Она улыбнулась мужчине, который был ее любовником.
– Я не держу на тебя зла за прошлое, – сказала она ему, – и на тебя тоже.
Марго не могла не заметить, что он не сводит с нее глаз. Когда Шанваллон оказался рядом с ней, на него нахлынули воспоминания, и Марго предположила, что маленькая простоватая Сюзанна в сравнении с ней – любовница неважная. Не жалел ли он уже о своих опрометчивых словах?
– Оставь нас ненадолго, чтобы мы могли вспомнить прошлое, – сказала она Сюзанне, – а потом я уйду. У меня сегодня свои гости, и мои служанки должны помочь мне одеться.
Пока она это говорила, голова Сюзанны склонилась набок, ее рот слегка приоткрылся; это выглядело не очень симпатично.
– Малышка заснула, – прокомментировала Марго.
Шанваллон посмотрел на ее лицо и улыбнулся.
– Возможно, вино было для нее слишком крепким, – сказал он.
– Возможно, – улыбнулась Марго. – Бедная девочка. Выспится и утром будет свеженькая… – Она подняла на него глаза, и ее руки обвили его шею. – А в это время… – промурлыкала она, и халат соскользнул с ее плеч.
Этой ночью, усыпив Сюзанну, Марго убедила Шанваллона, что необходима ему. И при этом забеременела.
На следующее утро Марго послала за Сюзанной де Люз. Девушка пришла, все еще позевывая после снотворного, которое Марго подсыпала ей в вино.
– Хороша хозяйка! – усмехнулась Марго. – Помнишь, моя дорогая, как ты вчера внезапно заснула?
– Да, мадам, – мрачно промолвила Сюзанна.
– И мне не оставалось ничего другого, как развлекать твоего любовника. Хотя называть его своим тебе больше не стоит.
Сюзанна не могла сдержать обиды, вспыхнувшей в ее глазах.
Марго невозмутимо за ней наблюдала. Эта ночь была великолепной. Шанваллон был таким, каким она его помнила. Но Сюзанна тоже симпатичная девочка, и он сильно ей увлекся.
– Я хочу, чтобы ты незамедлительно отправилась в путешествие, – заявила Марго.
– Мадам?
– Ты сегодня же уезжаешь к своей матери в замок в Оверни.
Избавившись от соперницы, Марго вся отдалась своей любви. Она купила у канцлера Бирага большой дом в Париже и поселилась в нем с Шанваллоном.
Она часто бывала при дворе, раздражая брата, так как объявила открытую войну его любимчикам. Мать внимательно за ней наблюдала. Дочь вела полную опасностей жизнь, которая ей всегда нравилась.
Со страхом и восторгом Марго обнаружила, что беременна.
Ребенок! А она считала себя бесплодной! Корила себя за это и была уверена, что и другие ее за это порицают, потому что она не могла родить наследника наваррского трона. Но это и немудрено, если вспомнить многочисленных любовниц Генриха. С женой он весьма нечасто делил ложе, так как же она могла надеяться?
Но теперь ее горячо любимый Шанваллон помог ей убедиться, что она отнюдь не бесплодна. Мысль эта вызывала у нее и сожаление, потому что этот ребенок был не от мужа. Как бы то ни было, возник хороший повод для интриг, всевозможных хитростей, и она принялась с радостью строить планы, а то, что рождение ребенка придется скрывать, ее мало беспокоило. Такие ситуации были ей по душе.
А Генрих Наваррский в это время поздравлял себя с освобождением от супруги. Жизнь без нее сделалась спокойнее, и ему было чем заняться. Он внимательно следил за развитием политической ситуации, потому что не доверял ни своему шурину, королю, ни его переменчивому брату. Между католиками и гугенотами был мир, но так случалось и раньше, а передышка всегда была недолгой. Генрих понимал, что вражда между религиозными партиями не утихла, да это был и больше чем религиозный конфликт. Король Франции стремился заманить Генриха в Париж, сделать пленником, потому что положил глаз на Наварру. Короли Франции всегда по-хозяйски поглядывали на Наварру.
Во время войны Генрих показал себя с самой лучшей стороны. Несмотря на отсутствие показного величия – а может быть, благодаря ему, – солдаты охотно за ним следовали. Он был простым, одним из них, и никогда не просил подчиненных сделать то, чего не мог бы сделать сам, не ждал постоянных королевских почестей. Он шел в бой как солдат, как один из многих. Это вселяло в него бодрость, наполняло радостью оттого, что он король и вождь. Генрих был исполнен решимости защитить свое королевство от атак короля Франции и отстоять свою независимость. Он не хотел разочаровать тех, кто пошел к нему на службу и тем самым оказал ему честь. Волею судьбы он стал вождем гугенотов и стремился быть настоящим вождем, хотя религиозные разногласия его не трогали и он бы предпочел, чтобы во всей Франции была свобода вероисповедания.
Был еще один вопрос, который его сильно занимал, и, разумеется, связанный с женщиной.
Генриху казалось, что он впервые в жизни по-настоящему влюбился. В его жизни было много увлечений, и, будучи молодым, он всякий раз полагал, что сильнее этого увлечения у него уже не будет. Но теперь, обретя опыт, уже не заблуждался таким образом. И именно поэтому был уверен, что роман, которому он был готов вот-вот отдать всего себя, в корне отличается от всего того, что было с ним раньше.
Генрих совершил поездку в Гиенну, которое было частью его королевства, и там его принимала вдова графа де Грамона, бывшего губернатором.
Грамоны были добрыми друзьями матери Генриха, и, когда он приехал в замок, чтобы остановиться на ночлег, его встретила самая грациозная, очаровательная и прекрасная женщина, какую ему когда-либо приходилось видеть. Она совсем не походила на ветреную особу, ей было двадцать шесть лет, и у нее был маленький сын, Антуан, который теперь стал графом де Грамоном. Элегантность и учтивость вдовы очаровали короля, и он почувствовал, что его охватывает знакомое волнение.
Он сразу понял, что графиня де Грамон вовсе не та легкомысленная женщина, с которой можно позабавляться несколько ночей. Добродетельная дама, исполненная достоинства и очарования, она прежде была предана своему мужу и безмерно любила сына.
Графиня де Грамон, конечно, слышала о репутации короля и была настороже, потому что не могла не знать о своей привлекательности. Ей посвящали поэмы, и в одной из них ее назвали Корисандой. Это имя так и закрепилось за ней. Обычно к нему добавляли «красавица», и этот эпитет был вполне ею заслужен.
Когда они с Генрихом общались, то между ними велись очень приятные беседы, но все его попытки к сближению она искусно пресекала.
Генрих вздохнул. Просто забыть графиню ему было трудно, и он начал строить планы завоевания ее сердца.
А в это время у Марго в Париже приближались роды.
Она продолжала танцевать на балах и участвовать в пирах во дворце, пока не осталось всего несколько недель. На всех празднествах Марго появлялась в широких юбках, которые сама ввела в моду. Но наконец решила, что должна пребывать в покое, дома, и распустила слух, будто занемогла, не может встать с кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108