Он пытается меня схватить, я уворачиваюсь, спотыкаюсь и падаю очень удачно – поперек того, которого уронил Кира. Парень как раз пытается подняться, но я валюсь на него, об него же и споткнувшись, и, видимо, тратя последние капли везения, приземляюсь локтем точно ему в нос. Мне повезло – ему нет, кажется, травма достаточно серьезна: он не пытается меня схватить, он вообще ничего не пытается делать, только взмахивает руками и отрубается. От души надеюсь, что я вогнала носовую перегородку прямиком в желе, заменяющее ему мозги.
Недостатком падения является то, что мой любитель обниматься схватил меня за обе щиколотки над кроссовками. Сейчас он извернется и пнет меня в живот или в голень, и я на пару минут лишусь возможности сопротивляться. Дрыгаю ногами, смотрю на пляшущую передо мной пару тяжелых поцарапанных ботинок. Кажется, они с Кирой решили станцевать ритуальные боевые танцы разозленных самцов. Парень переминается с ноги на ногу, как боксер, делает шаг вперед и тут же отступает, видимо, примериваясь. Напрасно он это – когда он во второй раз отступает, я вцепляюсь в его ногу со всей силы, а тот, что держит за ноги меня, проявляет крайний идиотизм. Или гуманизм, уж не знаю. Вместо того чтобы меня ударить, он резко тянет меня за ноги. А я крепко держу его товарища. Это не драка – это какая-то пародия на сказку про Репку!
Кира, не раздумывая, пользуется временной неподвижностью противника. Короткий резкий удар – и разумеется, здоровенная туша валится на меня. Напоминаю, что на одном я уже лежу. Руки я разжимаю, и третий послушно вытаскивает меня за ноги из-под своего товарища. Не особо крепкие оказались драчуны, судя по результатам. Но рывок за ноги что-то смещает в позвоночнике, и я ору как резаная. Наверное, от удивления – молчала-молчала и вдруг завопила – меня отпускают, и я лежу на траве, стараясь не шевелиться, – прямо надо мной происходит мордобоище. Кира пытается достать противника, тот уворачивается. Кто-то наступает мне на руку – я не хочу выяснять, кто это, я хочу только встать на ноги и убраться из опасной зоны. Но мне не дают. Я слышу резкий выкрик Киры, и с громким плеском мой обидчик летит в бассейн, как я и хотела. К сожалению, там всего-то по бедро, и парень немедленно встает на ноги.
Кажется, все это безобразие заняло не больше тридцати секунд.
Путь свободен: искупавшийся в фонтане хулиган вовсе не горит желанием в одиночку лезть на нас двоих – я уже встала и оглядываю поле боя. Один отрубился накрепко, другой только поднялся на четвереньки. Напрасно он это – я размахиваюсь и с удовольствием пинаю его в пах. Надеюсь, повреждения серьезны. Говорят, кастрация снижает агрессивность. Уповаю на это всей душой.
Мы не собираемся искушать судьбу и уносим оттуда ноги. Добегаем до остановки, впрыгиваем в удачно подошедший автобус. Нас не догоняют – видимо, некому, двое разбираются с третьим товарищем. Спина прошла – может, во время пробежки позвонок встал на место.
Вовсе не подробности драки, а последние мгновения пребывания в Гиблом Доме стоят у меня перед глазами, пока я сижу на сиденье в тряском автобусе. Альдо знал, что погибнет, вдруг понимаю я. «И помнят все цену победы над мраком. Цена эта – жизнь. Но платить ее стоит», – так звучали последние слова его баллады. Кто-то должен был заплатить за ритуал своей жизнью. Я забыла об этом, а Кира и Альдо помнили. Что же, Альдо знал, что погибнет так или иначе? И согласился на ритуал, зная, что ему с того не будет проку? Я совсем не знала его, понимаю я вдруг. Это очень больно – понимать, что тот, кого всю жизнь в Городе считала подлецом и дураком, спас тебе жизнь. Где были мои глаза? Почему я смотрела только на внешнее? Я так мало знала о нем, о его жизни... Почему он предпочел спасти Киру и меня? Допустим, меня – потому что я Смотритель. Один или другой – не так уж и важно. Но тенника Киру? Только ради меня – или еще было что-то, о чем я не знаю?
Автобус привозит нас к метро, мы выходим и садимся на выступ стены вестибюля.
– Это, конечно, нам редкостно повезло, – потирая переносицу, говорит Кира. – Но делать здесь совершенно нечего, надо идти наверх.
– Через искаженную вуаль? – с сомнением спрашиваю я.
– А что делать? Дева к нам не придет, скорее уж пошлет еще банду гопников, или наряд милиции, или террориста с бомбой. Работать с вероятностями у нее получается великолепно. Даже если ничего серьезного не случится, нас раскидает по разным вуалям, и будет еще хуже.
Я задумываюсь о нашей неистребимой живучести. Выбрались с искаженной завесы, выбрались из Гиблого Дома. Правда, такая маленькая деталь – оставив за спиной двоих погибших. Но нам все нипочем. Дорожку из Дома проложим, хулиганов раскидаем голыми руками. Что дальше? Перевернем Город вверх дном и присядем выпить по стаканчику пива? Я в бешенстве, которому не помогла и пробежка. Что творится? Что за идиотская игра в непобедимых спецагентов? Нет, мне вовсе не хочется сложить голову в очередной неприятности, но кажется, что Город забавляется, используя нас как марионеток. Туда засунет, сюда засунет – как смешно, живые куколки ухитряются вывернуться из любой беды.
Мимо нас проезжает на велосипеде парнишка лет одиннадцати. В руке у него здоровенный водяной пистолет, и он щедро обливает нас обоих, после чего начинает истошно работать педалями. Я отфыркиваюсь – струя попала в рот, и вдруг понимаю, что вода – святая. Мне все равно, а вот на тенников она действует как кислота. Не смертельно опасна, но оставляет болезненные ожоги. Кира успел прикрыть лицо руками и теперь дует на покрывшиеся пузырями кисти.
Водяной пистолет, заправленный святой водой? На третьей вуали, где, конечно, водится кое-какая нечисть, но средь бела дня у метро не сидит никогда. Интересная случайность, очередная маленькая неприятность. Видимо, Дева использует всех, до кого может дотянуться, но не очень хорошо чувствует, чем оборачивается ее воздействие. Что ж, ребенок с пистолетом лучше, чем смертник с гранатой, – но ясно, что и здесь мы себя в безопасности чувствовать не можем. Весомый аргумент в пользу предложения Киры подкинул нам ребеночек...
– Может, в конце концов, найдем ее уже? – спрашиваю я.
– Пожалуй, пора. – Кира разглядывает ожоги на руках и морщится.
– Больно?
– Да нет, терпимо. Но неприятно. Какой идиотизм! – топает он ногой. – Дети всякие, хулиганы...
– Взрывы и оглоеды, – подсказываю я. – Это уже посерьезнее. На инициирующей завесе сроду никаких оглоедов не было, мы следим.
– Я же говорю – она работает с вероятностями. И работает хорошо. Поэтому ей и удается гонять нас, как зайцев, по всему Городу. Бесполезно от нее уворачиваться. Пес, где Лаан с Хайо, почему они хотя бы не ищут Витку?
Я пожимаю плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Недостатком падения является то, что мой любитель обниматься схватил меня за обе щиколотки над кроссовками. Сейчас он извернется и пнет меня в живот или в голень, и я на пару минут лишусь возможности сопротивляться. Дрыгаю ногами, смотрю на пляшущую передо мной пару тяжелых поцарапанных ботинок. Кажется, они с Кирой решили станцевать ритуальные боевые танцы разозленных самцов. Парень переминается с ноги на ногу, как боксер, делает шаг вперед и тут же отступает, видимо, примериваясь. Напрасно он это – когда он во второй раз отступает, я вцепляюсь в его ногу со всей силы, а тот, что держит за ноги меня, проявляет крайний идиотизм. Или гуманизм, уж не знаю. Вместо того чтобы меня ударить, он резко тянет меня за ноги. А я крепко держу его товарища. Это не драка – это какая-то пародия на сказку про Репку!
Кира, не раздумывая, пользуется временной неподвижностью противника. Короткий резкий удар – и разумеется, здоровенная туша валится на меня. Напоминаю, что на одном я уже лежу. Руки я разжимаю, и третий послушно вытаскивает меня за ноги из-под своего товарища. Не особо крепкие оказались драчуны, судя по результатам. Но рывок за ноги что-то смещает в позвоночнике, и я ору как резаная. Наверное, от удивления – молчала-молчала и вдруг завопила – меня отпускают, и я лежу на траве, стараясь не шевелиться, – прямо надо мной происходит мордобоище. Кира пытается достать противника, тот уворачивается. Кто-то наступает мне на руку – я не хочу выяснять, кто это, я хочу только встать на ноги и убраться из опасной зоны. Но мне не дают. Я слышу резкий выкрик Киры, и с громким плеском мой обидчик летит в бассейн, как я и хотела. К сожалению, там всего-то по бедро, и парень немедленно встает на ноги.
Кажется, все это безобразие заняло не больше тридцати секунд.
Путь свободен: искупавшийся в фонтане хулиган вовсе не горит желанием в одиночку лезть на нас двоих – я уже встала и оглядываю поле боя. Один отрубился накрепко, другой только поднялся на четвереньки. Напрасно он это – я размахиваюсь и с удовольствием пинаю его в пах. Надеюсь, повреждения серьезны. Говорят, кастрация снижает агрессивность. Уповаю на это всей душой.
Мы не собираемся искушать судьбу и уносим оттуда ноги. Добегаем до остановки, впрыгиваем в удачно подошедший автобус. Нас не догоняют – видимо, некому, двое разбираются с третьим товарищем. Спина прошла – может, во время пробежки позвонок встал на место.
Вовсе не подробности драки, а последние мгновения пребывания в Гиблом Доме стоят у меня перед глазами, пока я сижу на сиденье в тряском автобусе. Альдо знал, что погибнет, вдруг понимаю я. «И помнят все цену победы над мраком. Цена эта – жизнь. Но платить ее стоит», – так звучали последние слова его баллады. Кто-то должен был заплатить за ритуал своей жизнью. Я забыла об этом, а Кира и Альдо помнили. Что же, Альдо знал, что погибнет так или иначе? И согласился на ритуал, зная, что ему с того не будет проку? Я совсем не знала его, понимаю я вдруг. Это очень больно – понимать, что тот, кого всю жизнь в Городе считала подлецом и дураком, спас тебе жизнь. Где были мои глаза? Почему я смотрела только на внешнее? Я так мало знала о нем, о его жизни... Почему он предпочел спасти Киру и меня? Допустим, меня – потому что я Смотритель. Один или другой – не так уж и важно. Но тенника Киру? Только ради меня – или еще было что-то, о чем я не знаю?
Автобус привозит нас к метро, мы выходим и садимся на выступ стены вестибюля.
– Это, конечно, нам редкостно повезло, – потирая переносицу, говорит Кира. – Но делать здесь совершенно нечего, надо идти наверх.
– Через искаженную вуаль? – с сомнением спрашиваю я.
– А что делать? Дева к нам не придет, скорее уж пошлет еще банду гопников, или наряд милиции, или террориста с бомбой. Работать с вероятностями у нее получается великолепно. Даже если ничего серьезного не случится, нас раскидает по разным вуалям, и будет еще хуже.
Я задумываюсь о нашей неистребимой живучести. Выбрались с искаженной завесы, выбрались из Гиблого Дома. Правда, такая маленькая деталь – оставив за спиной двоих погибших. Но нам все нипочем. Дорожку из Дома проложим, хулиганов раскидаем голыми руками. Что дальше? Перевернем Город вверх дном и присядем выпить по стаканчику пива? Я в бешенстве, которому не помогла и пробежка. Что творится? Что за идиотская игра в непобедимых спецагентов? Нет, мне вовсе не хочется сложить голову в очередной неприятности, но кажется, что Город забавляется, используя нас как марионеток. Туда засунет, сюда засунет – как смешно, живые куколки ухитряются вывернуться из любой беды.
Мимо нас проезжает на велосипеде парнишка лет одиннадцати. В руке у него здоровенный водяной пистолет, и он щедро обливает нас обоих, после чего начинает истошно работать педалями. Я отфыркиваюсь – струя попала в рот, и вдруг понимаю, что вода – святая. Мне все равно, а вот на тенников она действует как кислота. Не смертельно опасна, но оставляет болезненные ожоги. Кира успел прикрыть лицо руками и теперь дует на покрывшиеся пузырями кисти.
Водяной пистолет, заправленный святой водой? На третьей вуали, где, конечно, водится кое-какая нечисть, но средь бела дня у метро не сидит никогда. Интересная случайность, очередная маленькая неприятность. Видимо, Дева использует всех, до кого может дотянуться, но не очень хорошо чувствует, чем оборачивается ее воздействие. Что ж, ребенок с пистолетом лучше, чем смертник с гранатой, – но ясно, что и здесь мы себя в безопасности чувствовать не можем. Весомый аргумент в пользу предложения Киры подкинул нам ребеночек...
– Может, в конце концов, найдем ее уже? – спрашиваю я.
– Пожалуй, пора. – Кира разглядывает ожоги на руках и морщится.
– Больно?
– Да нет, терпимо. Но неприятно. Какой идиотизм! – топает он ногой. – Дети всякие, хулиганы...
– Взрывы и оглоеды, – подсказываю я. – Это уже посерьезнее. На инициирующей завесе сроду никаких оглоедов не было, мы следим.
– Я же говорю – она работает с вероятностями. И работает хорошо. Поэтому ей и удается гонять нас, как зайцев, по всему Городу. Бесполезно от нее уворачиваться. Пес, где Лаан с Хайо, почему они хотя бы не ищут Витку?
Я пожимаю плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73