Этот человек никак не вязался у нее с образом преданного мужа. Он был слишком жестким и надменным для того, чтобы обладать бескорыстием. Сандра хотела попросить доктора не пускать к ней никого, но тот уже открыл дверь, и Алексис, чуть не сбив Киссиди с ног, стремительно вошел в палату.
Ее взгляд упал на светлые джинсы, плотно обтягивавшие сильные стройные ноги, и тонкую шелковую сорочку, через которую просвечивались черные завитки волос. Сандра ощутила внезапный приступ тошноты. Ее била мелкая дрожь, тело покрылось холодным потом.
— Сандра! — Алексис бросился перед ней на колени и осторожно промокнул полотенцем выступившие на ее лбу бисеринки пота. Он сурово посмотрел на стоявшего в дверях врача, словно тот был виновником болезни Сандры, и требовательно спросил: — Что с ней? Она вся дрожит, руки холодные…
— Внезапный приступ слабости, — спокойно ответил Киссиди. — Ваша жена перенесла серьезную черепно-мозговую травму, поэтому, естественно, ее мучают страхи.
— Страхи? — Алексис покосился на Сандру. — Вы хотите сказать, что она боится меня, своего мужа?
— Сейчас вы для нее чужой человек, — мягко пояснил врач, — поэтому она и боится вас. — Киссиди плотно закрыл за собой дверь.
— Это правда? — спросил Алексис у Сандры, когда они остались вдвоем. — Ты боишься меня?
— Я не знаю тебя. — Сандра отодвинулась к противоположному краю кровати.
— Ну что ты, дорогая, ты прекрасно меня знаешь. — Голос Алексиса зазвучал нежно, в нем появились интимные нотки. Сандра заметно покраснела. — Мы знаем друг друга очень, очень близко. — Его тон был пронизан сладострастием.
— Но мы недавно женаты.
— И ты думаешь, поэтому еще не спали вместе? — Алексис тихо засмеялся. Он поднял к своим губам ее руку и поочередно поцеловал каждый дрожащий пальчик. — Твой мозг, возможно, не помнит меня, зато твое тело ничего не забыло.
Алексис наклонился и прильнул губами к ямке на ее шее. Тревожная волна поднялась со дна души Сандры, и она поняла, что этот человек не лжет. Она не могла объяснить это, но ее тело действительно узнало его, отреагировало на прикосновение его губ восторженным трепетом.
— Скоро я заберу тебя отсюда домой и тогда покажу, какое удовольствие наши тела могут доставить друг другу. — Алексис отпустил ее руку и встал с колен.
— Я спросила доктора, есть ли у меня родственники… кроме тебя, — с трудом произнесла Сандра. — Но он ничего не знает об этом.
— У тебя есть брат, — ответил Алексис, бросив на нее проницательный взгляд, но Сандра восприняла новость спокойно. — Он сейчас в командировке за границей, и я не смог найти его, чтобы сообщить о случившемся.
— А когда мы поженились?
— Это произошло в Англии после, я бы сказал, ураганного романа. — Заметив ее недоверчивый взгляд, Алексис рассмеялся. — По-прежнему не веришь мне? Уверяю тебя, это правда. Когда я увидел тебя в первый раз, то сразу понял: это моя судьба…
— А я…
— Ты? — Алексис широко улыбнулся, весело блеснув глазами. — Ты, моя дорогая Сандра, влюбилась в меня с первого взгляда. — Алексис взял ее за подбородок, увидев, что она хочет отвернуться. — Вижу, ты не согласна с этим. Но скоро я докажу тебе, как глубоко ты ошибаешься.
— Но я совершенно не помню тебя. Я… В этот момент в палату вошла медсестра.
Она выразительно посмотрела на часы, а потом на Алексиса.
— Мы поговорим об этом позже, — ласково сказал Алексис Сандре. — А пока отдыхай. Когда ты приедешь на Микрос, наше теплое греческое солнце быстро тебя вылечит.
— А солнце сможет вернуть мне память? — раздраженно спросила Сандра.
Но Алексис, ничего не ответив, вышел из палаты.
Она осталась наедине со своими мучительными мыслями и разбуженными эмоциями, которые подтверждали правоту слов Алексиса. Но если мы были любовниками, спрашивала она себя, то он должен быть небезразличен мне. Сандра инстинктивно понимала, что никогда бы не отдалась мужчине без любви. А в том, что они занимались любовью раньше, она уже не сомневалась.
Почему же она испытывала к нему неприязнь, замешанную на страхе? Она бы, наоборот, должна была тянуться к своему любовнику, а теперь мужу. Но как только этот человек приближался к ней, мозг Сандры посылал сигнал, предупреждающий об опасности.
Сандра окончательно обессилела от всех этих дум и, когда сестра ввела ей в вену снотворное, с радостью опустилась в объятия сладкого сна.
7
— Итак, вы покидаете нас.
Доктор Киссиди, очевидно, полагал, что доставляет своей пациентке радость, выписывая ее из больницы. Но чувство, которое испытывала в эту минуту Сандра, скорее можно было назвать апатией с примесью тревоги.
В последние дни, правда, она стала лучше относиться к Алексису и уже не сжималась от страха каждый раз, когда он входил в палату. Он был неизменно добр и внимателен. Сандру также поражало его безграничное терпение, когда он безропотно сносил приступы ее плохого настроения. Она сознавала, что, пропадая целыми днями в больнице, Алексис, наверное, забросил все свои дела. Она только предполагала, что у него должна быть какая-то работа, но чем именно он занимался, она не знала. В конце концов, не его вина, что я напрочь забыла собственного мужа, думала Сандра, размышляя о своем будущем.
И все же, несмотря на его безупречное отношение, Сандра никогда не могла полностью расслабиться в присутствии Алексиса. Она искала причину своей настороженности к этому человеку и не находила. Он был не только ее мужем, но и поразительно красивым мужчиной. Сандра решила, что он женился на ней исключительно из-за большой любви. Но она не чувствовала себя в его обществе свободно, как должна была бы чувствовать любящая и любимая жена.
Сандра собиралась попросить доктора Киссиди продлить срок ее пребывания в больнице, но, трезво поразмыслив, поняла, что это будет лишь временной отсрочкой Судного дня. Нельзя же провести всю жизнь на больничной койке!
Киссиди, как всегда, почувствовал настроение Сандры и стал убеждать пациентку, что ее нервозность и неуверенность вполне объяснимы: она выходит в мир, который ей предстоит узнавать заново.
— Ваш муж сказал, что вы никогда не были на Микросе.
— Значит, там я не смогу ничего вспомнить?
— Память странная штука, — ответил доктор уклончиво. — Поживем — увидим.
* * *
Сандра сидела на краю кровати, ожидая приезда Алексиса. На ней было кремовое шелковое платье, которое он привез накануне. И платье, и нижнее белье из тончайшего шелка были очень дорогими. Чутье подсказывало Сандре, что в прошлой жизни подобная роскошь не была ей доступна. Когда Алексис вошел в палату, она уже не в первый раз восхитилась его мужественной красотой. При этом Сандра моментально почувствовала ставшую уже привычной тревогу. Окинув ее взглядом с ног до головы, Алексис заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34