— Еще как отправит! — И она обреченно кивнула.
А что, если на самом деле отправит? — ужаснулся Рик, а вслух пробурчал:
— Мне тоже не поздоровится.
— Знаете, что? Если дядя не спит, я ему во всем признаюсь. Только я уверена, что он спит, вот увидите! А я потихоньку пройду к себе.
— А вдруг он заглянул к вам в комнату и обнаружил пустую постель?
— Нет, не обнаружил. Перед уходом я всегда разбираю кровать и кладу под одеяло подушки. И все выглядит так, будто это я там сплю.
— Вы учились в школе при католическом монастыре?
— Да. — И она кивнула с таким скорбным видом, что Рик не мог не рассмеяться.
— Давайте ваш ключ.
Стараясь не греметь, Рик осторожно отпер дверь. В углу гостиной горел торшер. Впрочем, это еще ничего не значит: Микеле всегда оставляет его включенным на ночь.
Рик вошел и, впустив Монику, захлопнул дверь. Сначала он хотел сразу уйти, но потом передумал. Если Микеле на самом деле проснется, нельзя оставлять Монику ему на растерзание.
— Идите к себе, — шепотом велел он. — А я уйду, как только вы войдете.
— А как же насчет…
— Моника, ради всего святого! Поговорим об этом завтра.
Она чмокнула его в щеку и безропотно направилась к себе в комнату.
И тут Рику показалось, что снаружи за дверью раздаются голоса. Он прислушался: так и есть! Из-за двери донеслась любимая песня Микеле «Sole mio». Причем в его собственном, не вполне трезвом исполнении.
Черт!
— Моника, это ваш дядя! — шепнул он.
— Что вы сказали? — спросила она, чуть нахмурясь, с порога своей комнаты.
А за дверью уже явственно слышалась возня: видно, Микеле не может сразу попасть ключом в замочную скважину.
— Микеле пришел. Уходите! Она сделала страшные глаза.
— А как же вы?
Хороший вопрос! Опять лезть в стенной шкаф? Только где он, черт его побери?
— Идите сюда! — Моника отчаянно замахала рукой, призывая его к себе.
Рик замотал головой.
— Уходите!
Но Моника уже шла к нему, и Рику не оставалось ничего, кроме как шагнуть ей навстречу. Схватив его за рукав, она потащила его к себе. Вот вам и дежа вю! Ну надо же так влипнуть! Угодил прямо в пасть тигру. Вернее, тигрице…
Моника закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Лучше бы я отсиделся в стенном шкафу, — недовольно буркнул Рик.
Моника приложила палец к губам, призывая его молчать, и оба прислушались. Вроде бы Микеле громыхал уже на кухне. Хотя кто его знает? Может, до сих пор возится с замком.
Рик знал, что последнее время Артур всерьез беспокоится по поводу пристрастия Микеле к обильным возлияниям в обществе друзей в клубе любителей сигар на Седьмой авеню. Все началось с тех пор, как умерла жена Микеле. Однако это никак не отражается на работе: каждое утро босс неизменно является в контору. Раньше Рик считал, что Артур несколько преувеличивает опасность, но теперь начал в этом сомневаться.
В квартире было тихо, и Рик решил, что Микеле уже прошел к себе, но тут в дверь комнаты негромко постучали. Рик с Моникой дружно вздрогнули.
Она прижала ладонь к шее. Микеле тихо позвал ее по имени, но она не отозвалась. Рик толкнул Монику локтем и указал глазами на дверную ручку. В спальне горел лишь ночник, и Рик не был уверен, заперта ли дверь.
Наконец Моника ответила что-то на итальянском, и таким сонным голосом, что Рик не мог не отметить ее незаурядные актерские способности. А может, сказывается богатый опыт обучения в школе при католическом монастыре? — усмехнулся про себя он. В прежние времена про воспитанниц закрытых женских школ ходили легенды. Теперь он не сомневался: это не досужие вымыслы. Монике не откажешь в изобретательности!
Микеле ответил тоже на итальянском, и Рик запаниковал. Оглядел комнату, лихорадочно соображая, куда бы спрятаться. Опустился на пол и хотел залезть под кровать, но там все было сплошь заставлено какими-то коробками.
Моника сбросила туфли, швырнула сумочку на стул и стянула с постели одеяло.
— Сюда! — шепнула она и отодвинула в сторону подушки, изображавшие видимость ее присутствия. Пара подушек свалилась на пол.
Думать было некогда, и Рик нырнул в кровать, а Моника набросила на него одеяло. Потом снова сказала что-то на итальянском и скользнула в постель рядом с ним.
Рик хотел было возмутиться, но услышал, как в двери поворачивается ручка, и прикусил язык. Моника легла на бок, к нему спиной, и он, чуть не поперхнувшись, лег в такую же позу, надеясь, что Микеле не обратит внимания на то, что его племянница в одночасье поправилась килограммов этак на восемьдесят.
Надежда подпитывалась толщиной и обилием подушек, а также состоянием подпития дядюшки Микеле.
Он вошел в комнату и, не включая свет, сел на край кровати рядом с Моникой. Под его солидным весом матрас прогнулся, и Рик зажмурился, истово молясь, чтобы кровать выдержала троих.
Моника очень артистично изобразила зевок и от волнения пробормотала на смеси английского с итальянским: мол, очень хочется спать. Видно, Микеле здорово набрался, раз кушает все как миленький.
Босс отвечал ей на итальянском, и Рик с перепугу не понимал ни слова. Слава Богу, Микеле был краток. Единственно, что Рик уловил: «спасибо» и «спокойной ночи». После чего пружины матраса распрямились, и вскоре за Микеле закрылась дверь.
Рик с облегчением перевел дыхание, но так и не шелохнулся. Он ждал, пока Моника даст ему команду. Однако Моника молчала, и он осторожно поднял руку, чтобы привлечь ее внимание, но тут же опустил. Нет, руками лучше ничего не трогать. Это чревато.
Но соблазнительно. Чертовски соблазнительно.
Рик стоически противостоял искушению. Он шевельнулся и Моника тут же прижалась к нему еще теснее.
Нет! Только не это!
— Моника… — еле слышно шепнул он. Она не отозвалась, и он шепнул уже громче:
— Моника!
— Подождите. — Она соскочила с кровати. Рик решил, что она встала запереть дверь, и прислушался. В квартире было тихо. Надо вылезти из кровати. А может, подождать еще? Моника вернулась и улеглась к нему лицом. Что еще она придумала? — насторожился Рик и спросил:
— Вы заперли дверь?
— Да.
Рик повернулся на спину и хотел слезть с кровати, но она схватила его за запястье.
— Подождите. Еще рано. Сердце гулко застучало в груди.
— А разве он еще, не лег?
— Нет, дядя у себя в кабинете. Разговор шепотом в темноте настраивал на интимный лад. Рик занервничал. Он чувствовал, что его решимость стремительно тает. Он вздохнул и, ощутив запах ее кожи, зажмурился.
— А что он там делает?
— Я не спрашивала.
Рик старался не думать о том, что ее грудь совсем близко. Вспомнил, как неделю назад ласкал ее на диване в гостиной, и скрипнул зубами.
— О чем вы с ним говорили?
Моника вздохнула, и Рик почувствовал у себя на щеке ее теплое дыхание.
— Бедный дядя Микеле! Сегодня он такой печальный… Тоскует по жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51