– Еще бы не слышать! Они сказали, что он ни к черту не годен. Сказали, что его нельзя выпускать на ринг.
– Ну, – сказал я, – они ведь всегда врут.
– Так-то так. Но на этот раз не соврали.
– Э, откуда им знать, в порядке человек или не в порядке.
– Ну, – сказал Хоган, – не такие уж они дураки.
– Только и сумели, что разругать Вилларда в Толедо. Этот Ларднер, сейчас-то он умный, а спроси его, что он говорил о Вилларде в Толедо.
– Да он к нам и не приезжал, – сказал Хоган. – Он пишет только о больших состязаниях.
– А, плевать мне на них, кто бы они ни были, – сказал я. – Что они понимают? Писать они, может, и умеют, но что они понимают в боксе?
– А сам-то ты считаешь, что Джек в форме? – спросил Хоган.
– Нет. Он сошел. Теперь одного не хватает, чтоб Корбетт изругал его как следует, – ну, и тогда все будет кончено.
– Корбетт его изругает, будь покоен, – сказал Хоган.
– Да. Он его изругает.
В эту ночь Джек опять не спал. Следующий день был последний перед боем. После завтрака мы опять сидели на крыльце.
– О чем ты думаешь, Джек, когда не спишь? – спросил я.
– Да так, беспокоюсь, – сказал Джек. – Беспокоюсь насчет своего дома в Бронксе, беспокоюсь насчет своей усадьбы во Флориде. О детях беспокоюсь и о жене. А то вспоминаю матчи. Потом у меня есть кой-какие акции – вот и о них беспокоюсь. О чем только не думаешь, когда не спится!
– Ну, – сказал я, – завтра вечером все будет кончено.
– Да, – сказал Джек. – Это очень утешительно, не правда ли? Раз, два – и все уладится, так, по-твоему?
Весь день он злился. Мы не работали. Джек только поупражнялся немного, чтобы размяться. Он провел несколько раундов боя с тенью. И даже тут он производил неважное впечатление. Потом немного попрыгал со скакалкой. Он никак не мог вспотеть.
– Лучше бы уж совсем не работал, – сказал Хоган. Мы стояли рядом и смотрели, как он прыгает со скакалкой. – Он что, совсем больше не потеет?
– Да, – вот не может.
– Ты думаешь, что он хоть сколько-нибудь в форме? Ведь он, кажется, всегда легко сгонял вес?
– Нисколько он не в форме. Он сходит, вот что.
– Надо, чтобы он вспотел, – сказал Хоган.
Джек приблизился, прыгая через скакалку. Он прыгал прямо перед нами, то вперед, то назад, на каждом третьем прыжке скрещивая руки.
– Ну, – сказал он, – вы что каркаете, вороны?
– Я считаю, что тебе больше не надо работать, – сказал Хоган. – Выдохнешься.
– Ах, как страшно! – сказал Джек и запрыгал прочь от нас, крепко ударяя скакалкой об пол.
Под вечер на ферму приехал Джон Коллинз. Джек был у себя в комнате. Джон приехал из города в машине. С ним было двое приятелей. Машина остановилась, и все они вышли.
– Где Джек? – спросил меня Джон.
– У себя. Лежит.
– Лежит?
– Да, – сказал я.
– Ну, как он?
Я посмотрел на тех двух, что приехали с Джоном.
– Ничего, это его друзья, – сказал Джон.
– Плохо, – сказал я.
– Что с ним?
– У него бессонница.
– Черт, – сказал Джон. – У этого ирландца всегда бессонница.
– Он не в порядке, – сказал я.
– Черт, – сказал Джон. – Всегда он не в порядке. Десять лет я с ним работаю, и никогда еще он не бывал в порядке.
Те, что с ним приехали, засмеялись.
– Познакомьтесь, – сказал Джон. – Мистер Морган и мистер Стейнфелт. А это мистер Дойл. Тренер Джека.
– Очень приятно, – сказал я.
– Пойдем к Джеку, – сказал тот, кого звали Морганом.
– Да, поглядим-ка на него, – сказал Стейнфелт.
Мы все пошли наверх.
– Где Хоган? – спросил Джон.
– В сарае, со своими клиентами.
– Много у него сейчас народу? – спросил Джон.
– Только двое.
– Тихо у вас, а? – спросил Морган.
– Да, у нас тихо, – сказал я.
Мы остановились перед дверью в комнату Джека. Джон постучал.
Ответа не было.
– Спит, наверно, – сказал я.
– С какой стати ему спать среди бела дня?
Джон нажал ручку, и мы вошли. Джек лежал на постели и спал. Он лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку. Он обнимал подушку обеими руками.
– Эй, Джек! – сказал Джон.
Голова Джека шевельнулась на подушке.
– Джек! – сказал Джон, наклоняясь над ним. Джек еще глубже зарылся в подушку. Джон тронул его за плечо. Джек приподнялся, сел и посмотрел на нас. Он был небрит, на нем был старый свитер.
– Черт, – сказал Джек. – Что вы мне спать не даете?
– Не сердитесь, – сказал Джон. – Я не знал, что вы спите.
– Ну конечно, – сказал Джек. – Уж, конечно, вы не знали.
– Вы ведь знакомы с Морганом и Стейнфелтом, – сказал Джон.
– Очень рад, – сказал Джек.
– Как себя чувствуете, Джек? – спросил Морган.
– Великолепно, – сказал Джек. – Как мне еще себя чувствовать?
– Вид у вас хороший, – сказал Стейнфелт.
– Куда уж лучше, – сказал Джек. – Послушайте. – Он повернулся к Джону. – Вы мой менеджер. Вы на мне берете хороший куш. Какого же черта вас нет на месте, когда сюда являются репортеры? Мы с Джерри, что ли, должны с ними разговаривать?
– У меня Лью работал в Филадельфии, – сказал Джон.
– А мне какое дело! – сказал Джек. – Вы мой менеджер. Вы на мне берете хороший куш. Какое мне дело, что там у вас в Филадельфии? Вы там не для меня денежки загребали. Какого черта вас нет, когда вы мне нужны?
– Хоган был здесь.
– Хоган, – сказал Джек. – Хоган такой же бессловесный, как и я.
– Кажется, Солджер Бартлет тоже с вами работал? – спросил Стейнфелт, чтобы переменить разговор.
– Да, он был здесь, – сказал Джек. – Он-то был, как же.
– Джерри, – сказал Джон, – будьте любезны, поищите Хогана и скажите ему, что мы хотим его видеть, так, через полчасика.
– Ладно, – сказал я.
– Почему вы его отсылаете? – сказал Джек. – Не уходи, Джерри.
Морган и Стейнфелт переглянулись.
– Не волнуйтесь, Джек, – сказал Джон.
– Ну, я пойду поищу Хогана, – сказал я.
– Иди, если сам хочешь, – сказал Джек. – Но не потому, что они тебя отсылают.
– Пойду поищу Хогана, – сказал я.
Хоган был в гимнастическом зале, в сарае. С ним были оба его клиента, в перчатках. Каждый из них так боялся попасть под удар противника, что сам уж не решался ударить.
– Ну, довольно, – сказал Хоган, увидев меня. – Прекратите это побоище. Вы, джентльмены, примите душ, а Брюс вас отмассирует.
Они пролезли под канатом, и Хоган подошел ко мне.
– Джон Коллинз приехал, – сказал я, – повидать Джека. И с ним двое приятелей.
– Я видел, как они подъехали в машине.
– Кто эти, с Джоном?
– То, что называется ловкачи, – сказал Хоган. – Ты их не знаешь?
– Нет, – сказал я.
– Хэппи Стейнфелт и Хью Морган. Держат пул. [пул – игорное предприятие по типу тотализатора]
– Я ведь уезжал.
– Правда, – сказал Хоган. – Этот Хэппи Стейнфелт продувная бестия.
– Я о нем слышал.
– Хитрец, – сказал Хоган. – А вообще оба они жулики.
– Так, – сказал я. – Они хотят, чтобы мы к ним зашли через полчаса.
– То есть, иначе говоря, чтобы мы к ним не заходили раньше, чем через полчаса?
1 2 3 4 5 6 7