– и быстро рву, стоят Кире еще скольких-то капель крови. От страха в спешке я все никак не могу рвануть достаточно сильно, и Кира укоризненно кашляет. Наконец мне все удается – рука перевязана, и полосы для меня и Альдо подготовлены. За этими хлопотами я не замечаю, как Альдо проходит дорожку, вижу только, как он идет к нам, зализывая запястье. Против моих ожиданий, он улыбается. Протягивает мне руку, я накладываю вторую повязку.
Пока все идет хорошо. Я встаю на старт, беру окровавленную арматурину, примериваюсь. Живот вдруг сводит судорогой страха, ладони делаются мокрыми от пота. Закрываю глаза и размахиваюсь, а когда зазубренный крючок впивается в кожу, дергаю со всей силы. Это больно, очень больно – но я себя не пожалела. Второе движение не понадобится – кажется, я разорвала себе все сосуды на запястье, да и сухожилие не пожалела. Рука отказывается сгибаться, до плеча ее сводит горячей пульсирующей болью. Но мне сейчас не до того – моя задача замкнуть дорожку, не оставить разрывов в кровавой цепочке. Иначе кому-то придется повторять проход. Шагов через десять – на середине, я делаю маленькие и осторожные шаги – начинает кружиться голова, и я боюсь упасть. Кровь почти прекращает течь, и мне приходится правой рукой надавливать себе на бицепс. Всего в дорожке оказывается двадцать один мой шаг. Когда я делаю шаг за пределы площадки, вдруг начинаю чувствовать себя куда сильнее, чем раньше. Я понимаю улыбку Альдо – сейчас мне хорошо, действительно хорошо.
Кира и Альдо быстро и ловко перевязывают мне руку. Альдо смотрит на рану, осторожно касается кончиками пальцев.
– Ну ты сильна...
Тугая повязка быстро пропитывается кровью, но это продолжается недолго. Через пару минут кровь сворачивается и перестает течь. Необычно. Но вряд ли в Доме стоит надеяться на обыденный ход вещей...
– Я пойду первым, – говорит Кира, – потом Тэри, ты замыкаешь. Если что-то пойдет не так... я не знаю. Увидишь проход – прыгай, ни о чем не думай. Хуже, чем здесь, не будет. Начали...
Когда Кира ступает на дорожку, внезапно обрушивается полная тьма, и в этой тьме пульсирует багрово-алый мост над бездной. Я ничего не вижу, кроме этого моста, даже Альдо, который должен был бы стоять рядом со мной. Кира идет по мосту – осторожно, но легко, ни на секунду не останавливаясь. Когда он оказывается за первой третью моста, невидимый во тьме Альдо легко толкает меня в спину.
– Иди, – слышу я шепот.
И я иду.
Кровавая Дорожка под ногами пульсирует, словно я иду по гигантской вене живого существа. Нужно идти, ловя этот ритм.
«Не бойтесь крови, о дети Солнца, что кровь рождает, – все будет в благо», – пульсирует в висках ритм баллады, рассказанной Альдо. Я понимаю, зачем он рассказал ее. Очень вовремя и к месту – спасибо белобрысому за неожиданно проявленную мудрость.
Кира впереди что-то повторяет шепотом, и мне кажется – это те же слова.
«Не бойтесь крови, о дети Солнца...» Каждый шаг дается с таким усилием, словно вниз меня тянут чугунные ядра, прикованные к ногам. Поднять ногу на сантиметр, продвинуть в воздухе, опустить, поднять следующую – я понимаю вдруг, почему дорожку считают смертельно опасным ритуалом. Она способна вытянуть все силы из того, кто осмелился на совершение обряда. Я дохожу до середины моста, чувствую впереди себя Киру, а позади – Альдо, тоже ступившего на мост. Под нами – пропасть, вокруг – непроницаемый мрак, впереди – едва различимый силуэт Киры, подсвеченный алым. Он идет уверенно, видя цель, и я начинаю ее видеть. Это квадрат столь черной темноты, что та, что вокруг нас, кажется ярким светом. Ритуал удался – проход открыт. Кира уже стоит возле него, оглядывается на нас, мне нужно сделать не больше пяти мелких шагов, а Альдо дышит мне в спину.
Главное – не позволить себе прикрыть глаза, хотя веки налились свинцом. Стоит чуть опустить ресницы – и начинаешь видеть, как из бездны под дорожкой тянутся лапы, скалятся, вывесив длинные языки, уродливые морды. Не знаю, каких демонов мы разбудили. Магия крови всегда приманивает что-то подобное. И, сорвавшись с дорожки, я не просто перестану быть – я стану добычей тварей, чей облик под стать средневековым гравюрам, изображающим бесов и адские муки. Я не верю ни в рай, ни в ад – я слуга Города, и он мой рай, мой ад, мое чистилище. Но все же повторяю про себя одну и ту же запомнившуюся мне строку псалма Давида: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Так идти легче. Я верю в то, что мне удастся дойти. Я удержу глаза открытыми. Я не буду смотреть в алые зрачки тварей, разбуженных запахом крови. Не убоюсь я зла, что разбудила сама. Ни зла, ни крови.
Вот она – долина смертной тени, мрак, окрашенный кровью, и жадные твари внизу. И четыре шага до выхода из Дома. На плече – рука Альдо, он догнал меня и старается помочь. Повязка на моем запястье набухла кровью и зудит. Нельзя дать упасть хотя бы одной капле крови вниз – я дам силу собравшимся внизу призракам, и они перестанут быть бесплотными. Чувствую, как течет по предплечью тонкий ручеек.
Нужно поднять руку к губам, слизнуть кровь – но сил нет, я прижимаю ее к бедру, надеясь, что ткань впитает кровь. Еще шаг. Совсем недалеко до выхода. Дыхание Альдо на моей шее. Мы очень близко друг к другу, а вот Кира – на несколько шагов впереди.
– Давай, милая, давай... – шепчет Альдо. – Еще чуть-чуть.
Я поднимаю ногу, чтобы сделать очередной шаг. Как же тяжело! Кружится голова, словно я потеряла очень, очень много крови. Немеют виски и кончики пальцев, нечем дышать – я глотаю воздух, но он сухой и мертвый, в нем нет ни молекулы кислорода. Сейчас я потеряю сознание. Альдо сжимает мое плечо, двигает меня вперед. Если бы не его рука, я бы уже сорвалась, понимаю я.
– Остановитесь! – звучит высокий женский голос. – Я вам приказываю!
Я назвала бы его властным, если бы под конец хозяйка голоса не сорвалась на визг. А так – это скорее претензия на власть, в которой женщина сама не уверена.
Белая Дева пожаловала.
По мосту бежать не получается, но я стараюсь передвигать ноги побыстрее. За спиной – яркий свет. Пытаюсь обернуться, не обращая внимания на крик Киры: «Не оглядывайся!», но вижу только сияющий белым светом оттенка люминесцентной лампы женский силуэт. Действительно Белая, действительно Дева. Почти Орлеанская – в руке у нее сияющий длинный клинок. Альдо толкает меня в спину ладонью. Еще шаг. Я уже чувствую на плече руку Киры, оборачиваюсь, чтобы схватить Альдо, но промахиваюсь: на моих глазах белобрысый неловко взмахивает руками и падает. В воздухе за его спиной тает сияющая черта. Она ударила его, ударила в спину, и он потерял равновесие, понимаю я.
Больше ничего мне понять не удается – Кира тащит меня в провал непроглядной тьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Пока все идет хорошо. Я встаю на старт, беру окровавленную арматурину, примериваюсь. Живот вдруг сводит судорогой страха, ладони делаются мокрыми от пота. Закрываю глаза и размахиваюсь, а когда зазубренный крючок впивается в кожу, дергаю со всей силы. Это больно, очень больно – но я себя не пожалела. Второе движение не понадобится – кажется, я разорвала себе все сосуды на запястье, да и сухожилие не пожалела. Рука отказывается сгибаться, до плеча ее сводит горячей пульсирующей болью. Но мне сейчас не до того – моя задача замкнуть дорожку, не оставить разрывов в кровавой цепочке. Иначе кому-то придется повторять проход. Шагов через десять – на середине, я делаю маленькие и осторожные шаги – начинает кружиться голова, и я боюсь упасть. Кровь почти прекращает течь, и мне приходится правой рукой надавливать себе на бицепс. Всего в дорожке оказывается двадцать один мой шаг. Когда я делаю шаг за пределы площадки, вдруг начинаю чувствовать себя куда сильнее, чем раньше. Я понимаю улыбку Альдо – сейчас мне хорошо, действительно хорошо.
Кира и Альдо быстро и ловко перевязывают мне руку. Альдо смотрит на рану, осторожно касается кончиками пальцев.
– Ну ты сильна...
Тугая повязка быстро пропитывается кровью, но это продолжается недолго. Через пару минут кровь сворачивается и перестает течь. Необычно. Но вряд ли в Доме стоит надеяться на обыденный ход вещей...
– Я пойду первым, – говорит Кира, – потом Тэри, ты замыкаешь. Если что-то пойдет не так... я не знаю. Увидишь проход – прыгай, ни о чем не думай. Хуже, чем здесь, не будет. Начали...
Когда Кира ступает на дорожку, внезапно обрушивается полная тьма, и в этой тьме пульсирует багрово-алый мост над бездной. Я ничего не вижу, кроме этого моста, даже Альдо, который должен был бы стоять рядом со мной. Кира идет по мосту – осторожно, но легко, ни на секунду не останавливаясь. Когда он оказывается за первой третью моста, невидимый во тьме Альдо легко толкает меня в спину.
– Иди, – слышу я шепот.
И я иду.
Кровавая Дорожка под ногами пульсирует, словно я иду по гигантской вене живого существа. Нужно идти, ловя этот ритм.
«Не бойтесь крови, о дети Солнца, что кровь рождает, – все будет в благо», – пульсирует в висках ритм баллады, рассказанной Альдо. Я понимаю, зачем он рассказал ее. Очень вовремя и к месту – спасибо белобрысому за неожиданно проявленную мудрость.
Кира впереди что-то повторяет шепотом, и мне кажется – это те же слова.
«Не бойтесь крови, о дети Солнца...» Каждый шаг дается с таким усилием, словно вниз меня тянут чугунные ядра, прикованные к ногам. Поднять ногу на сантиметр, продвинуть в воздухе, опустить, поднять следующую – я понимаю вдруг, почему дорожку считают смертельно опасным ритуалом. Она способна вытянуть все силы из того, кто осмелился на совершение обряда. Я дохожу до середины моста, чувствую впереди себя Киру, а позади – Альдо, тоже ступившего на мост. Под нами – пропасть, вокруг – непроницаемый мрак, впереди – едва различимый силуэт Киры, подсвеченный алым. Он идет уверенно, видя цель, и я начинаю ее видеть. Это квадрат столь черной темноты, что та, что вокруг нас, кажется ярким светом. Ритуал удался – проход открыт. Кира уже стоит возле него, оглядывается на нас, мне нужно сделать не больше пяти мелких шагов, а Альдо дышит мне в спину.
Главное – не позволить себе прикрыть глаза, хотя веки налились свинцом. Стоит чуть опустить ресницы – и начинаешь видеть, как из бездны под дорожкой тянутся лапы, скалятся, вывесив длинные языки, уродливые морды. Не знаю, каких демонов мы разбудили. Магия крови всегда приманивает что-то подобное. И, сорвавшись с дорожки, я не просто перестану быть – я стану добычей тварей, чей облик под стать средневековым гравюрам, изображающим бесов и адские муки. Я не верю ни в рай, ни в ад – я слуга Города, и он мой рай, мой ад, мое чистилище. Но все же повторяю про себя одну и ту же запомнившуюся мне строку псалма Давида: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Так идти легче. Я верю в то, что мне удастся дойти. Я удержу глаза открытыми. Я не буду смотреть в алые зрачки тварей, разбуженных запахом крови. Не убоюсь я зла, что разбудила сама. Ни зла, ни крови.
Вот она – долина смертной тени, мрак, окрашенный кровью, и жадные твари внизу. И четыре шага до выхода из Дома. На плече – рука Альдо, он догнал меня и старается помочь. Повязка на моем запястье набухла кровью и зудит. Нельзя дать упасть хотя бы одной капле крови вниз – я дам силу собравшимся внизу призракам, и они перестанут быть бесплотными. Чувствую, как течет по предплечью тонкий ручеек.
Нужно поднять руку к губам, слизнуть кровь – но сил нет, я прижимаю ее к бедру, надеясь, что ткань впитает кровь. Еще шаг. Совсем недалеко до выхода. Дыхание Альдо на моей шее. Мы очень близко друг к другу, а вот Кира – на несколько шагов впереди.
– Давай, милая, давай... – шепчет Альдо. – Еще чуть-чуть.
Я поднимаю ногу, чтобы сделать очередной шаг. Как же тяжело! Кружится голова, словно я потеряла очень, очень много крови. Немеют виски и кончики пальцев, нечем дышать – я глотаю воздух, но он сухой и мертвый, в нем нет ни молекулы кислорода. Сейчас я потеряю сознание. Альдо сжимает мое плечо, двигает меня вперед. Если бы не его рука, я бы уже сорвалась, понимаю я.
– Остановитесь! – звучит высокий женский голос. – Я вам приказываю!
Я назвала бы его властным, если бы под конец хозяйка голоса не сорвалась на визг. А так – это скорее претензия на власть, в которой женщина сама не уверена.
Белая Дева пожаловала.
По мосту бежать не получается, но я стараюсь передвигать ноги побыстрее. За спиной – яркий свет. Пытаюсь обернуться, не обращая внимания на крик Киры: «Не оглядывайся!», но вижу только сияющий белым светом оттенка люминесцентной лампы женский силуэт. Действительно Белая, действительно Дева. Почти Орлеанская – в руке у нее сияющий длинный клинок. Альдо толкает меня в спину ладонью. Еще шаг. Я уже чувствую на плече руку Киры, оборачиваюсь, чтобы схватить Альдо, но промахиваюсь: на моих глазах белобрысый неловко взмахивает руками и падает. В воздухе за его спиной тает сияющая черта. Она ударила его, ударила в спину, и он потерял равновесие, понимаю я.
Больше ничего мне понять не удается – Кира тащит меня в провал непроглядной тьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73