Андрей Николаевич. А как я тебе их передам?
Виктор (пожимает плечами). Позвоните, условимся... Там телефон запи-
сан.
Андрей Николаевич. Добро...
Уходит.
Татьяна. Двести одиннадцать ноль семь шестьдесят три... Павлина Пав-
ловна.
Виктор. Триста десять... Триста десять ноль семь шестьдесят три. У
нас коммутатор сменили.
Антон. Я из города позвоню, из бара... А то пока еще наш телефон
подключат...
Виктор. Да-да, конечно... А, впрочем... (Достает из кармана пиджака
радиотелефон, подходит к Антону, протягивает ему трубку.) Держи... Пода-
рок.
Антон. Спасибо!.. (С усмешкой, глядя на Виктора.) Папа...
Виктор. На здоровье!.. Сынок...
Оба смеются. Антон поворачивается и уходит вверх по лестнице.
Виктор подходит к Максиму.
Виктор. Счастливо, Макс!.. Увидимся, даст бог!..
Максим. В Копенгагене...
Виктор. В Гааге.
Рукопожатие. Объятия. Смех.
Виктор уходит в глубь холла, исчезает, возвращается со шляпой и пла-
щом, переброшенным через руку.
Подходит к Александре Николаевне, сидящей за столом, склоняется перед
ней.
Виктор (целует ей руку). Прощайте, Александра Николаевна!
Александра Николаевна. Прощайте, Витя! Вы - хороший человек.
Виктор. Спасибо.
Подходит к Татьяне. Молча смотрят друг на друга.
Она снимает с себя крест, Виктор склоняет голову.
Татьяна (надевает на него крест, осеняет крестным знамением). Храни
тебя Господь!
Виктор. Это идея... Я подумаю...
Татьяна. Не кощунствуй.
Виктор. Прости...
Поворачивается, выходит, спускается по ступенькам, идет по тропинке.
На балкончике появляется Андрей Николаевич.
Он в очках, держит в руке анкету, рассматривает ее в падающем из окна
свете.
Андрей Николаевич (окликает). Витя!..
Виктор (останавливается, оборачивается). В чем дело?
Андрей Николаевич. Что писать в графе "Причины"?
Виктор (немного подумав). Общее ухудшение политической и криминоген-
ной обстановки в стране.
Андрей Николаевич (бормочет). Так, хорошо... (Ощупывает карман рубаш-
ки, находит обойму.) Да, Витя, чуть не забыл!..
Виктор оборачивается, видит у него в руках обойму.
Виктор (несколько поколебавшись, машет рукой). Оставьте себе... Для
коллекции.
Уходит.
Все смотрят ему вслед, пока он не скрывается в темноте.
Татьяна подходит к иконе, опускается на колени, крестится, бьет пок-
лоны.
Татьяна (страстно). Матерь божия, пресвятая богородица!.. Заступница
ты наша милосердная!.. (Сквозь слезы.) Пресвятая дева Мария, спаси и
сохрани их всех и защити их от всякой напасти, от глада, мора, сглаза,
ворога лютого... (Плачет.) Максим подходит к ней, опускается рядом, об-
нимает за плечи.
Максим (шепчет). Таня!.. Танюша!.. Не надо, успокойся, все будет хо-
рошо, я люблю тебя, слышишь, я люблю тебя!..
Татьяна (устало, безразлично). Да-да, Макс, я знаю, спасибо...
Максим (поднимает ее). Пойдем... Пойдем наверх...
Татьяна (машинально кивает). Да-да, конечно... идем...
Александра Николаевна встает и подходит к ним, опираясь на палку.
Александра Николаевна (отстраняя Максима). Макс, не надо... Лучше
я... Мы как-никак две женщины...
Медленно идут через холл, поднимаются по лестнице.
Максим остается один. Он выключает свет на веранде, в холле, подходит
к камину, зябко потирая плечи, садится перед ним на корточки, чиркает
спичкой.
В камине начинает медленно разгораться пламя.
Сверху по лестнице быстро спускается Антон.
Антон (на ходу, в трубку). Хан, я еду... Была тут одна разборка... Да
так, семейные дела... Нормально... Минут через сорок...
Замечает посреди стола рюмку коньяка, быстро заглатывает ее на ходу и
выходит, хлопнув дверью.
В камине разгорается пламя, освещая сидящего на корточках Максима.
У него в руках маленькая японская флейта сяку.
Он подносит ее к губам и выдувает всего две ноты:
у - у... у - у...
Перед ликом Богородицы напоследок ярко вспыхивает и гаснет лампадка.
КОНЕЦ


P.S.
В стране, где открытая дискуссия ничего не решает, - из всех ис-
кусств, само собой, важнейшим для нас является балет. А драму - случись
ей взобраться на подмостки - зловещим покровительством преследует неумо-
лимый Морфей: ему особенно по душе, когда хороший текст произносят с
надлежащими ужимками на разные голоса, ряженые мельтешат и даже палят из
ружей, - а интрига не трогается с места.
На протяжении трех, с позволения сказать, актов драматург изобретает
всевозможные предлоги и поводы, чтобы персонажи как можно естественней -
как бы между делом, как бы к слову - сообщили нам, кто они такие и что
свело их в трех стенах. О реализм! В восемнадцатом веке любой из них
открыл бы публике всю свою подноготную за несколько минут, после чего
тотчас приступил бы к осуществлению каких-нибудь намерений, какого-ни-
будь плана, пусть никудышного... < Вишневый сад> не позволяет - это пер-
вое. А потом - правда жизни: у нас намерения и планы превращаются в со-
бытия только за сценой. Но вот биографии рассказаны, день прожит, зана-
вес падает... < Постскриптум> питает слабость к таким пьесам - похожим
на повести: главное - текст. похожим на повести: главное - текст.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22