– Да, удачно получилось, Току-тян. – Кири наклонилась и, взяв из встроенного шкафчика сандалии, принесла их господину. – Хорошо когда дети почитают своих родителей. – Она засмеялась, грузно опустившись на колени и помогая мужу обуться.
Токугава удивленно поднял на нее брови.
– Я подумала, что хорошо, что мы имеем дело с Исидо-сан, а не с Бунтаро-сан, который… – Она снова засмеялась, вытирая рукавом кимоно выступившие слезы.
Токугава брезгливо повел плечами, Бунтаро-сан был мужем переводчицы Марико и сыном друга Токугавы Хиромацу – молодчик прославился тем, что отличался неизменно омерзительным характером. Вспыльчивый и злобный, он был реальным проклятием всех членов семьи Хиромацу. От его грубости и жестокости регулярно страдали домочадцы, он бил жену и наложниц, отрезал уши и носы служанкам. Еще в самом юном и, можно сказать, нежном возрасте казнил собственную мать, заподозрив ее в измене отцу. После довел до самоубийства свою первую жену и за какое-то рядовое ослушание казнил старшего сына, а вкупе с ним и своего родного брата.
Тода Бунтаро был практически неуправляемым и неподвластным в минуты гнева даже собственному разуму. Одно только было хорошо в Бунтаро-сан – в настоящее время он был союзником и вассалом Токугавы.
Думая о Бунтаро-сан, Токугаве приходилось призывать на помощь весь свой здравый смысл вкупе с буддийскими принципами жизни, которые гласили, что нет никакого прошлого или будущего, одно сплошное настоящее. Так что, если забыть, что в прошлом Тода Бунтаро убил добрую половину своих ближайших родственников и слуг, а в будущем, скорее всего, попытается прикончить Токугаву или переметнется на сторону врага, – если забыть все это, живя одним только настоящим, получалось, что Бунтаро-сан еще как-то можно было терпеть.
Мысленно пообещав себе при первой попытке к мятежу казнить неуправляемого вассала, Токугава переключился на более занимающего его в это утро господина Исидо.
Он попытался представить себе реакцию Исидо на известие о пленении матери. Следовало догадаться, как долго можно будет удерживать старушку в монастыре, чтобы, не дай Бог, не причинить ей вреда. И следовательно, сколько времени руки Исидо будут связаны, столько люди Токугавы и он сам смогут жить в относительной безопасности.
В комнату вошли слуги со столиком для еды и свежим завтраком, их сопровождала одна из наложниц Токугавы, Садзуко. Она встала на колени, налила в чашечку зеленый чай и с поклоном передала ее мужу, тут же наполнив вторую чашку для старшей наложницы господина, Кири, которая как раз в этот момент вытащила из встроенного стенного шкафа шахматную доску. При этом Кирибуцу отдувалась и пыхтела так, словно ее попросили сделать Будда знает какое трудное дело, и это неудивительно – старшая наложница была невероятно толстой, так что любое движение давалось ей с трудом. Кири опустилась на колени и поставила доску на второй, специальный столик слоновой кости, предназначенный исключительно для этой игры, после чего она смогла наконец вытереть платком лицо и с благодарностью принять поданный ей Садзуко чай.
Шахматные фигурки были раскрашены в коричневые и серые цвета. Вид оказавшейся в западне королевы вызвал понимающие улыбки Токугавы и Кири. Садзуко не была посвящена в правила игры. Она только прислуживала за столом, стараясь быть милой и беззаботной. А главное, пытаясь сохранять былую грациозность, несмотря на уже достаточно большой живот, мешавший ей по обычаю низко кланяться, касаясь лбом татами.
Глава 17
В древних самурайских семьях не принято пугать ребенка, так как он может вырасти боязливым. Ребенка следует хвалить, поощрять его стремление бегать, лазить, стрелять, командовать другими людьми. Так он вырастет смелым и не знающим страха воином.
Токугава Иэясу. Из наставлений будущим семьям

Семилетний наследник престола Хидэёри заметил варвара, еще когда тот в сопровождении охраняющих его самураев пересекал внутренний замковый дворик, и, выскочив навстречу гостю, подбежал к висящему на стене фонарику, хлопнув по нему ладонью. При этом мальчик лукаво взглянул на чужака, снисходительно улыбнувшись ему, и тут же убежал в левый коридор замка.
«Наследник тайко демонстрирует свою ловкость, – усмехнулся про себя Ал. – Почему бы и нет. Мальчишки прежде всего остаются мальчишками – князья они, бароны, детишки новых русских или простых работяг. А значит, и вести себя с ним нужно так, как вел себя с племянниками – детьми Аленки».
Сопровождающие Ала самураи, почтительно склонившись, дожидались, когда наследник скроется из виду, и затем продолжили свой путь.
Неожиданно послышались шаги, и навстречу им выскочили несколько женщин. Они быстро затараторили что-то, расспрашивая стражу. До Александра донеслось имя Хидэёри-сама, и он понял, что мальчишка сбежал от своих нянек. Главный из сопровождения Ала самурай показал дамам направление, в котором ускакал наследник, и даже отправил вместе с ними двоих своих людей.
«Мальчишка есть мальчишка, даже если это наследник великого диктатора, – продолжал рассуждать про себя Ал, – что он видел в осакском замке? Да ничего стоящего. Одни и те же мамки, няньки, дотошные учителя, готовые на все самураи, да еще два непримиримых врага Исидо и Токугава, которые тащат мальчика в разные стороны».
Они остановились перед одной из комнат, возглавляющий охрану самурай постучался условленным стуком, и седзи тут же отодвинулось, открывая перед Александром светлую, на первый взгляд, лишенную всякой мебели и украшений комнату, в которой на кожаных подушках сидели Токугава, Марико, Кири и еще два японца, которых Ал не знал.
Поклонившись, они вошли в комнату и устроились напротив Токугавы, усевшись на японский манер – на пятки.
В рукаве своего коричневого, как носили все самураи Токугавы, кимоно Ал нес очередные разоблачавшие иезуитов сведения, которые написал перед этим, на время вышедший из своего состояния Блэкторн.
За последнее время поганцам в рясах пришлось попотеть, отвечая на вопросы Токугавы насчет распространения власти Португалии и Испании в мире, о вероломных вторжениях на чужие земли, свержении законных правителей, о грабежах и убийствах.
Ал плохо знал историю, путался в датах и именах правителей, вообще ничего не слышал о папских эдиктах. Единственное, что он запомнил из курса истории и прочитанных им для игровой деятельности книг, был один простой вывод: инквизиция – зло. Страшное зло, и пусть будут прокляты Божии каратели во веки веков. Аминь.
Дома на своем компе он уничтожал последователей святого Доминика и Бернара всеми мыслимыми и немыслимыми путями. Здесь он получил реальную возможность подпортить саму их экономическую основу в Японии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90