Дилбек вспомнил эту сцену смутно, как давний сон. Но... на снимке он увидел... это лицо, эта фигура, эта улыбка... О Боже! Это была она – пригрезившаяся ему танцующая женщина. Уж ее-то он помнил четко. Значит, она была на самом деле! Конгрессмена охватили чувства, явно неподходящие для подобного момента.
А адвокат тем временем говорил, понизив голос:
– Мы напечатали этот снимок – естественно, увеличив его, – со слайда, который хранится у меня в исключительно надежном месте. – Он помолчал, поводил кончиком указательного пальца по верхней губе. – Если мне будет позволено заметить, сэр, без усов вы выглядите гораздо лучше.
Дилбек выдавил бледную улыбочку. Эрб Крэндэлл, заглянувший через его плечо, мысленно вздохнул с облегчением, не увидев на заднем плане снимка никого похожего на себя. Но тут же задумался: кто знает – а вдруг у этого типа в запасе еще куча фотографий? И кто знает – не фигурирует ли на одной из них он, Эрб Крэндэлл, прицелившийся в вышибалу из револьвера? Ну и вечерок был, о Господи...
– Очень странно, – пробормотал Дилбек, – но я не помню, где это происхо...
– Но это ведь вы, не так ли? – с ноткой злорадства в голосе перебил его адвокат.
Крэндэлл коротко потребовал предъявить документы. Морд екай вручил ему свою визитную карточку и пояснил:
– Поскольку вас наверняка интересует, при чем тут Джойс, скажу, что пострадавший от рук конгрессмена является ее женихом.
Крендэлл приблизил губы к самому уху Дилбека.
– Больше ни слова, – предостерег он.
– Хорошо, Эрб. Но я и правда ничего не помню, честное слово.
Адвокат продолжал:
– Вероятно, вас интересует нынешнее состояние молодого человека. К сожалению, хорошего мало. Он сильно пострадал при этом нападении.
Дилбек сглотнул.
– Ну, что я могу сказать... Мне ужасно жаль, что все так вышло.
– Заткнись! – прошипел ему на ухо Крэндэлл.
Тут впервые заговорила Джойс:
– Значит, вам ужасно жаль... Конечно, вы человек любезный и воспитанный, но мой-то Пол уже никогда не станет таким, как раньше.
– Серьезные травмы головы, – добавил адвокат. – Всему виной та бутылка от шампанского, которая была у вас в руках. «Корбель», если не ошибаюсь.
Конгрессмен передал фотографию Крэндэллу.
– Ты же был там, Эрб, – беспомощно проговорил он. – Что, черт побери, тогда случилось?
Крэндэлл боковым зрением увидел, что через зал по направлению к конгрессмену Дилбеку движется большая группа доброжелателей, включающая нескольких видных представителей семейства Рохо. Поэтому он быстро спрятал опасный снимок во внутренний карман своего смокинга и попросил Мордекая подождать его наверху, в комнате для гостей.
– Хорошо, – ответил адвокат. – Мы как раз и надеялись на возможность переговорить с глазу на глаз.
– Через пятнадцать минут, – бросил Крэндэлл и ринулся искать Малкольма Дж. Молдовски.
Из последних сил Дэвид Дилбек продолжал свое движение по залу – тут пожать руку, там выразить свою признательность, улыбнуться в ответ на шутку, наклоном головы поблагодарить за лестные слова... Но перед мысленным взором его стояло только одно видение: стройная обнаженная танцовщица, чью честь он так доблестно защищал в тот вечер в «И хочется, и можется». И он в который уже раз задавал себе вопрос: «А она – думает ли она обо мне?»
* * *
Джойс прохаживалась по холлу, а Мордекай встретился с Малкольмом Молдовски в комнате для гостей, наедине. Никаких формальностей не было. Мордекай изложил свои требования; Молдовски, слушая его, изредка записывал что-то в книжечке. Фотография, извлеченная из кармана смокинга Крэндэлла, лежала между ними на кофейном столике.
– Это называется – выкручивание рук, – задумчиво произнес Молдовски, когда адвокат закончил.
– В игре, которую я веду, – возразил Мордекай, – это называется переговорами с целью улаживания дела. Вы полагаете, я шучу, говоря о гражданских действиях, которые мы готовы предпринять? Эта фотография говорит сама за себя, мистер Молдовски.
– Я не люблю вымогательства.
Мордекай пожал плечами.
– Другой адвокат сначала обратился бы в суд, а уж потом предложил бы уладить дело полюбовно. Безусловно, судебное разбирательство немедленно сделает все достоянием общественности. Поэтому, принимая во внимание высокое положение мистера Дилбека, я и решил, что он предпочтет избежать этого.
– Что ж, остается только выразить вам нашу благодарность за подобное благоразумие. – Молдовски встал и налил себе еще стаканчик. Отпивая глоток, он еще раз мельком взглянул на компрометирующую фотографию, где достопочтенный Дэвид Лейн Дилбек представал сорвавшимся с цепи маньяком, обезумевшим от алкоголя и похоти. Да попади этот снимок на первые полосы газет, уж то-то будет шуму!..
– Я понимаю, вам нужно время, чтобы все обдумать, – продолжал адвокат. – Для вас, думаю, это настоящий шок.
– Да нет, не совсем, – спокойно ответил Молдовски. – Этого молодого человека зовут Пол Джонатан Гьюбер. Он пять дней пролежал в броуордской больнице – порезы, синяки, небольшое сотрясение мозга. Сейчас он практически здоров, но, полагаю, это не имеет отношения к делу. Верно?
На несколько секунд Мордекай потерял дар речи, потом медленно произнес:
– Должен ли я считать, что вы наводили справки в больнице, проявляя заботу о здоровье моего клиента?
Малкольм Молдовски постучал своими безупречно отполированными ногтями по стенке стакана.
– Мы проявляем заботу о конгрессмене, – ответил он. С самой ночи злополучного инцидента молодой мистер Гьюбер находился под колпаком у Крэндэлла.
– Вы произвели на меня впечатление, – сказал Мордекай. – Как бы то ни было, ваш интерес к состоянию здоровья моего клиента может быть истолкован как признание своей ответственности. У суда может возникнуть вопрос: почему мистер Дилбек не захотел сам загладить последствия своего проступка. А еще он может возникнуть у министра юстиции.
Молдовски едва заметно улыбнулся.
– С кем, по вашему мнению, вы имеете дело? – поинтересовался он.
– Я как раз и пришел сюда, чтобы это выяснить, – сухо ответил Мордекай. – Я надеялся на цивилизованную дискуссию. – Он встал и разгладил складки, замявшиеся на костюме. – Завтра утром я первым делом отправлюсь в суд. Так что подготовьте конгрессмена к самому худшему.
– Погодите-ка, вы, горячая голова, – остановил его Молдовски. – Сядьте.
– Нет, сэр. Я уже сказал все, что считал нужным.
– Но три миллиона – это слишком много, – заметил Молдовски.
Теперь настал черед Мордекая насмешливо улыбнуться.
– Вам известно, сколько заработала «Суитхарт шугар» в прошлом году?
Молди с легким свистом втянул воздух сквозь зубы и медленно опустил свой стакан на стол. Мордекай не изменил надменного выражения лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
А адвокат тем временем говорил, понизив голос:
– Мы напечатали этот снимок – естественно, увеличив его, – со слайда, который хранится у меня в исключительно надежном месте. – Он помолчал, поводил кончиком указательного пальца по верхней губе. – Если мне будет позволено заметить, сэр, без усов вы выглядите гораздо лучше.
Дилбек выдавил бледную улыбочку. Эрб Крэндэлл, заглянувший через его плечо, мысленно вздохнул с облегчением, не увидев на заднем плане снимка никого похожего на себя. Но тут же задумался: кто знает – а вдруг у этого типа в запасе еще куча фотографий? И кто знает – не фигурирует ли на одной из них он, Эрб Крэндэлл, прицелившийся в вышибалу из револьвера? Ну и вечерок был, о Господи...
– Очень странно, – пробормотал Дилбек, – но я не помню, где это происхо...
– Но это ведь вы, не так ли? – с ноткой злорадства в голосе перебил его адвокат.
Крэндэлл коротко потребовал предъявить документы. Морд екай вручил ему свою визитную карточку и пояснил:
– Поскольку вас наверняка интересует, при чем тут Джойс, скажу, что пострадавший от рук конгрессмена является ее женихом.
Крендэлл приблизил губы к самому уху Дилбека.
– Больше ни слова, – предостерег он.
– Хорошо, Эрб. Но я и правда ничего не помню, честное слово.
Адвокат продолжал:
– Вероятно, вас интересует нынешнее состояние молодого человека. К сожалению, хорошего мало. Он сильно пострадал при этом нападении.
Дилбек сглотнул.
– Ну, что я могу сказать... Мне ужасно жаль, что все так вышло.
– Заткнись! – прошипел ему на ухо Крэндэлл.
Тут впервые заговорила Джойс:
– Значит, вам ужасно жаль... Конечно, вы человек любезный и воспитанный, но мой-то Пол уже никогда не станет таким, как раньше.
– Серьезные травмы головы, – добавил адвокат. – Всему виной та бутылка от шампанского, которая была у вас в руках. «Корбель», если не ошибаюсь.
Конгрессмен передал фотографию Крэндэллу.
– Ты же был там, Эрб, – беспомощно проговорил он. – Что, черт побери, тогда случилось?
Крэндэлл боковым зрением увидел, что через зал по направлению к конгрессмену Дилбеку движется большая группа доброжелателей, включающая нескольких видных представителей семейства Рохо. Поэтому он быстро спрятал опасный снимок во внутренний карман своего смокинга и попросил Мордекая подождать его наверху, в комнате для гостей.
– Хорошо, – ответил адвокат. – Мы как раз и надеялись на возможность переговорить с глазу на глаз.
– Через пятнадцать минут, – бросил Крэндэлл и ринулся искать Малкольма Дж. Молдовски.
Из последних сил Дэвид Дилбек продолжал свое движение по залу – тут пожать руку, там выразить свою признательность, улыбнуться в ответ на шутку, наклоном головы поблагодарить за лестные слова... Но перед мысленным взором его стояло только одно видение: стройная обнаженная танцовщица, чью честь он так доблестно защищал в тот вечер в «И хочется, и можется». И он в который уже раз задавал себе вопрос: «А она – думает ли она обо мне?»
* * *
Джойс прохаживалась по холлу, а Мордекай встретился с Малкольмом Молдовски в комнате для гостей, наедине. Никаких формальностей не было. Мордекай изложил свои требования; Молдовски, слушая его, изредка записывал что-то в книжечке. Фотография, извлеченная из кармана смокинга Крэндэлла, лежала между ними на кофейном столике.
– Это называется – выкручивание рук, – задумчиво произнес Молдовски, когда адвокат закончил.
– В игре, которую я веду, – возразил Мордекай, – это называется переговорами с целью улаживания дела. Вы полагаете, я шучу, говоря о гражданских действиях, которые мы готовы предпринять? Эта фотография говорит сама за себя, мистер Молдовски.
– Я не люблю вымогательства.
Мордекай пожал плечами.
– Другой адвокат сначала обратился бы в суд, а уж потом предложил бы уладить дело полюбовно. Безусловно, судебное разбирательство немедленно сделает все достоянием общественности. Поэтому, принимая во внимание высокое положение мистера Дилбека, я и решил, что он предпочтет избежать этого.
– Что ж, остается только выразить вам нашу благодарность за подобное благоразумие. – Молдовски встал и налил себе еще стаканчик. Отпивая глоток, он еще раз мельком взглянул на компрометирующую фотографию, где достопочтенный Дэвид Лейн Дилбек представал сорвавшимся с цепи маньяком, обезумевшим от алкоголя и похоти. Да попади этот снимок на первые полосы газет, уж то-то будет шуму!..
– Я понимаю, вам нужно время, чтобы все обдумать, – продолжал адвокат. – Для вас, думаю, это настоящий шок.
– Да нет, не совсем, – спокойно ответил Молдовски. – Этого молодого человека зовут Пол Джонатан Гьюбер. Он пять дней пролежал в броуордской больнице – порезы, синяки, небольшое сотрясение мозга. Сейчас он практически здоров, но, полагаю, это не имеет отношения к делу. Верно?
На несколько секунд Мордекай потерял дар речи, потом медленно произнес:
– Должен ли я считать, что вы наводили справки в больнице, проявляя заботу о здоровье моего клиента?
Малкольм Молдовски постучал своими безупречно отполированными ногтями по стенке стакана.
– Мы проявляем заботу о конгрессмене, – ответил он. С самой ночи злополучного инцидента молодой мистер Гьюбер находился под колпаком у Крэндэлла.
– Вы произвели на меня впечатление, – сказал Мордекай. – Как бы то ни было, ваш интерес к состоянию здоровья моего клиента может быть истолкован как признание своей ответственности. У суда может возникнуть вопрос: почему мистер Дилбек не захотел сам загладить последствия своего проступка. А еще он может возникнуть у министра юстиции.
Молдовски едва заметно улыбнулся.
– С кем, по вашему мнению, вы имеете дело? – поинтересовался он.
– Я как раз и пришел сюда, чтобы это выяснить, – сухо ответил Мордекай. – Я надеялся на цивилизованную дискуссию. – Он встал и разгладил складки, замявшиеся на костюме. – Завтра утром я первым делом отправлюсь в суд. Так что подготовьте конгрессмена к самому худшему.
– Погодите-ка, вы, горячая голова, – остановил его Молдовски. – Сядьте.
– Нет, сэр. Я уже сказал все, что считал нужным.
– Но три миллиона – это слишком много, – заметил Молдовски.
Теперь настал черед Мордекая насмешливо улыбнуться.
– Вам известно, сколько заработала «Суитхарт шугар» в прошлом году?
Молди с легким свистом втянул воздух сквозь зубы и медленно опустил свой стакан на стол. Мордекай не изменил надменного выражения лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131