– Что же поделаешь, господа. Надо терпеть. У меня за обедом тоже подают всего три блюда…
Дениса поразила беспечность и другого рода. Имея несколько пакетов для главнокомандующего, он немедленно представился Беннигсену. Комната, где тот находился, была переполнена генералами, офицерами, чиновниками. Русской речи не слышалось. Штаб в большинстве состоял из немцев и австрийцев. Многие из них занимали прежде командные должности в позорно капитулировавших перед Бонапартом своих армиях. Затем бежали в Россию. «Опозорились у себя, а сюда подсказывать слетелись», – мелькнула у Дениса неприязненная мысль. Тут же он заметил и несколько англичан, среди которых обращал на себя внимание важным видом и каменным лицом сэр Роберт Вильсон, английский военный агент, имевший особое влияние на главнокомандующего.
И никто из этих господ не остерегался высказывать открыто свое мнение о движении войск. Сам Беннигсен, худой и длинный, с рыжеватыми редкими волосами и болезненно желтым лицом, стоя у карты, пояснял какому-то немецкому генералу операционный план. «Ну, я не удивлюсь, если неприятель завтра же будет осведомлен об этом», – подумал Дениса В памяти невольно всплыл образ любимого Суворова. Разве допустил бы он голодание солдат или столь нескромные рассуждения о своих намерениях? Трудности предстоящего похода обрисовывались достаточно ясно. Даже знакомые по Петербургу штабные офицеры этого не скрывали.
– Черт тебя сюда занес! – откровенно говорили они Денису. – Мы бы дорого дали, чтобы возвратиться обратно. Проку никакого не видно. Условия здесь плохие. Ты еще в чаду, мы это видим, но погоди немного… то же скажешь!
– Нет, господа, не надейтесь, – возразил Денис. – Вижу сам, что условия неважные, да ведь я заранее знал, что война не похлебка на стерляжьем бульоне. Вы лучше посоветуйте, как побыстрее мне добраться до князя Багратиона.
– А вот смотри сюда, – сказал один из офицеров, раскрывая карту. – Главная квартира сейчас переезжает в Морунген, можешь устроиться с нами или с каким-нибудь из полков. Третьего дня у Морунгена произошла жаркая схватка авангардных частей генерала Маркова с войсками Бернадотта, который отступает, по всей видимости, к Торну. А от Багратиона получено известие, что он занял городок Лебау, значит, от Морунгена тебе придется проехать еще сотню верст. Ясно?
– Ясно. Покорно благодарю. А где Алексея Петровича Ермолова найти?
– Третьего дня, ночью, он был у нас. Прямо после боя под Морунгеном. Командовал там марковской артиллерией и здорово, говорят, отличился. А теперь назначен командовать всей артиллерией авангарда.
Денис от радости так и засиял:
– Следовательно, он у Багратиона? Вместе воевать придется! Вот не знал! Ну, спасибо!..
Через час, пристроившись к павлоградским гусарам, Денис уже находился на марше к Морунгену.
Картина, развернувшаяся перед ним, навсегда осталась в памяти. «Части пехоты, конницы и артиллерии, – вспоминал он впоследствии, – готовые к движению, облегали еще возвышения справа и слева, в то время как длинные полосы черных колонн изгибались уже по снежным холмам и равнинам. Стук пушечных колес, топот конницы, разговор, хохот или ропот пехоты, идущей по колено в снегу, скачки адъютантов по разным направлениям, генералов с их свитами, самая небрежность и неопрятность в одежде войск, два месяца не видавших крыш, закопченных дымом биваков и сражений, вид солдат с усами, покрытыми инеем, с простреленными киверами и плащами, – все это неизъяснимо электризовало, возвышало мою душу».
Ехавший рядом молоденький павлоградский гусар, поручик Степан Храповицкий, рассказывал:
– Любопытная, знаете ли, история случилась третьего дня в городе Морунгене… Бернадотт, расположивший там свой обоз, выдвинул войска вперед, построив их вон на тех высотах, – поручик указал на видневшиеся вдали покрытые кустарником холмы. – Наши части наступали от деревни Георгенталь, к которой сейчас подъедем… И вот, представьте, в сумерках, когда Марков вынужден был несколько отступить, а неприятельская кавалерия намеревалась преследовать его, господин Бернадотт услышал выстрелы в тылу. Что такое? Он послал в Морунген адъютантов и узнал страшную новость: город занят русскими, его обоз и канцелярия в их руках!
– Как же это получилось? – заинтересовался Денис.
– А вы послушайте дальше, – улыбнулся Храповицкий. – Бернадотт, разумеется, преследовать нас уже не решился, а поспешил с кавалерией назад, в Морунген, и… никаких русских там не обнаружил! Своего обоза тоже не нашел. На улицах увидел несколько поломанных повозок и груды разорванных бумаг…
– Позвольте, – перебил Денис, – я полагаю, был же все-таки оставлен в городе какой-то французский отряд прикрытия?
– Совершенно верно. От этого отряда уцелели весьма немногие… Они, вероятно, и поведали про необычайное происшествие огорченному Бернадотту.
– Да не томите, ради бога, Храповицкий! – воскликнул Денис. – Ведь не дьявол же в маске напал на город!
Довольный произведенным на спутника впечатлением, Храповицкий нарочно помедлил, поправился в седле, подкрутил маленькие рыжие усики, потом продолжил:
– Дело-то, собственно говоря, объясняется просто… Командир одной из наших кавалерийских дивизий, не зная ничего о происходящем сражении, послал в разведку несколько эскадронов гусар. Они приблизились к Морунгену с другой стороны и, узнав от жителей, что в городе стоит обоз Бернадотта, охраняемый небольшим прикрытием, решили на свой риск произвести нападение. И, как видите, этот смелый кавалерийский рейд кончился для нас с большой пользой… Согласитесь, происшествие выходит из ряда обычных военных историй.
– Да, да, вполне согласен, – сказал Денис. – Дело более чем любопытное!
Между тем, миновав Георгенталь, павлоградцы выехали на морунгенскую равнину, где происходило сражение. И здесь открылось зрелище, от которого Денис невольно содрогнулся. Тысячи обезображенных трупов лежали на снежном поле в самом неприглядном виде. Все же любопытство военного оказалось сильнее неприятного, беспокоящего чувства новичка. Когда подъехали знакомые штабные офицеры, Денис не упустил возможности отправиться вместе с ними для осмотра русской и неприятельской позиций.
У небольшой, совершенно разрушенной деревушки, занятой во время сражения французской пехотой, неприятельские трупы лежали особенно густо, целыми рядами.
– Ермоловская работка! – сказал один из офицеров. – Обратите внимание, господа, Ермолов постоянно сосредоточивает огонь всех своих полевых орудий на каком-нибудь одном известном пункте.
– Разве эта мысль нова? – спросил Денис.
– Мысль, может быть, не нова, но у нас, к сожалению, применяется подобный метод еще не так часто… Молодец Ермолов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204