И нам езде предстоит очень серьезно обо всем этом поговорить. Видишь ли, в наших краях молодые мужчины гораздо импульсивнее и горячее, чем, скажем, среднестатистический англичанин. Будь уверена, что испанец не преминул бы воспользоваться благоприятной возможностью, если бы увидел тебя в столь откровенно завлекательном виде.
Нотки угрозы в голосе и жгучий взгляд Хуана вывели Линн из себя, и она опрометчиво спросила:
— Значит, мне повезло, что в тебе есть немалая доля английской крови, и поэтому ты не поддашься соблазну?
Ее не должно было обидеть то, как он плотно сжал губы и каким леденяще холодным стал его взгляд. Не должно было обидеть, но все же обидело.
— Если ты намекаешь на то, что я сказал тебе вчера вечером, очень прошу, забудь об этом. Мне не стоило этого говорить.
— То есть я тебя не привлекаю как женщина? Ты просто хотел меня напугать?
На его лице промелькнуло какое-то странное выражение. Линн так и не поняла, что это было.
— Напугать тебя?-нахмурился Хуан и на мгновение умолк, как будто подбирая слова. — Да, ты права, дорогая. Но я даю тебе слово, слово брата, что больше не дам повода меня бояться. А теперь я должен идти, пока сюда не пришла мама, чтобы посмотреть, что меня задержало. Хотя она сама наполовину англичанка, но не одобрила, если бы узнала, что я нахожусь у тебя в комнате, когда ты так… соблазнительно одета. Или, вернее, не одета.
От его взгляда Линн стало жарко. Впечатление было такое, что кровь превратилась в жидкий огонь. Это было новое и незнакомое чувство. Но внутренний голос предупредил об опасности. По своей неискушенности она могла бы выдать Хуану слишком многое обнаружить перед ним свои самые сокровенные мысли и чувства.
— А вот теперь ты смотришь на меня так же робко и опасливо, как могла бы смотреть одна из наших застенчивых девственниц, воспитанных в монастырской строгости. И как ни сильно искушение, я даю слово, что буду помнить о том, что ты мне сестра. Пусть не по крови, но все же. Как я уже говорил, даже при современных нравах в этих краях молодая женщина и по сей день считается скомпрометированной, если ее застанут наедине с мужчиной в таком фривольном наряде, если только этот мужчина не ее законный супруг.
Линн даже не пыталась скрыть скептическое отношение к подобному утверждению. Но вопреки ее ожиданиям, Хуан не рассмеялся.
— Поверь, я не шучу. Кстати, твой отец очень хотел, чтобы мы с тобой встретились и стали… друзьями.
— Друзьями?
Во взгляде Хуана промелькнуло что-то такое, что заставило сердце Линн забиться чаще.
— Здесь, в Андалусии, узы дружбы скрепляют так.
Он склонился к ней и легонько коснулся губами ее рта. Девушку как будто ударило током. Она подняла руки, чтобы его оттолкнуть, но неожиданно для себя самой вдруг поняла, что ее губы сами раскрылись навстречу его губам. Огонь, который зажег в ней поцелуй, застал Линн врасплох. До сего мгновения она ни разу еще не испытывала чувственного желания, но то, что она ощутила сейчас, было даже не желание, а безудержное вожделение. Неведомое, но в то же время пугающе знакомое, как будто в глубине души Линн всегда знала, что в ней таится эта жгучая страстность, которая ждет только повода прорваться наружу.
Ее горячечное возбуждение не укрылось от Хуана. Он прошептал что-то пылкое и неразборчивое, не отрываясь от ее губ. А потом время как будто распалось, и Линн воспринимала уже только какие-то бессвязные фрагменты. Его жаркие ладони на ее плечах. Дуновение прохладного ветерка.
Она стояла перед ним полностью обнаженная. Но поняла это только тогда, когда его руки принялись скользить по телу, возбуждая ее еще больше умелыми, чувственными ласками. Никогда раньше Линн не испытывала ничего подобного. И тем не менее сознавала, что с ней происходит.
Поцелуй Хуана сделался жарче, настойчивей, его ласки-откровенней и решительней. Теперь он гладил ее грудь. Он прикасался к ней там, где никто еще не прикасался.
— Линн.
Она открыла глаза, и взгляды их встретились. Хуан дышал сбивчиво и тяжело, как будто только что пробежал несколько миль. В глазах, потемневших от возбуждения, явственно читались недоумение и раскаяние.
— Нет… я не должен,-прошептал он.
Затем наклонился, поднял упавшее полотенце и заботливо укутал им девушку. Его взгляд на мгновение задержался на ее губах, и Линн почувствовала, как напряглись его руки. Она ждала, затаив дыхание. Но Хуан вздохнул и отошел от нее. Причем этот шаг дался ему с видимым трудом.
— Спокойной ночи, дорогая,-тихо произнес он.-Не забудь, завтра мы договорились позавтракать вместе.
Линн дождалась, пока за ним закроется дверь, и только тогда рискнула пошевелиться. За какие-то десять минут все в ее жизни перевернулось с ног на голову. Куда подевались хладнокровие и спокойствие, которыми она так гордилась?! Одним поцелуем Хуан буквально смел тот защитный барьер, который Линн так тщательно возводила вокруг себя. Одним прикосновением показал, что если даже она без труда устоит перед любым другим мужчиной, то когда дело касается его…
Линн невольно поежилась… Завтра у нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах, подумать о том, почему Хуан ее поцеловал. А сегодня ей надо поспать, восстановить силы после всех волнений и переживаний долгого и насыщенного дня.
Линн проснулась очень рано. Причем проснулась в полном смятении. Она точно не помнила, что ей снилось, но после беспокойных снов остался страх, такой же явственный, как вкус острой и пряной пищи на языке. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. За последние сутки Линн узнала о себе много нового. До вчерашнего дня она даже не подозревала, насколько ранима. И какая страстная у нее натура. Что же ее так испугало? Порыв Хуана? Но такой блистательный мужчина, как он, не мог соблазниться ею. Его желание вряд ли было настоящим…
Больше всего Линн боялась своих собственных чувств. Всю жизнь она оберегала себя от эмоциональных привязанностей. Потому что боялась, что ей сделают больно.
«Благодаря» бабушкиным стараниям, Линн всегда была невысокого мнения о себе. У нее еще в детстве развился комплекс неполноценности, и как бы она потом ни старалась его преодолеть, больших успехов не добилась. Но зато нашла способ справляться со своими страхами. Она убедила себя, что никогда никого не полюбит. Что не позволит себе привязаться к мужчине и отдать ему всю себя до самозабвения. И вот буквально в одно мгновение все изменилось.
Линн пребывала в полном смятении. Признаться себе в том, что она влюбилась в Хуана, было бы равноценно тому, чтобы свести свои чувства до уровня бредовых подростковых фантазий. Но объяснить все одним плотским влечением тоже было невозможно. Что же она испытывала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Нотки угрозы в голосе и жгучий взгляд Хуана вывели Линн из себя, и она опрометчиво спросила:
— Значит, мне повезло, что в тебе есть немалая доля английской крови, и поэтому ты не поддашься соблазну?
Ее не должно было обидеть то, как он плотно сжал губы и каким леденяще холодным стал его взгляд. Не должно было обидеть, но все же обидело.
— Если ты намекаешь на то, что я сказал тебе вчера вечером, очень прошу, забудь об этом. Мне не стоило этого говорить.
— То есть я тебя не привлекаю как женщина? Ты просто хотел меня напугать?
На его лице промелькнуло какое-то странное выражение. Линн так и не поняла, что это было.
— Напугать тебя?-нахмурился Хуан и на мгновение умолк, как будто подбирая слова. — Да, ты права, дорогая. Но я даю тебе слово, слово брата, что больше не дам повода меня бояться. А теперь я должен идти, пока сюда не пришла мама, чтобы посмотреть, что меня задержало. Хотя она сама наполовину англичанка, но не одобрила, если бы узнала, что я нахожусь у тебя в комнате, когда ты так… соблазнительно одета. Или, вернее, не одета.
От его взгляда Линн стало жарко. Впечатление было такое, что кровь превратилась в жидкий огонь. Это было новое и незнакомое чувство. Но внутренний голос предупредил об опасности. По своей неискушенности она могла бы выдать Хуану слишком многое обнаружить перед ним свои самые сокровенные мысли и чувства.
— А вот теперь ты смотришь на меня так же робко и опасливо, как могла бы смотреть одна из наших застенчивых девственниц, воспитанных в монастырской строгости. И как ни сильно искушение, я даю слово, что буду помнить о том, что ты мне сестра. Пусть не по крови, но все же. Как я уже говорил, даже при современных нравах в этих краях молодая женщина и по сей день считается скомпрометированной, если ее застанут наедине с мужчиной в таком фривольном наряде, если только этот мужчина не ее законный супруг.
Линн даже не пыталась скрыть скептическое отношение к подобному утверждению. Но вопреки ее ожиданиям, Хуан не рассмеялся.
— Поверь, я не шучу. Кстати, твой отец очень хотел, чтобы мы с тобой встретились и стали… друзьями.
— Друзьями?
Во взгляде Хуана промелькнуло что-то такое, что заставило сердце Линн забиться чаще.
— Здесь, в Андалусии, узы дружбы скрепляют так.
Он склонился к ней и легонько коснулся губами ее рта. Девушку как будто ударило током. Она подняла руки, чтобы его оттолкнуть, но неожиданно для себя самой вдруг поняла, что ее губы сами раскрылись навстречу его губам. Огонь, который зажег в ней поцелуй, застал Линн врасплох. До сего мгновения она ни разу еще не испытывала чувственного желания, но то, что она ощутила сейчас, было даже не желание, а безудержное вожделение. Неведомое, но в то же время пугающе знакомое, как будто в глубине души Линн всегда знала, что в ней таится эта жгучая страстность, которая ждет только повода прорваться наружу.
Ее горячечное возбуждение не укрылось от Хуана. Он прошептал что-то пылкое и неразборчивое, не отрываясь от ее губ. А потом время как будто распалось, и Линн воспринимала уже только какие-то бессвязные фрагменты. Его жаркие ладони на ее плечах. Дуновение прохладного ветерка.
Она стояла перед ним полностью обнаженная. Но поняла это только тогда, когда его руки принялись скользить по телу, возбуждая ее еще больше умелыми, чувственными ласками. Никогда раньше Линн не испытывала ничего подобного. И тем не менее сознавала, что с ней происходит.
Поцелуй Хуана сделался жарче, настойчивей, его ласки-откровенней и решительней. Теперь он гладил ее грудь. Он прикасался к ней там, где никто еще не прикасался.
— Линн.
Она открыла глаза, и взгляды их встретились. Хуан дышал сбивчиво и тяжело, как будто только что пробежал несколько миль. В глазах, потемневших от возбуждения, явственно читались недоумение и раскаяние.
— Нет… я не должен,-прошептал он.
Затем наклонился, поднял упавшее полотенце и заботливо укутал им девушку. Его взгляд на мгновение задержался на ее губах, и Линн почувствовала, как напряглись его руки. Она ждала, затаив дыхание. Но Хуан вздохнул и отошел от нее. Причем этот шаг дался ему с видимым трудом.
— Спокойной ночи, дорогая,-тихо произнес он.-Не забудь, завтра мы договорились позавтракать вместе.
Линн дождалась, пока за ним закроется дверь, и только тогда рискнула пошевелиться. За какие-то десять минут все в ее жизни перевернулось с ног на голову. Куда подевались хладнокровие и спокойствие, которыми она так гордилась?! Одним поцелуем Хуан буквально смел тот защитный барьер, который Линн так тщательно возводила вокруг себя. Одним прикосновением показал, что если даже она без труда устоит перед любым другим мужчиной, то когда дело касается его…
Линн невольно поежилась… Завтра у нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах, подумать о том, почему Хуан ее поцеловал. А сегодня ей надо поспать, восстановить силы после всех волнений и переживаний долгого и насыщенного дня.
Линн проснулась очень рано. Причем проснулась в полном смятении. Она точно не помнила, что ей снилось, но после беспокойных снов остался страх, такой же явственный, как вкус острой и пряной пищи на языке. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. За последние сутки Линн узнала о себе много нового. До вчерашнего дня она даже не подозревала, насколько ранима. И какая страстная у нее натура. Что же ее так испугало? Порыв Хуана? Но такой блистательный мужчина, как он, не мог соблазниться ею. Его желание вряд ли было настоящим…
Больше всего Линн боялась своих собственных чувств. Всю жизнь она оберегала себя от эмоциональных привязанностей. Потому что боялась, что ей сделают больно.
«Благодаря» бабушкиным стараниям, Линн всегда была невысокого мнения о себе. У нее еще в детстве развился комплекс неполноценности, и как бы она потом ни старалась его преодолеть, больших успехов не добилась. Но зато нашла способ справляться со своими страхами. Она убедила себя, что никогда никого не полюбит. Что не позволит себе привязаться к мужчине и отдать ему всю себя до самозабвения. И вот буквально в одно мгновение все изменилось.
Линн пребывала в полном смятении. Признаться себе в том, что она влюбилась в Хуана, было бы равноценно тому, чтобы свести свои чувства до уровня бредовых подростковых фантазий. Но объяснить все одним плотским влечением тоже было невозможно. Что же она испытывала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39