Вы у кого учились? Я всех у вас знаю.
- Вы ошиблись, я не актриса.
- Ну и что? Сейчас в кино много непрофессионалов.
Ия Саввина ваша. Или Горбачев из Ленинграда. Дай бог, как говорится.
Юра с изумлением прислушивался к их беседе, но подойти не решался. Катя взглянула на него и Ласло, как бы призывая их в свидетели:
- Но я не снимаюсь. Поймите. Я не актриса. У меня совсем другая специальность.
Но режиссер не сдавался.
- Актриса - это не специальность. Это - божий дар. Или он есть, или его нет. Вместо вашего лица я не сниму диплом киноинститута, мне нужно ваше лицо. Ваши глаза. Ваш тип. Очень выгодный контракт. Два месяца, и все дела. У меня должна была Веру югославка играть. Тоже славянский тип. Но - в больнице. Аппендикс. Я говорил ей: смотри, венгерская кухня - это порох… Вы уже видели декорации?
- Какие декорации?
- Я когда вас увидел - все, в десятку, не надо даже грима. Ах да, я не сказал, кажется, я «Месяц в деревне» снимаю, ваша классика. Мне нужна Вера. Мне вы нужны. И картина в кармане. Идемте. - Режиссер взял Катю за руку.
- Куда? Я занята.
- Идемте, идемте… - Он почти потащил ее в парк, туда, где белели ротонды и садовые скульптуры - декорации снимающегося фильма и где она недавно гуляла, не замечая, что это съемочная площадка: очевидно, в это время там был перерыв.
Теперь тут трудились техники, устанавливая свет, оператора возили на тележке между деревьями, словом, шла обычная суета, сопровождающая рождение каждого киноэпизода. Вокруг толпились любопытные, несмотря на то, что их периодически просили отойти подальше. Режиссер, не выпуская Катиной руки, ходил по площадке и всех спрашивал: «А где Имре, не видели?» Все его только что видели, хотя никто толком не знал, где он. Режиссер каждый раз извинялся перед Катей, говорил, что задержит ее еще на минуту, и все повторялось до тех пор, пока не обнаружился Имре - фотограф. Потом Катю ставили около ротонды, сажали в плетеное садовое кресло, набрасывали на плечи газовый шарф и делали фотопробы, хотя Катя каждый раз пыталась объяснить, что она не собирается сниматься. Но ее никто и не слушал, словно бы она была частью декорации.
Юра и Ласло стояли в стороне, в толпе зрителей, и не знали, что им делать: то ли спасать Катю, то ли любоваться ею - уж больно хороша она была, освещенная юпитерами.
А пока разворачивались эти неожиданные для Кати события, автор воспользовался случаем, чтобы поделиться своими соображениями о пользе киносъемок:
- Есть сравнительно немного явлений, которые воспринимаются во всем мире одинаково. Среди них не последнее место занимает киносъемка. По своему влиянию на поведение человека она даже превосходит неполное солнечное затмение и выигрыш любимой футбольной команды. Магнитное поле, возникающее вокруг проходящей на натуре съемки, столь велико, что притягивает все живое, находящееся в радиусе двух-трех километров. Возраст, пол, занятость на работе роли не играют. Эта сила прямо пропорциональна количеству снимающихся любимых актеров, мастерство же режиссера значения не имеет. Готовый фильм может быть хорошим и плохим, интересным и неинтересным; съемки - интересны всегда. Более того, съемки будущего плохого фильма практически ничем не отличаются от съемок будущего гениального. Это, может быть, не очень справедливо, но что поделать, кино не юстиция, на справедливость тут и не рассчитывают. В живописи еще хуже. Маленькая акварель, которую художник при жизни не мог продать даже за ужин, после его смерти иногда кормит наследников много лет, причем три раза в день.
Хождение на съемки - занятие опасное. Оно порождает разочарование. Эпизод, производящий при съемке неизгладимое впечатление, причем не один, а несколько раз, в кинозале можно вообще не увидеть. А если и увидишь, то расстроишься - тогда он казался таким значительным… Мы вообще склонны думать, что все, что происходит при нас, имеет особое значение.
Вторая опасность, подстерегающая зрителя на съемочной площадке, - несоответствие живых кумиров тому облику, который они имеют на экране. Когда выясняется, что Он мал ростом и кривоног, а Она - дылда и ее снимают поэтому всегда сидя, нервное потрясение бывает столь велико, что наиболее слабонервные вообще перестают ходить в кино и переносят свою нерастраченную любовь на домашних животных.
Но при всем при этом топтание на съемках - занятие полезное. Во-первых, оно укрепляет здоровье, все-таки свежий воздух. Во-вторых, оно сближает людей. Даже заклятые соседи, имеющие диаметрально противоположные взгляды по всем жизненным вопросам, здесь находят давно утраченный общий язык и в конце даже начинают вновь обращаться друг к другу по имени - если вспоминают его.
К тому же, не следует забывать, что съемки, как это ни странно, ведутся не для нас…
Наконец фотопробы были сделаны, и режиссер подошел к Кате.
- Все хорошо. Еще некоторые формальности - утвердить все это у руководства, но здесь нет проблем.
- Послушайте, - не выдержала наконец Катя. - Вы что, глухой? Не слышите, что вам говорят? Я не собираюсь сниматься, я вообще уезжаю завтра, мы здесь проездом.
- Ну, хорошо, я договорюсь, - режиссера ничем нельзя было смутить. - В посольстве? С кем? Меня там все знают. Продлить визу - нет проблем.
Катя вздохнула, словно говорила с тяжелобольным, и сказала тихо и внятно:
- До свидания.
Как ни странно, но эта простая фраза подействовала. Режиссер вдруг сообразил, что Катя действительно уходит. И его лицо сразу стало растерянным и грустным.
- Но как же? Вы не понимаете. У вас талант, я вижу. Это ваш шанс. Его нельзя упускать. Вы потом этого себе никогда не простите.
- Я уже слышала однажды нечто похожее, - сказала Катя, посмотрев на Юру. - С меня хватит. - И она пошла в гостиницу.
Режиссер и Юра, словно парализованные, неподвижно смотрели ей вслед - пока она шла из света площадки в сумрак сада, а потом снова возникла у ярко освещенного подъезда отеля.
Катин автобус проезжал через деревню Ормашаг. Перед многими домиками странно высились одинокие деревья: тонкие с кроной на самой макушке.
- Здесь мы имеем, - объясняла гид, - характерный местный обычай. Молодые люди, кто имеет любимую, должны в ночь на первое мая посадить у нее перед домом дерево. Выкопать в лесу, принести и посадить. И утром все видят, как он ее любит. Чем выше дерево, тем крепче. И это дерево должно простоять месяц, весь май. А тридцатого его спиливают, и тогда родители девушки устраивают как бы прием в честь ее возлюбленного.
- А свадьба когда? - спросила одна из туристок.
- О, это как договорятся. Может быть, осенью, когда убран урожай.
- А если она разлюбит за это время? - спросил один из туристов.
- Или он? - уточнила туристка.
- О, тогда хорошо, - сказала гид.
- Что же хорошего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18