».
Сердце Кэтлин заныло, и все же она была рада, что вспомнила слова настоятельницы. Кэтлин почувствовала, как истосковалась по тишине и покою, разлитому в ночном воздухе, по беспредельной любви, которую дарила ей приемная мать.
Она и понятия не имела, куда ей идти, чтобы оказаться в саду, и все-таки твердо решила отыскать его, пусть даже ей придется блуждать до рассвета. Кэтлин потихоньку выбралась из комнаты и, оказавшись в коридоре, попыталась припомнить, какой дорогой вел ее Нилл.
Раза три она сбивалась с пути, каким-то чудом каждый раз возвращаясь к себе в комнату. На четвертый раз Кэтлин наконец удалось выбраться на какую-то узкую каменную лестницу, которая вела вниз.
Толкнув тяжелую дверь, она распахнула ее, и лицо ее овеяло сладостным ночным воздухом. Кэтлин бесшумно скользнула в темноту, в тень замковых стен, и подняла лицо к небу, мечтая забыть обо всем, что камнем лежало на душе, раствориться в бескрайнем бархате ночи и грезить о том, что она снова у себя дома, в тихом монастырском саду.
Но не успела Кэтлин сделать и шага, как откуда-то из темноты раздался низкий голос, и сердце ее чуть было не разорвалось от страха.
– И не вздумай сбежать. Одна, в незнакомых местах – луна еще не успеет зайти, как ты уже будешь мертва.
– Нилл! – Кэтлин растерянно уставилась на высокую фигуру, бесшумно выскользнувшую из темноты. – Что ты здесь делаешь?!
Он ожесточенно отшвырнул в сторону изъеденный молью старый плед, защищавший его от ночной свежести.
– Я поклялся никогда больше не проводить ночь под крышей замка Дэйр! – Нилл беспечно уселся прямо на землю, и Кэтлин невольно обратила внимание, как свет луны играет в его блестящих волосах. – Так скажи мне, Кэтлин-Лилия, от кого ты бежишь? От кого спасаешь свою жизнь? Неужели наткнулась на паука размером с кошку? Или целая армия мышей устроила парад прямо у тебя на постели?
– Никуда я не бегу! – возмутилась Кэтлин, слегка разозлившись. – Просто хотела сойти вниз посмотреть на звезды.
– Боюсь, в это трудно поверить. – Опершись рукой о землю, Нилл снова поднялся на ноги. – Звезды, между прочим, отлично видно из окна твоей комнаты. К тому же ни одно разумное существо никогда не стало бы рисковать свернуть себе шею, спускаясь вниз по этой кошмарной лестнице, и все только для того, чтобы полюбоваться звездами.
– Может быть, и стало бы, если бы чувствовало себя одиноким и скучало по дому. – Голос Кэтлин дрогнул, и она отвернулась, досадуя на себя, что не смогла скрыть своей слабости. – Да и потом, все равно ты не поймешь…
Нилл пожал широченными плечами:
– Возможно. К тому же я никогда не забивал голову ничем, кроме сражений.
Почему его равнодушие такой болью отдается в сердце?
– Что ж, если это так, тогда мне жаль и тебя самого, и тех, кто тебя любит, – тихо проговорила Кэтлин.
Она вдруг почувствовала, как Нилл сразу весь подобрался.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости. А кстати, о тех, кто меня будто бы любит: нельзя ли поподробнее? Неужто тебе удалось прочесть любовь в глазах моей драгоценной сестрицы? Да она сплясала бы от радости, если б ей подвернулся случай воткнуть мне кинжал между ребер.
– Она сердита на тебя. Сердита, обижена и к тому же боится. Залечить ее раны можешь только ты, Нилл. И раны твоей матери тоже. Неужели ты настолько слеп, что не заметил, как она смотрела на тебя?
– Она смотрела не на меня, – с горечью фыркнул Нилл, – вернее, смотрела-то на меня, а видела мальчишку, который погиб в тот самый день, когда развеялась легенда о его храбром отце.
– Когда-то она носила тебя под сердцем, Нилл. И любила – задолго до того, как ты появился на свет. Теперь у вас обоих появился шанс узнать друг друга снова. Подумать только – ты можешь снова быть с матерью! Если б ты только знал, как я тебе завидую!
Движением руки Нилл заставил ее замолчать.
– Я сделаю для матери и Фионы все, что только в моих силах. Но если ты рассчитываешь заняться любимым женским делом – помирить нас и заставить забыть обо всем, то только зря потратишь и время, и силы. Я позабочусь о них, поскольку это мой долг, но это все.
– Господи, да ведь ты, похоже, даже не понимаешь, от чего отказываешься! Впрочем, не ты первый, не ты последний. Многие потом понимают, кусают локти, да только уже слишком поздно. – Подняв глаза к небу, Кэтлин посмотрела на звезды. – Все эти годы, что я прожила в аббатстве, я была ужасной дурочкой. Все время гадала, что за таинственная судьба ожидает меня впереди. И чем становилась старше, тем делалась более нетерпеливой, сгорая от желания поскорее начать эту новую, необыкновенную жизнь! – Кэтлин засмеялась принужденным смехом. – Знаешь, сейчас я с радостью отдала бы все на свете, лишь бы снова оказаться за монастырскими стенами.
Кэтлин обернулась и вздрогнула, обнаружив, что Нилл стоит почти вплотную.
– Но ты не из тех женщин, которым на роду написано провести свою жизнь в монастыре. Конечно, сейчас ты напугана, но если завтра, проснувшись, вдруг обнаружишь, что оказалась в аббатстве, готов поклясться чем угодно – через пару дней снова потеряешь покой.
– Нет. За несколько дней, что прошли с тех пор, как я покинула аббатство, я, кажется, постарела на тысячу лет. Я узнала, что в мире царят ложь, измена, предательство, ненависть и зависть. И мужество, – вдруг добавила она тихо, бросив взгляд на Нилла. – Но даже мужество порой приносит одно лишь горе. Мой долг тебе не оплатить никакими деньгами.
– Ты ничего мне не должна, – грубо оборвал ее Нилл.
Кэтлин со вздохом обхватила себя руками.
– Как бы я хотела снова оказаться в аббатстве – оплакать все зло, что невольно причинила тебе! Чтобы все было как прежде, пока я не наткнулась на тебя, спавшего на алтаре друидов! – В ее словах прозвучала тоска.
– Нам не дано снова вернуться ни в то время, ни в то место, Кэтлин, – проговорил он, глядя на нее сверху вниз. Темные тени легли на его суровое лицо, делая его загадочным, словно древние, священные камни. – Да и что бы это изменило? Конн прислал бы вместо меня другого, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Я не знаю, что мне делать, досточтимая матушка, – прошептала она, давясь слезами. – Этот замок – он словно переполнен горем. Я не знаю, чему мне верить.
Кэтлин сердито смахнула с ресниц слезы, вспомнив, сколько раз аббатиса, взяв ее за руку, вела в сад, когда Кэтлин не могла уснуть. «Подними голову, дитя мое, и посмотри наверх. Ты никогда не будешь одинока. Звезды – это ангелы, которые следят за тобой. Так же как и я, они защитят тебя, даже когда ты вырастешь и покинешь нас навсегда».
Сердце Кэтлин заныло, и все же она была рада, что вспомнила слова настоятельницы. Кэтлин почувствовала, как истосковалась по тишине и покою, разлитому в ночном воздухе, по беспредельной любви, которую дарила ей приемная мать.
Она и понятия не имела, куда ей идти, чтобы оказаться в саду, и все-таки твердо решила отыскать его, пусть даже ей придется блуждать до рассвета. Кэтлин потихоньку выбралась из комнаты и, оказавшись в коридоре, попыталась припомнить, какой дорогой вел ее Нилл.
Раза три она сбивалась с пути, каким-то чудом каждый раз возвращаясь к себе в комнату. На четвертый раз Кэтлин наконец удалось выбраться на какую-то узкую каменную лестницу, которая вела вниз.
Толкнув тяжелую дверь, она распахнула ее, и лицо ее овеяло сладостным ночным воздухом. Кэтлин бесшумно скользнула в темноту, в тень замковых стен, и подняла лицо к небу, мечтая забыть обо всем, что камнем лежало на душе, раствориться в бескрайнем бархате ночи и грезить о том, что она снова у себя дома, в тихом монастырском саду.
Но не успела Кэтлин сделать и шага, как откуда-то из темноты раздался низкий голос, и сердце ее чуть было не разорвалось от страха.
– И не вздумай сбежать. Одна, в незнакомых местах – луна еще не успеет зайти, как ты уже будешь мертва.
– Нилл! – Кэтлин растерянно уставилась на высокую фигуру, бесшумно выскользнувшую из темноты. – Что ты здесь делаешь?!
Он ожесточенно отшвырнул в сторону изъеденный молью старый плед, защищавший его от ночной свежести.
– Я поклялся никогда больше не проводить ночь под крышей замка Дэйр! – Нилл беспечно уселся прямо на землю, и Кэтлин невольно обратила внимание, как свет луны играет в его блестящих волосах. – Так скажи мне, Кэтлин-Лилия, от кого ты бежишь? От кого спасаешь свою жизнь? Неужели наткнулась на паука размером с кошку? Или целая армия мышей устроила парад прямо у тебя на постели?
– Никуда я не бегу! – возмутилась Кэтлин, слегка разозлившись. – Просто хотела сойти вниз посмотреть на звезды.
– Боюсь, в это трудно поверить. – Опершись рукой о землю, Нилл снова поднялся на ноги. – Звезды, между прочим, отлично видно из окна твоей комнаты. К тому же ни одно разумное существо никогда не стало бы рисковать свернуть себе шею, спускаясь вниз по этой кошмарной лестнице, и все только для того, чтобы полюбоваться звездами.
– Может быть, и стало бы, если бы чувствовало себя одиноким и скучало по дому. – Голос Кэтлин дрогнул, и она отвернулась, досадуя на себя, что не смогла скрыть своей слабости. – Да и потом, все равно ты не поймешь…
Нилл пожал широченными плечами:
– Возможно. К тому же я никогда не забивал голову ничем, кроме сражений.
Почему его равнодушие такой болью отдается в сердце?
– Что ж, если это так, тогда мне жаль и тебя самого, и тех, кто тебя любит, – тихо проговорила Кэтлин.
Она вдруг почувствовала, как Нилл сразу весь подобрался.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости. А кстати, о тех, кто меня будто бы любит: нельзя ли поподробнее? Неужто тебе удалось прочесть любовь в глазах моей драгоценной сестрицы? Да она сплясала бы от радости, если б ей подвернулся случай воткнуть мне кинжал между ребер.
– Она сердита на тебя. Сердита, обижена и к тому же боится. Залечить ее раны можешь только ты, Нилл. И раны твоей матери тоже. Неужели ты настолько слеп, что не заметил, как она смотрела на тебя?
– Она смотрела не на меня, – с горечью фыркнул Нилл, – вернее, смотрела-то на меня, а видела мальчишку, который погиб в тот самый день, когда развеялась легенда о его храбром отце.
– Когда-то она носила тебя под сердцем, Нилл. И любила – задолго до того, как ты появился на свет. Теперь у вас обоих появился шанс узнать друг друга снова. Подумать только – ты можешь снова быть с матерью! Если б ты только знал, как я тебе завидую!
Движением руки Нилл заставил ее замолчать.
– Я сделаю для матери и Фионы все, что только в моих силах. Но если ты рассчитываешь заняться любимым женским делом – помирить нас и заставить забыть обо всем, то только зря потратишь и время, и силы. Я позабочусь о них, поскольку это мой долг, но это все.
– Господи, да ведь ты, похоже, даже не понимаешь, от чего отказываешься! Впрочем, не ты первый, не ты последний. Многие потом понимают, кусают локти, да только уже слишком поздно. – Подняв глаза к небу, Кэтлин посмотрела на звезды. – Все эти годы, что я прожила в аббатстве, я была ужасной дурочкой. Все время гадала, что за таинственная судьба ожидает меня впереди. И чем становилась старше, тем делалась более нетерпеливой, сгорая от желания поскорее начать эту новую, необыкновенную жизнь! – Кэтлин засмеялась принужденным смехом. – Знаешь, сейчас я с радостью отдала бы все на свете, лишь бы снова оказаться за монастырскими стенами.
Кэтлин обернулась и вздрогнула, обнаружив, что Нилл стоит почти вплотную.
– Но ты не из тех женщин, которым на роду написано провести свою жизнь в монастыре. Конечно, сейчас ты напугана, но если завтра, проснувшись, вдруг обнаружишь, что оказалась в аббатстве, готов поклясться чем угодно – через пару дней снова потеряешь покой.
– Нет. За несколько дней, что прошли с тех пор, как я покинула аббатство, я, кажется, постарела на тысячу лет. Я узнала, что в мире царят ложь, измена, предательство, ненависть и зависть. И мужество, – вдруг добавила она тихо, бросив взгляд на Нилла. – Но даже мужество порой приносит одно лишь горе. Мой долг тебе не оплатить никакими деньгами.
– Ты ничего мне не должна, – грубо оборвал ее Нилл.
Кэтлин со вздохом обхватила себя руками.
– Как бы я хотела снова оказаться в аббатстве – оплакать все зло, что невольно причинила тебе! Чтобы все было как прежде, пока я не наткнулась на тебя, спавшего на алтаре друидов! – В ее словах прозвучала тоска.
– Нам не дано снова вернуться ни в то время, ни в то место, Кэтлин, – проговорил он, глядя на нее сверху вниз. Темные тени легли на его суровое лицо, делая его загадочным, словно древние, священные камни. – Да и что бы это изменило? Конн прислал бы вместо меня другого, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91