Ужин превратился в маленькое пиршество.
– Достаточно ли врагов в окрестностях, если цари устанавливают между собой отношения доброго соседства? – спросил Давид.
Талмай ответил вопросом:
– Не является ли нашим основным врагом Саул?
– Да, – ответил Давид. – Он также и мой враг.
– Не является ли он нашим врагом, так как хочет прибрать всю страну и держать ее в повиновении?
– Да, это так, – сказал Давид.
– Но не настало ли время наследовать тебе? – спросил Талмай.
– Я не могу наследовать Саулу, потому что у него есть сыновья, – осторожно ответил Давид.
– Иудейские племена утверждают, что ты избран наследником Саула, – настаивал Талмай.
Эти люди определенно были хорошо информированы.
– А если бы это был я, – ответил Давид, – не было бы у меня больше причин установить с тобой дружеские отношения?
Талмай качнул головой, улыбнулся и поднял рог за здоровье своего гостя.
– Если таково твое расположение, – сказал он, – не думаешь ли ты, что лучшее средство установить доверительные отношения между нами – это стать тебе моим зятем?
– Я убежден в этом, – ответил Давид.
– Я буду счастлив отдать тебе мою дочь Маану.
– Я буду горд стать твоим зятем.
Талмай встал и объявил присутствующим, что Давид, царь Секелага и будущий царь Израиля, женится на его дочери и будет его зятем. Все присутствующие с радостью выпили за счастливый союз. Радость не была притворной. Арамейцы надеялись, что Израиль скоро перестанет быть их врагом. Посыпались пожелания относительно скорейшего ухода Саула.
Талмай послал человека за дочерью. Она задержалась, чтобы приготовиться, и наконец вышла одетая в льняное платье, украшенное вышивкой из жемчуга, и в плащ, окаймленный золотыми нитями, в сопровождении своей кормилицы и трех служанок. Лицо ее было скрыто белой вуалью, тонкой, как паутина, из ткани, похожей на туман, Давид раньше никогда не видел такой.
Отец подозвал ее. Она подошла, ступая так легко, что ее ноги едва касались пола.
– Я отдаю тебя этому мужчине, Давиду, царю Секелага, и отныне он будет твоим супругом, – сказал Талмай.
За вуалью сверкнули мерцающие глаза. Давид отодвинул белую «дымку» и увидел наконец лицо этой миниатюрной женщины, серьезное и спокойное. Впервые в жизни он спросил женщину, нравится ли он ей, и улыбнулся; она слегка наклонила голову, не отрывая от него своего взгляда.
Давид должен был вернуться через два дня, чтобы увезти ее в Секелаг и сыграть там свою свадьбу.
Глава 32
ЧТО СКАЗАЛ ЕФОД
Наутро отправились в обратную дорогу. А по возвращении застали гонца от Анхуса, требовавшего Давида и его отряд срочно прибыть к царю.
– О чем речь? – спросил Давид.
– Филистимляне готовят большое выступление против Саула и его отрядов, которые находятся в Эн-Хароде. Царь требует, чтобы ты присоединился к нему в Афеке.
Давид хорошо знал Эн-Харод, «источник трепета», между равниной Изреель и долиной Иордани, к северу от гор Гелвуе и густых лесов. Афек располагался с другой стороны от Иордана. Пробил час для того, чтобы столкнуться со старым врагом. Там ли Ионафан? Лишь один Господь мог знать это! Теперь придется отсрочить свадьбу. Он прошел во дворец, взял свое оружие и приказал Эзеру собрать отряды.
Они скакали рысью до Галилеи и прибыли туда через два дня. Угодили как раз на совет предводителей филистимских армий. Двадцать тысяч человек, колесницы, всадники, батальоны сверкающее оружие… У Давида сжалось сердце. Филистимляне решили покончить с Саулом и его претензиями управлять страной. Давид спросил, где Анхус. Ему показали на царя, и он прочел недоброжелательность в глазах тех, кто его окружал.
По встревоженному выражению лица Анхуса Давид понял, что их отношения изменились. Царь был окружен генералами других армий, лица которых были лишены приветливости.
– Кто этот человек? – спросил один генерал. – Это хебреец Давид? Что он делает здесь?
– Это Давид. Он служит мне уже целый год, и мне не в чем его упрекнуть.
– Этот хебреец – старый лейтенант Саула. Он убил сотни филистимлян. Мы будем иметь врага в своих рядах? Он предаст нас в разгар сражения, чтобы услужить своему господину.
– Саул не его господин, – объяснил Анхус.
– Это хебреец. Он не нужен нам в наших рядах, – возразил генерал решительным тоном. – Отошли этого человека в город, который ты ему дал.
Воцарилось долгое молчание, потом Анхус повернулся к Давиду:
– Ты мне долго служил, мне не в чем тебя упрекнуть. Возвращайся в Секелаг. Другие цари не хотят, чтобы ты сражался вместе с ними. Да благословят тебя мои боги и твой бог. А сейчас уходи, чтобы не ставить меня в затруднительное положение.
Давид понимающе кивнул. Нельзя вечно играть на двух досках. Они крепко обнялись. Давид позвал Эзера, и солдаты Давида повернули назад, раскалывая ряды филистимлян. Тысяча людей, которым только что объяснили, что не нуждаются в таких братьях по оружию. Они потеряли своего единственного защитника. Сознавать это было достаточно горько.
Но это было не последнее испытание, ожидавшее их сегодня. Когда к концу дня они наконец увидели Секелаг, то остановились от потрясения: за крепостными стенами чернели только руины. Вблизи все выглядело еще страшней. Они разрывали развалины домов в поисках своих близких или их трупов и не находили ничего, кроме еще теплой золы и стариков с перерезанными глотками.
– В то время как царь искал себе невесту и вел переговоры с нашими врагами, наш город разрушили! – кричали некоторые.
Возмущенные крики усиливались. Эзер тщетно пытался их успокоить.
– Его две жены тоже исчезли, – напомнил он. – Он тоже жертва, как и вы.
Авиафар разрывал руины храма; он один нашел решение; разбойники не добрались до спрятанного ефода; и сейчас он держал в его руке, завернутый в белую ткань.
Град проклятий наполнил воздух. Но никто не мог сказать, против кого. Можно было назвать двадцать возможных виновников этого разбоя: все, кого преследовал и побеждал Давид, могли вернуться и отомстить. Увели ли с собой грабители все население Секелага, женщин и детей, или они обрекли их на смерть в пустыне?
– Достань ефод, – сказал Давид Авиафару. – Нужно спросить у Господа, должен ли я преследовать разбойников? Одержу ли над ними победу?
Авиафар качнул головой, развернул ткань и вынул статуэтку из потемневшей бронзы размером с ладонь.
– Господи, мы умоляем тебя выслушать нас, – начал он, держа фигурку перед собой. – Мы умоляем тебя направить нас. Озари нас своим светом! Научи твоих слуг, что они должны делать, чтобы добиться справедливости и наказать вероломство!
Он закрыл глаза и углубился в себя, окруженный всеми этими мужчинами с перекошенными от гнева и страдания лицами. Через минуту он вздрогнул и поднял руки, все еще держа ефод перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Достаточно ли врагов в окрестностях, если цари устанавливают между собой отношения доброго соседства? – спросил Давид.
Талмай ответил вопросом:
– Не является ли нашим основным врагом Саул?
– Да, – ответил Давид. – Он также и мой враг.
– Не является ли он нашим врагом, так как хочет прибрать всю страну и держать ее в повиновении?
– Да, это так, – сказал Давид.
– Но не настало ли время наследовать тебе? – спросил Талмай.
– Я не могу наследовать Саулу, потому что у него есть сыновья, – осторожно ответил Давид.
– Иудейские племена утверждают, что ты избран наследником Саула, – настаивал Талмай.
Эти люди определенно были хорошо информированы.
– А если бы это был я, – ответил Давид, – не было бы у меня больше причин установить с тобой дружеские отношения?
Талмай качнул головой, улыбнулся и поднял рог за здоровье своего гостя.
– Если таково твое расположение, – сказал он, – не думаешь ли ты, что лучшее средство установить доверительные отношения между нами – это стать тебе моим зятем?
– Я убежден в этом, – ответил Давид.
– Я буду счастлив отдать тебе мою дочь Маану.
– Я буду горд стать твоим зятем.
Талмай встал и объявил присутствующим, что Давид, царь Секелага и будущий царь Израиля, женится на его дочери и будет его зятем. Все присутствующие с радостью выпили за счастливый союз. Радость не была притворной. Арамейцы надеялись, что Израиль скоро перестанет быть их врагом. Посыпались пожелания относительно скорейшего ухода Саула.
Талмай послал человека за дочерью. Она задержалась, чтобы приготовиться, и наконец вышла одетая в льняное платье, украшенное вышивкой из жемчуга, и в плащ, окаймленный золотыми нитями, в сопровождении своей кормилицы и трех служанок. Лицо ее было скрыто белой вуалью, тонкой, как паутина, из ткани, похожей на туман, Давид раньше никогда не видел такой.
Отец подозвал ее. Она подошла, ступая так легко, что ее ноги едва касались пола.
– Я отдаю тебя этому мужчине, Давиду, царю Секелага, и отныне он будет твоим супругом, – сказал Талмай.
За вуалью сверкнули мерцающие глаза. Давид отодвинул белую «дымку» и увидел наконец лицо этой миниатюрной женщины, серьезное и спокойное. Впервые в жизни он спросил женщину, нравится ли он ей, и улыбнулся; она слегка наклонила голову, не отрывая от него своего взгляда.
Давид должен был вернуться через два дня, чтобы увезти ее в Секелаг и сыграть там свою свадьбу.
Глава 32
ЧТО СКАЗАЛ ЕФОД
Наутро отправились в обратную дорогу. А по возвращении застали гонца от Анхуса, требовавшего Давида и его отряд срочно прибыть к царю.
– О чем речь? – спросил Давид.
– Филистимляне готовят большое выступление против Саула и его отрядов, которые находятся в Эн-Хароде. Царь требует, чтобы ты присоединился к нему в Афеке.
Давид хорошо знал Эн-Харод, «источник трепета», между равниной Изреель и долиной Иордани, к северу от гор Гелвуе и густых лесов. Афек располагался с другой стороны от Иордана. Пробил час для того, чтобы столкнуться со старым врагом. Там ли Ионафан? Лишь один Господь мог знать это! Теперь придется отсрочить свадьбу. Он прошел во дворец, взял свое оружие и приказал Эзеру собрать отряды.
Они скакали рысью до Галилеи и прибыли туда через два дня. Угодили как раз на совет предводителей филистимских армий. Двадцать тысяч человек, колесницы, всадники, батальоны сверкающее оружие… У Давида сжалось сердце. Филистимляне решили покончить с Саулом и его претензиями управлять страной. Давид спросил, где Анхус. Ему показали на царя, и он прочел недоброжелательность в глазах тех, кто его окружал.
По встревоженному выражению лица Анхуса Давид понял, что их отношения изменились. Царь был окружен генералами других армий, лица которых были лишены приветливости.
– Кто этот человек? – спросил один генерал. – Это хебреец Давид? Что он делает здесь?
– Это Давид. Он служит мне уже целый год, и мне не в чем его упрекнуть.
– Этот хебреец – старый лейтенант Саула. Он убил сотни филистимлян. Мы будем иметь врага в своих рядах? Он предаст нас в разгар сражения, чтобы услужить своему господину.
– Саул не его господин, – объяснил Анхус.
– Это хебреец. Он не нужен нам в наших рядах, – возразил генерал решительным тоном. – Отошли этого человека в город, который ты ему дал.
Воцарилось долгое молчание, потом Анхус повернулся к Давиду:
– Ты мне долго служил, мне не в чем тебя упрекнуть. Возвращайся в Секелаг. Другие цари не хотят, чтобы ты сражался вместе с ними. Да благословят тебя мои боги и твой бог. А сейчас уходи, чтобы не ставить меня в затруднительное положение.
Давид понимающе кивнул. Нельзя вечно играть на двух досках. Они крепко обнялись. Давид позвал Эзера, и солдаты Давида повернули назад, раскалывая ряды филистимлян. Тысяча людей, которым только что объяснили, что не нуждаются в таких братьях по оружию. Они потеряли своего единственного защитника. Сознавать это было достаточно горько.
Но это было не последнее испытание, ожидавшее их сегодня. Когда к концу дня они наконец увидели Секелаг, то остановились от потрясения: за крепостными стенами чернели только руины. Вблизи все выглядело еще страшней. Они разрывали развалины домов в поисках своих близких или их трупов и не находили ничего, кроме еще теплой золы и стариков с перерезанными глотками.
– В то время как царь искал себе невесту и вел переговоры с нашими врагами, наш город разрушили! – кричали некоторые.
Возмущенные крики усиливались. Эзер тщетно пытался их успокоить.
– Его две жены тоже исчезли, – напомнил он. – Он тоже жертва, как и вы.
Авиафар разрывал руины храма; он один нашел решение; разбойники не добрались до спрятанного ефода; и сейчас он держал в его руке, завернутый в белую ткань.
Град проклятий наполнил воздух. Но никто не мог сказать, против кого. Можно было назвать двадцать возможных виновников этого разбоя: все, кого преследовал и побеждал Давид, могли вернуться и отомстить. Увели ли с собой грабители все население Секелага, женщин и детей, или они обрекли их на смерть в пустыне?
– Достань ефод, – сказал Давид Авиафару. – Нужно спросить у Господа, должен ли я преследовать разбойников? Одержу ли над ними победу?
Авиафар качнул головой, развернул ткань и вынул статуэтку из потемневшей бронзы размером с ладонь.
– Господи, мы умоляем тебя выслушать нас, – начал он, держа фигурку перед собой. – Мы умоляем тебя направить нас. Озари нас своим светом! Научи твоих слуг, что они должны делать, чтобы добиться справедливости и наказать вероломство!
Он закрыл глаза и углубился в себя, окруженный всеми этими мужчинами с перекошенными от гнева и страдания лицами. Через минуту он вздрогнул и поднял руки, все еще держа ефод перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76