Человека мелкого, мстительного, готового скорее убить меня, чем позволить найти счастье с кем-нибудь другим? Человека, для которого важнее всего на свете видимость, а не сущность?
Она выскочила из машины, не дожидаясь, пока Жиль откроет ей дверцу. Анабел хотелось остаться одной, очиститься в потоке слез и навсегда забыть о Эндрю. Она вбежала в спальню, бросилась на кровать и дала волю чувствам.
— Анабел…
Она позволила Жилю перевернуть ее на спину и увидеть мокрое от слез лицо.
— Я бы с наслаждением убил его! И Луизу. Думаю, нет смысла говорить, что этот слизняк не сделал бы тебя счастливой. Он видел в тебе только свою собственность.
Его руки были сильными теплыми, и Анабел инстинктивно прижалась к Жилю. Пальцы ее сами собой потянулись к пуговицам его рубашки, расстегнули их и обнажили поросшую волосками грудь. Трепеща от желания, которое не могла больше скрывать, Анабел закрыла глаза и стала неистово целовать Жиля.
— Что ты делаешь? — хрипло простонал он. — Если я не уйду сию минуту, то не смогу отвечать за себя. И, хотя я обещал не прикасаться к тебе, сейчас я как никогда близок к тому, чтобы нарушить это обещание.
О-о-о!..
Жиль приник к ее губам со страстью, которая разрушила все препятствия. Анабел тихонько вскрикнула от наслаждения, когда губы Жиля оставили ее рот и стали ласкать нежную плоть, которую уже обнажили его дрожащие пальцы.
— Останови меня, Анабел, — взмолился Жиль, глаза которого потемнели от желания. — Останови, пока не поздно!
— Не хочу…
Это произнесенное шепотом признание ошеломило его. Мгновение Жиль смотрел на Анабел, затаив дыхание, а затем взял ее лицо в ладони и хрипло пробормотал:
— Я дал себе слово, что никогда не опущусь до эмоционального шантажа, не стану надоедать тебе своими чувствами, но при этом не предполагал, на что себя обрекаю.
Останься со мной навсегда, Анабел. Позволь научить тебя любви. Наверное, ты никогда не сможешь полюбить меня с той же силой, с которой люблю тебя я, но ты не равнодушна ко мне.
Анабел почувствовала, как ее сердце лихорадочно забилось от счастья.
— Тот день, когда мы впервые занимались любовью, стал лучшим днем всей моей жизни. Не скрою, я пытался убедить себя, что ты самая обычная женщина, желанная — но и только. Постоянно напоминал себе, что однажды ты уже лишила меня иллюзий, что ты ничем не отличаешься от остальных. Я заставил тебя выйти за меня замуж, но этого было недостаточно. Стоило мне прикоснуться к тебе, как я начинал мучить себя ревностью к мужчинам, которые знали тебя до меня. Я хотел владеть тобой безраздельно. Абсурдное желание, которое нельзя объяснить с помощью здравого смысла. А потом выяснилось, что я ошибся! Не могу описать тебе, что я почувствовал, как проклинал и презирал себя… Я поклялся, что больше не прикоснусь к тебе, но каждый раз, вспоминая тот вечер — а вспоминал я его то и дело, — я хотел тебя еще сильнее. Я не мог поверить, что это было на самом деле. Ты была девушкой, невинной и неопытной, но с тобой я испытал то, чего не испытывал ни с одной женщиной: полное слияние души и тела. Ты не представляешь, сколько раз я хотел заставить тебя ответить мне, получить физическое удовлетворение, которое мы могли доставить друг другу, и молить тебя о любви… Но это было невозможно. Я говорил себе, что должен отпустить тебя, но тут выяснилось, что ты носишь моего ребенка. Ты возненавидишь меня, если я скажу, что безумно обрадовался, потому что это дало мне повод не расставаться с тобой?
— А ты возненавидишь меня, если я признаюсь, что тоже обрадовалась и что хотела твоего ребенка лишь чуть-чуть меньше, чем твоей любви? — дрожащим шепотом спросила Анабел.
— Конечно нет, милая. Нет ничего постыдного в том, что я возбуждаю тебя. Я первый мужчина, которого ты узнала, а натура у тебя весьма страстная. Я говорю так, потому что мою любовь не удовлетворить одной физической страстью. Анабел, я хочу тебя всю и предупреждаю: если ты останешься со мной, я буду владеть тобой полностью и никогда не отпущу.
— Это не только физическая тяга, — покраснев, призналась Анабел. — Я люблю тебя, Жиль. Жизнь в твоем замке была для меня мучением. Стоило тебе прикоснуться ко мне, как я… — Она осеклась: ее чувства были слишком нежны, чтобы их можно было облечь в слова.
— Что «я»? — негромко спросил Жиль. — Хочешь, я сам скажу это за нас обоих? Стоило мне посмотреть на тебя, как я начинал буквально сгорать от желания прикоснуться к тебе. А когда прикасался, то не мог отпустить и желал, чтобы ты тоже прикоснулась ко мне. Как сейчас.
Жиль обнял ее, нежно поцеловал и слегка отстранился. Но, как он и сказал, этого было недостаточно. Анабел жадно потянулась к мужу, всем своим видом умоляя не покидать ее. Жиль медлил, словно продолжал сомневаться в ее любви. Но Анабел знала, что пора положить конец сомнениям и непониманию.
Повинуясь порыву, она обвила руками плечи Жиля, подняла голову, провела ладонями по его мускулистой спине и приникла губами к шее. Обоим больше не требовалось слов, их любовь говорила сама за себя.
— Если бы я не знал наверняка, то непременно спросил бы, где ты научилась так возбуждать мужчин! — первое, что сказал Жиль, когда наконец отпустил Анабел.
— Даже если ты не спросишь, я все равно отвечу, — улыбнулась она в ответ. — Я научилась этому у своего мужа, которого очень люблю!
— И который любит тебя, но боится доказать это немедленно. — Жиль нежно провел ладонью по ее животу и весело улыбнулся. — Впервые в жизни я жалею о том, что у нас будет ребенок. Но потом, когда он родится… Знаешь, я полюбил тебя в то лето, когда гостил у тети Кэролайн. Ты была настоящим розовым бутоном, прекрасным, волнующим. Я знал, что тебя тянет ко мне, но пойти навстречу твоим и моим чувствам тогда, шесть лет назад, было бы преступлением. В буквальном смысле этого слова, — лукаво добавил Жиль. — Но я не мог перестать думать о тебе, о том, как приятно было бы учить тебя любви, получать твои первые застенчивые ответы, но с каждым разом все более исполненные пыла… Да-да, я уже тогда чувствовал, сколь страстной натурой ты обладаешь! А потом я получил то письмо и чуть не сошел с ума. Ты ударила меня в самое больное место. Я считал себя опытным мужчиной, а был обманут шестнадцатилетней девочкой, внешне — ребенком, но обладающей познаниями уличной женщины. Я был вынужден уехать. Если бы я остался, то овладел бы тобой, потому что мои чувства вышли из-под контроля. Это было настоящим наваждением. Хотя я презирал тебя — вернее, ту, какой ты предстала в этом письме, но все равно желал. Прошли годы, и я убедил себя, что забыл все, но вышло по-другому. Стоило мне увидеть тебя, как чувство вернулось. Я все еще любил тебя.
— Я никогда не писала этого письма! — Голос Анабел срывался от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Она выскочила из машины, не дожидаясь, пока Жиль откроет ей дверцу. Анабел хотелось остаться одной, очиститься в потоке слез и навсегда забыть о Эндрю. Она вбежала в спальню, бросилась на кровать и дала волю чувствам.
— Анабел…
Она позволила Жилю перевернуть ее на спину и увидеть мокрое от слез лицо.
— Я бы с наслаждением убил его! И Луизу. Думаю, нет смысла говорить, что этот слизняк не сделал бы тебя счастливой. Он видел в тебе только свою собственность.
Его руки были сильными теплыми, и Анабел инстинктивно прижалась к Жилю. Пальцы ее сами собой потянулись к пуговицам его рубашки, расстегнули их и обнажили поросшую волосками грудь. Трепеща от желания, которое не могла больше скрывать, Анабел закрыла глаза и стала неистово целовать Жиля.
— Что ты делаешь? — хрипло простонал он. — Если я не уйду сию минуту, то не смогу отвечать за себя. И, хотя я обещал не прикасаться к тебе, сейчас я как никогда близок к тому, чтобы нарушить это обещание.
О-о-о!..
Жиль приник к ее губам со страстью, которая разрушила все препятствия. Анабел тихонько вскрикнула от наслаждения, когда губы Жиля оставили ее рот и стали ласкать нежную плоть, которую уже обнажили его дрожащие пальцы.
— Останови меня, Анабел, — взмолился Жиль, глаза которого потемнели от желания. — Останови, пока не поздно!
— Не хочу…
Это произнесенное шепотом признание ошеломило его. Мгновение Жиль смотрел на Анабел, затаив дыхание, а затем взял ее лицо в ладони и хрипло пробормотал:
— Я дал себе слово, что никогда не опущусь до эмоционального шантажа, не стану надоедать тебе своими чувствами, но при этом не предполагал, на что себя обрекаю.
Останься со мной навсегда, Анабел. Позволь научить тебя любви. Наверное, ты никогда не сможешь полюбить меня с той же силой, с которой люблю тебя я, но ты не равнодушна ко мне.
Анабел почувствовала, как ее сердце лихорадочно забилось от счастья.
— Тот день, когда мы впервые занимались любовью, стал лучшим днем всей моей жизни. Не скрою, я пытался убедить себя, что ты самая обычная женщина, желанная — но и только. Постоянно напоминал себе, что однажды ты уже лишила меня иллюзий, что ты ничем не отличаешься от остальных. Я заставил тебя выйти за меня замуж, но этого было недостаточно. Стоило мне прикоснуться к тебе, как я начинал мучить себя ревностью к мужчинам, которые знали тебя до меня. Я хотел владеть тобой безраздельно. Абсурдное желание, которое нельзя объяснить с помощью здравого смысла. А потом выяснилось, что я ошибся! Не могу описать тебе, что я почувствовал, как проклинал и презирал себя… Я поклялся, что больше не прикоснусь к тебе, но каждый раз, вспоминая тот вечер — а вспоминал я его то и дело, — я хотел тебя еще сильнее. Я не мог поверить, что это было на самом деле. Ты была девушкой, невинной и неопытной, но с тобой я испытал то, чего не испытывал ни с одной женщиной: полное слияние души и тела. Ты не представляешь, сколько раз я хотел заставить тебя ответить мне, получить физическое удовлетворение, которое мы могли доставить друг другу, и молить тебя о любви… Но это было невозможно. Я говорил себе, что должен отпустить тебя, но тут выяснилось, что ты носишь моего ребенка. Ты возненавидишь меня, если я скажу, что безумно обрадовался, потому что это дало мне повод не расставаться с тобой?
— А ты возненавидишь меня, если я признаюсь, что тоже обрадовалась и что хотела твоего ребенка лишь чуть-чуть меньше, чем твоей любви? — дрожащим шепотом спросила Анабел.
— Конечно нет, милая. Нет ничего постыдного в том, что я возбуждаю тебя. Я первый мужчина, которого ты узнала, а натура у тебя весьма страстная. Я говорю так, потому что мою любовь не удовлетворить одной физической страстью. Анабел, я хочу тебя всю и предупреждаю: если ты останешься со мной, я буду владеть тобой полностью и никогда не отпущу.
— Это не только физическая тяга, — покраснев, призналась Анабел. — Я люблю тебя, Жиль. Жизнь в твоем замке была для меня мучением. Стоило тебе прикоснуться ко мне, как я… — Она осеклась: ее чувства были слишком нежны, чтобы их можно было облечь в слова.
— Что «я»? — негромко спросил Жиль. — Хочешь, я сам скажу это за нас обоих? Стоило мне посмотреть на тебя, как я начинал буквально сгорать от желания прикоснуться к тебе. А когда прикасался, то не мог отпустить и желал, чтобы ты тоже прикоснулась ко мне. Как сейчас.
Жиль обнял ее, нежно поцеловал и слегка отстранился. Но, как он и сказал, этого было недостаточно. Анабел жадно потянулась к мужу, всем своим видом умоляя не покидать ее. Жиль медлил, словно продолжал сомневаться в ее любви. Но Анабел знала, что пора положить конец сомнениям и непониманию.
Повинуясь порыву, она обвила руками плечи Жиля, подняла голову, провела ладонями по его мускулистой спине и приникла губами к шее. Обоим больше не требовалось слов, их любовь говорила сама за себя.
— Если бы я не знал наверняка, то непременно спросил бы, где ты научилась так возбуждать мужчин! — первое, что сказал Жиль, когда наконец отпустил Анабел.
— Даже если ты не спросишь, я все равно отвечу, — улыбнулась она в ответ. — Я научилась этому у своего мужа, которого очень люблю!
— И который любит тебя, но боится доказать это немедленно. — Жиль нежно провел ладонью по ее животу и весело улыбнулся. — Впервые в жизни я жалею о том, что у нас будет ребенок. Но потом, когда он родится… Знаешь, я полюбил тебя в то лето, когда гостил у тети Кэролайн. Ты была настоящим розовым бутоном, прекрасным, волнующим. Я знал, что тебя тянет ко мне, но пойти навстречу твоим и моим чувствам тогда, шесть лет назад, было бы преступлением. В буквальном смысле этого слова, — лукаво добавил Жиль. — Но я не мог перестать думать о тебе, о том, как приятно было бы учить тебя любви, получать твои первые застенчивые ответы, но с каждым разом все более исполненные пыла… Да-да, я уже тогда чувствовал, сколь страстной натурой ты обладаешь! А потом я получил то письмо и чуть не сошел с ума. Ты ударила меня в самое больное место. Я считал себя опытным мужчиной, а был обманут шестнадцатилетней девочкой, внешне — ребенком, но обладающей познаниями уличной женщины. Я был вынужден уехать. Если бы я остался, то овладел бы тобой, потому что мои чувства вышли из-под контроля. Это было настоящим наваждением. Хотя я презирал тебя — вернее, ту, какой ты предстала в этом письме, но все равно желал. Прошли годы, и я убедил себя, что забыл все, но вышло по-другому. Стоило мне увидеть тебя, как чувство вернулось. Я все еще любил тебя.
— Я никогда не писала этого письма! — Голос Анабел срывался от волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33