Великан спросонья мотнул головой и провел рукой по щеке, думая, что по
ней ползает блоха. Синдбад едва удержался, изо всех сил вцепившись в
щетину, и на некоторое время замер, чтоб лишний раз не раздражать великана.
Затем он осторожно продолжал движение. Казалось, Алмаз разгорался все ярче
по мере того, как приближался к нему Синдбад. Он был уже на расстоянии
вытянутой руки, как вдруг пук жестких волос, росших над ухом ифрита,
превратился в клубок змей, которые разом вытянули свои шипящие головы в
направлении Синдбада.
Синдбад до того испугался, что едва не рухнул вниз, но Алмаз сверкал ярко
и словно вливал силы в его онемевшую грудь. Выхватив меч, Синдбад с размаху
отсек у дотянувшейся до него змеи ее зубастую голову, затем еще раз
размахнулся - и сразу две змеиные головы полетели вниз. Сражаться Синдбаду
было неудобно: одной рукой ему все время приходилось держаться за щетину на
щеке ифрита, к тому же ифрит ворочался во сне, тревожно мычал и встряхивал
головой. Дважды Синдбад, сражаясь со змеями, срывался, и лишь чудом, а
может - по воле высших сил, которые незримо хранили его, - в самый
последний миг все же хватался за какой-нибудь подвернувшийся ифритов волос
и избегая падения, повиснув на нем. Затем он снова подбирался к алмазу и
тут вновь вступал в схватку со змеями.
Метким ударом меча обезглавив последнюю змею, он прыгнул и, уцепившись за
серьгу, повис на ней. Мечом он отогнул золотые скрепы, державшие Алмаз. И
тут ифрит проснулся. Из горла его исторгся громоподобный рев, рука
потянулась к уху... Но прежде, чем его схватили громадные пальцы, Синдбад,
зажав Алмаз обеими руками, рухнул вниз, на лету пытаясь повернуть кольцо.
Но сделать это и подпрыгнуть вновь, спасаясь от крыс, он не успел. Внизу за
его падением, разинув пасть, следила большая толстая крыса. Синдбад вместе
с Алмазом угодил прямо ей в рот, между ее зубов пройдя в ее горло; сила
падения бала так велика, что горло закупорилось упавшим Синдбадом, и крыса,
захрипев, забилась в агонии.
Обнаружив, что Алмаз исчез, ифрит испустил рев еще громче первого. В ту
же минуту он опустился на пол и, встав на ноги, принялся в бешенстве
озираться, ища Алмаз или его похитителя. Но вокруг, сколько бы он ни
оглядывался, бегали одни только крысы и дрались друг с другом из-за
остатков его ужина. Одна из них, с раздувшейся шеей, корчилась на полу, но
ифрит не обратил на нее внимание. Дико вопя, он опустился на четвереньки и
принялся шарить по углам, решив, что Алмаз мог случайно выпасть и
закатиться туда, но не находил ничего, кроме все тех же крыс. В ярости и
злобе он принялся бить их своими громадными кулачищами; крысы пища,
бросились врассыпную. Толстую крысу, в горло которой угодил Синдбад с
алмазом, две ее подружки схватили зубами за хвост и за лапы и поволокли в
нору. Они успели вовремя, потому что ифрит в ярости начал крушить стены.
Огромная каменная колонна рухнула от одного его удара; за ней рассыпалась
другая. Ифрит, обезумев от отчаяния, головой бросился на стену и пробил в
ней дыру. Он ругался, вопил, ревея и не переставал искать исчезнувший
Алмаз. Он рвал паутину, которой были густо завешены углы, сбивал птичьи
гнезда, забрался даже в башню к летучим мышам, всполошив и подняв в воздух
целую их стаю, но чудесного камня не было и там. Ифрит побагровел, его била
дрожь, маленькие, налитые кровью глазки выкатились из орбит. Под горячую
руку попался слуга-демон, и ифрит с ревом пропорол его своим рогом
насквозь.
Все это время Синдбад, скорчившись, сидел в холодном и узком крысином
горле. Он обеими руками прижимал к груди Алмаз, который ему, коротышке,
казался неимоверно большим, хотя на самом деле был не крупнее желудя. У
Синдбада сперло дыхание, от ужаса он бледнел и обливался холодным потом,
прислушиваясь к бешеному рычанию ифрита и грохоту падающих стен.
Между тем проглотившую его крысу начали рвать и терзать ее подруги.
Вскоре они добрались до Синдбада. Сердце его сжалось и разум словно окутала
пелена. Схватив меч, он в безрассудном отчаянии сделал стремительный выпад,
угодив острием прямо в глаз одной из крыс. Та взвилась от неожиданности и,
разъяренная, широко разинув пасть, ринулась на смельчака. Синдбад увернулся
от ее молниеносного броска, метнул меч в разинутую пасть второй твари,
всадив его прямо ей в глотку, и повернул на пальце кольцо.
Два больших прыжка, которые он тут же сделал, совершенно сбили с толку
бросившихся на него крыс. Они не успевали следить за ним, мечущимся в их
норе, как маленькая молния. Нора была достаточно просторной, но все же ее
своды не позволяли Синдбаду скакать в полную силу, взлетая сразу на
несколько десятков метров. Он все время ударялся спиной и боками о стенки
норы. Но, получая ушибы, он мчался вперед стремительно, делая
акробатические прыжки под самым носом у крыс, выбегавших ему навстречу, и
заботился только о том, как бы не выпустить из рук драгоценный алмаз.
Нора кончилась в какой-то полуосыпавшейся канаве у дальней стены,
опоясывавшей владения ифрита. Синдбад нескаэанно обрадовался, очутившись
под усыпанным звездами небом; здесь он уже ничего не боялся. Он подпрыгнул
так высоко, как только мог, и в прыжке заглянул в окно, в котором виден был
ифрит. Однорогий в ярости бился об стены, ревел и стонал, посылая проклятия
на голову неведомого похитителя Алмаза. Синдбад повернулся и собрался было
перескочить через стену, как вдруг вопль Однорогого заставил его
остановиться и прислушаться.
- О горе мне! - схватившись за голову, вопил ифрит,- Исчез Алмаз, с
которым я связан узами волшебства! Пока он был со мной, я чувствовал себя
свободным и вольным. Но теперь, если он достанется чернокнижникам или
колдунам, знающим его секрет, то я попаду в вечное рабство... Я стану
слугой, ничтожным рабом обладателя Алмаза, за пределами дворцовой стены я
пальцем не посмею тронуть презренного вора, напротив - я должен буду
служить и всячески угождать ему... Счастье, если Алмаз просто выпал из
серьги и куда-нибудь закатился. Но слишком мало надежды на это. Алмаз
похитили! Чутье мне говорит, что его похитили! ..О горе мне!..
Услышав эти крики, Синдбад в задумчивости пробормотал:
- Алмаз обладает властью над ифритом, недаром колдуны стремятся
заполучить его. А почему бы мне не оставить Алмаз у себя и самому не
сделаться повелителем ифрита? Колдуны говорили, что ифрит-могущественный
волшебник; значит, я могу просить у него все, что захочу. Он вернет мне мой
рост, доставит в Багдад и избавит мой дом от джинна из бутылки, который
отправил меня в это ужасное странствие...
Он повернул кольцо, подпрыгнул высоко в воздух, потом еще раз и еще, и с
третьего прыжка одолел стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23