Их взгляды встретились. От синего пламени его глаз у нее перехватило дыхание.
– Постарайтесь вспомнить, – произнес он с бесстрастным видом. – Что именно вам почудилось в саду? Что вы увидели или услышали?
– Я услышала хлопанье двери и… – Она заметила тонкую струйку крови у него на шее и, ужаснувшись, вновь подняла руку. – Что с вами произошло? Все-таки кто-то проник в сад?
– Джулия, пожалуйста, не отвлекайте меня. – Темная ирония замерцала в глубине его глаз. – Думаю, я переживу эту царапину. В сравнении с моими прошлыми ранами…
– Дайте мне ее промыть.
– Это пустяк.
– Вовсе не пустяк, – с тревогой настаивала она. – У вас течет кровь. Как это случилось?
– «Старый и беззащитный» – помнится, это точные ваши слова – с сухой усмешкой произнес он.
– Вас поцарапал мой кот?
– Видимо, я понравился ему меньше, чем давешней обезьянке.
– Немедленно снимите сюртук и рубашку.
Ухмыляясь, он расстегнул и сбросил с широких плеч и то и другое.
– Снять что-нибудь еще? Носки? Брюки? Сапоги?
– Как вы можете шутить? У вас порезано горло!
Он понизил голос:
– Это сделал ваш кот, и это всего лишь царапина.
– Вы хотите, чтобы эта царапина воспалилась? – сурово нахмурилась она.
– Простите. – Он полез в карман и достал оттуда черную перчатку. – Она вам знакома?
Джулия покачала головой:
– Нет, я никогда не видела, чтобы Рассел носил такую. И это наверняка не моя. – Она подняла на него глаза. – Где вы ее нашли?
– В сарае на полке. Гермия считает, что она могла принадлежать старому хозяину дома.
– Возможно. Или одному из его предков. Позвольте мне наконец промыть вашу царапину.
Хит обреченно прислонился к ее туалетному столику, пока она доставала чистое полотенце из-под стойки для умывания. Он не шевельнулся, когда Джулия промокнула царапину дезинфицирующим раствором. Он вообще не ощущал эту царапину, зато чувствовал любое движение Джулии. Сладостная мука нарастала с каждым мгновением. Влечение к ней – и физическое, и эмоциональное – становилось невыносимо мучительным.
Он попытался не обращать внимания на легкое прикосновение ее груди, и поначалу это ему удалось, но вскоре все его тело взбунтовалось. Она стояла слишком близко к нему. Его брюки насквозь промокли, а Джулия всей кожей излучала манящее тепло. Он не сомневался, что почти прижатая к нему Джулия заметила его возбужденное состояние. Он со скрежетом стиснул зубы, продолжая любоваться ею из-под полуопущенных век. Опасный огонь разгорался у него внутри, растекаясь по всем частям тела. Боже, как же он желал эту женщину!
– Стойте смирно, – пробормотала она.
– Я и стою.
Она придвинулась к нему, и Хит судорожно втянул воздух, ощутив ее легкую нерешительность. Они замерли на расстоянии вздоха друг от друга, а он не мог ею обладать. Но нуждался в ней. Боже, как же она ему нужна!
Хит посмотрел на нее, и Джулия глубоко вздохнула. Он продолжал держать руки перед собой, на туалетном столике, но мысленно стягивал с нее ночную сорочку, целовал ее прелестную грудь. Он медленно выдохнул, мучимый томительной, податливой мягкостью ее тела, ароматом ее волос, ее сладостным дыханием на своей щеке.
Постель была всего в нескольких шагах. Он мог в какие-то секунды раздеть ее и отнести туда. Он мог избавить себя от этой болезненной муки, удовлетворить желание, которое подавлял так долго. Ему никогда раньше не приходилось пользоваться своей притягательностью. Теперь он ощущал отчаянную потребность испытать свое умение.
– О чем, ради всего святого, вы задумались? – неожиданно спросила она.
Улыбка выдала его, раскрыла все его темные мысли и желания.
– Не важно, – быстро пробормотала она. – Эту улыбку я помню слишком хорошо. Вам не нужно ее объяснять.
– Как вы проницательны.
– Вы правы, – прошептала она, игнорируя его замечание. – Эта царапина недостаточно глубока, чтобы вас убить.
– Слава Богу. Я еще не составил завещания.
Она подняла глаза на его смуглое насмешливое лицо и ощутила, что сердце забилось часто и прерывисто. С усилием Джулия попыталась взять себя в руки.
– Что вообще мы делаем здесь, в моей спальне? – нерешительно поинтересовалась она. – Ведь в саду никого не было.
– Только ваша тетушка, – ответил он, вынимая лоскут из ее пальцев. – По крайней мере к тому моменту, как я там появился, не было никого.
– А что там делала тетушка?
– Она чуть не вышибла мне мозги цветочным горшком.
– Цветочным… – Джулия огорченно покачала головой, но едва удержалась от смеха. – Да, это причинило бы вам серьезный урон. Сначала мой кот, а затем тетушка. Я приношу вам свои извинения. Быть моим защитником дорого вам обходится. Она понятия не имела, насколько была права. Его самообладание было на исходе. Он наклонился вперед, и его голая грудь коснулась ее груди.
– Эта ваша ухмылка говорит о том, что вы не проявляете ко мне ни капли сочувствия.
– А вы нуждаетесь в сочувствии? – Ее это явно позабавило.
– Жестокая женщина, – вздохнул он. – В таких обстоятельствах сочувствие не помешало бы.
– Странно, – промолвила Джулия. – Я всегда думала, что вы принадлежите к стоикам, долготерпеливому типу мужчин.
– С другими – безусловно.
Она опустила руку и с любопытством посмотрела на него.
– А я, значит, иная?
Он помедлил, но затем ответил:
– Да. И мы оба это знаем.
Глаза Джулии потемнели.
– Не уверена, что вам стоило это говорить.
– Я тоже не уверен, – согласился он. – Тем не менее это правда.
Она потупилась, но, как он тут же заметил, не отстранилась от него. А он хотел, чтобы она отодвинулась, потому что еще минута, и он заключит ее в объятия и сделает что-нибудь шокирующее. Что-нибудь непристойное и изобретательно сексуальное. Она тоже это почувствовала.
От накала напряжения между ними голос ее дрогнул:
– Я думаю, сейчас надо тревожиться о Расселе. Мне всегда казалось странным, что Оклер так откровенно заманивал его во Францию. Что, если это ловушка?
Хит прищурился. Умная тактика. Нет ничего более охлаждающего для страсти, чем упоминание имени другого мужчины.
– Рассел к этому готов. Я думаю, что он хочет положить конец этой игре раз и навсегда.
– Но не конец своей жизни.
– Вы боитесь, Джулия?
– Конечно, боюсь. Я знаю, что вы, мужчины, считаете себя неуязвимыми. Так считал и мой муж.
Хит инстинктивным жестом стряхнул локон с ее плеча. Отбросив маску, скрывавшую ее истинные переживания, она вновь стала такой ранимой. Хит напомнил себе, что намеревался быть ее защитником. Однако дурманящая потребность текла по его жилам раскаленной лавой и заставляла чувствовать себя агрессором, а не защитником. Тело его сжалось. Ее сегодняшний поцелуй отравил ему кровь и душу, заставляя мучительно жаждать большего. И это желание усиливалось всякий раз, когда он ее видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82