А у меня было больше неврозов, чем у Вуди Аллена. И, тем не менее, вот ты – серьезная, умная, обладающая чувством юмора... Как это получилось?
– Возможно, мои гены передались через поколение.
Она взяла флакончик жуткого черного лака для ногтей и принялась обрабатывать свой палец.
– Можно, после тебя я тоже покрашу ногти черным?
Она закатила глаза и простонала:
– Так что там с найденным трупом?
Я встал и налил себе еще кофе. Не глядя, она протянула мне свою чашку. Я наполнил ее и посмотрел на Кассандрину макушку.
– У меня хорошая идея: почему бы тебе не обрить голову и не вытатуировать там «Папа»? Это будет неплохо смотреться вместе с черными ногтями, и к тому же я буду знать, что ты действительно меня любишь.
– Я знаю девушку, у которой татуировка на этом самом месте.
– Что? И что у нее там вытатуировано?
– Молния.
Я посмотрел в окно, пытаясь это осознать.
– Касс, иногда ты говоришь такие вещи, что я чувствую себя столетним. То есть я довольно продвинут для своего возраста, ты сама говорила. Но если бы я лег в постель с женщиной и увидел там татуировку, я бы вызвал полицию.
– Не думаю, что ты бы захотел лечь в постель с той девушкой, папа. Ее зовут Ложка, и она ест только баранину. Это вроде новой религии, наподобие Долины Мальды.
– И что об этом говорят Ложкины родители?
Кассандра докрасила ноготь и закрутила флакон. Ее движения были чрезвычайно изящны и аккуратны.
– Так ты расскажешь мне о трупе или нет?
– Ладно. Когда мне было пятнадцать, мы всей компанией пошли на речку купаться.
– Вы купались в Гудзоне? Папа, там же сплошные сточные воды!
– Ну, по мне, так лучше купаться в грязной реке, чем татуировать гениталии! Да и тогда дело еще не было так плохо – просто немного попахивало. Но на самом деле мы ходили не купаться. Все бойкие девчонки ходили туда в бикини. Кто-нибудь возьмет пива, все курили «Мальборо», у нас было переносное радио... Местная радиостанция с Братцем Брюси диджеем. Очень мило. Мне всегда это представлялось как «Hard Day's Night». Чуть позже я расскажу, почему. В тот день Джо О'Брайен и я пришли туда первыми.
– Джо О'Брайен – твой лучший друг, которого ты как-то раз нокаутировал в драке?
– Да, тот самый. Тогда нравы царили суровые. Такой уж был городишко. Все были крутые или притворялись крутыми. Пускай вы лучшие друзья, но если он косо на тебя посмотрел – БАМ! Через минуту вы уже тузите друг друга.
Касс покачала головой.
– В хорошеньком же местечке ты вырос!
– А почему бы и нет. Все было совершенно невинно. Мы верили в преданность, а большинство девушек хранили девственность. Мы слушали довольно спокойную музыку, не то что какой-нибудь эйсид-рок. Мы ходили где вздумается, не боясь, что кто-нибудь пристрелит, так просто, проезжая мимо. Девушек не насиловали, и никто не ходил с пистолетом. Ну, почти никто.
– Держу пари, Фрэнни Маккейб ходил. Эта история про Фрэнни?
– Нет, и он так и не простил нам этого. Фрэнни всегда удавалось взять над нами верх, но, как потом оказалось, тут мы его обставили. В общем, мы с Джо О'Брайеном пришли туда первыми. Было около десяти часов утра, жарко. Действительно жарко. У воды было местечко, где мы всегда загорали. В нескольких сотнях ярдов от железнодорожной станции. Мы расстелили полотенца и разделись до плавок... Мы не могли дождаться остальных. В городке появилась новая девушка, Джеральдина Фортузо, с прекраснейшей фигурой, какую мы только видели. У нее, правда, росли усики, но у каждого свои недостатки. Все парни соперничали за нее, а мы знали, что она придет. Джо и я встали у воды, глядя на лодки и обсуждая божественную фигуру Джеральдины. Мимо прошел быстроходный катер, и от него к берегу побежали волны. Не знаю, кто заметил ее первым. Странно, ведь это очень важная деталь, но я честно не помню. Тот, кто ее увидел, сказал: «А это еще что за хреновина?» На волнах, футах в сорока от нас, покачивалось, как гигантская медуза, что-то большое, белесое, полупрозрачное. Мы оба пошли поближе, чтобы рассмотреть, но я зашел слишком далеко, поскользнулся и упал в воду. «Видишь? – спросил Джо. – Подойди поближе и погляди, что это такое. Может быть, парашют».
Касс подалась вперед и проговорила таким же неуверенным голосом, как я в тот день:
– Парашют?
Я пожал плечами.
– Эта штука в воде была похожа на маленький парашют или на самую большую медузу, которую мне приходилось видеть. Ты знаешь, как бесстрашны дети, пока не узнают, как жестока бывает жизнь. Когда я зашел на глубину, а потом поплыл к странному предмету, мне и в голову не приходило, что это может быть опасно, что это что-то зловещее.
– И когда ты понял, что это труп?
– Только когда оказался футах в пяти от него. Вода на солнце отсвечивала удивительно светлым оттенком зеленого, так что ничего нельзя было разобрать, пока не подплывешь вплотную... Она покачивалась на воде лицом вниз, в мужской рубашке. Рубашка была расстегнута, и потому труп казался огромным и раздутым. С тех пор прошло немало времени, но насколько помню сначала я подумал, что это рубашка, и только потом заметил, что она на что-то надета. Я так и подумал – она надета на что-то, а не на кого-то... Я был совершенно спокоен, Касс. Удивительно! Случись такое теперь, я бы наверняка испугался и удивился куда больше. Возможно, оттого что молод, ты еще думаешь, что с тобой непременно должны происходить какие-то истории. А поскольку ждешь начала приключений, то если обнаруживаешь труп, тебе просто вспоминается фильм про Джеймса Бонда. Именно там ты и должен рано или поздно оказаться.
– Джеймс Бонд – это отстой.
– Тогда мы так не думали. Тогда он был самым крутым стилягой на свете... Так вот, поняв, что это рубашка и что она надета на какую-то штуку, я издал радостный вопль, который мог бы поезд остановить. Джо на берегу тоже начал вопить, но я его даже не слышал. Я подплыл поближе, и в этот момент волна от проходящего катера перевернула тело. И я увидел ее лицо. Хотя оно было под водой, я ясно разглядел каждую черточку. Ее глаза были открыты, но возле рта, как облачко, плавало что-то белое.
– Боже, папа, и ты ни капельки не испугался?
– Нет, и это удивительно. Я был зачарован. Возможно, в детстве у тебя какое-то иное мужество, которое с годами пропадает. Меня лишь разбирало любопытство, я хотел все рассмотреть. Мои родители думали, что меня травмировало это приключение, но оно меня совсем не тронуло. Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что это, но осознав, я крикнул Джо, чтобы он вызвал полицию. Потому что это труп. Он исчез в мгновение ока, а я стал плавать вокруг, не зная, что делать дальше. Смотря на нее, я лишь думал: «Она мертва. Эта девушка мертва». Но ярче всего мне запомнилось, что от поверхности воды ее лицо отделяли всего несколько дюймов – как будто, чуть приподняв голову, она снова могла вздохнуть и ожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Возможно, мои гены передались через поколение.
Она взяла флакончик жуткого черного лака для ногтей и принялась обрабатывать свой палец.
– Можно, после тебя я тоже покрашу ногти черным?
Она закатила глаза и простонала:
– Так что там с найденным трупом?
Я встал и налил себе еще кофе. Не глядя, она протянула мне свою чашку. Я наполнил ее и посмотрел на Кассандрину макушку.
– У меня хорошая идея: почему бы тебе не обрить голову и не вытатуировать там «Папа»? Это будет неплохо смотреться вместе с черными ногтями, и к тому же я буду знать, что ты действительно меня любишь.
– Я знаю девушку, у которой татуировка на этом самом месте.
– Что? И что у нее там вытатуировано?
– Молния.
Я посмотрел в окно, пытаясь это осознать.
– Касс, иногда ты говоришь такие вещи, что я чувствую себя столетним. То есть я довольно продвинут для своего возраста, ты сама говорила. Но если бы я лег в постель с женщиной и увидел там татуировку, я бы вызвал полицию.
– Не думаю, что ты бы захотел лечь в постель с той девушкой, папа. Ее зовут Ложка, и она ест только баранину. Это вроде новой религии, наподобие Долины Мальды.
– И что об этом говорят Ложкины родители?
Кассандра докрасила ноготь и закрутила флакон. Ее движения были чрезвычайно изящны и аккуратны.
– Так ты расскажешь мне о трупе или нет?
– Ладно. Когда мне было пятнадцать, мы всей компанией пошли на речку купаться.
– Вы купались в Гудзоне? Папа, там же сплошные сточные воды!
– Ну, по мне, так лучше купаться в грязной реке, чем татуировать гениталии! Да и тогда дело еще не было так плохо – просто немного попахивало. Но на самом деле мы ходили не купаться. Все бойкие девчонки ходили туда в бикини. Кто-нибудь возьмет пива, все курили «Мальборо», у нас было переносное радио... Местная радиостанция с Братцем Брюси диджеем. Очень мило. Мне всегда это представлялось как «Hard Day's Night». Чуть позже я расскажу, почему. В тот день Джо О'Брайен и я пришли туда первыми.
– Джо О'Брайен – твой лучший друг, которого ты как-то раз нокаутировал в драке?
– Да, тот самый. Тогда нравы царили суровые. Такой уж был городишко. Все были крутые или притворялись крутыми. Пускай вы лучшие друзья, но если он косо на тебя посмотрел – БАМ! Через минуту вы уже тузите друг друга.
Касс покачала головой.
– В хорошеньком же местечке ты вырос!
– А почему бы и нет. Все было совершенно невинно. Мы верили в преданность, а большинство девушек хранили девственность. Мы слушали довольно спокойную музыку, не то что какой-нибудь эйсид-рок. Мы ходили где вздумается, не боясь, что кто-нибудь пристрелит, так просто, проезжая мимо. Девушек не насиловали, и никто не ходил с пистолетом. Ну, почти никто.
– Держу пари, Фрэнни Маккейб ходил. Эта история про Фрэнни?
– Нет, и он так и не простил нам этого. Фрэнни всегда удавалось взять над нами верх, но, как потом оказалось, тут мы его обставили. В общем, мы с Джо О'Брайеном пришли туда первыми. Было около десяти часов утра, жарко. Действительно жарко. У воды было местечко, где мы всегда загорали. В нескольких сотнях ярдов от железнодорожной станции. Мы расстелили полотенца и разделись до плавок... Мы не могли дождаться остальных. В городке появилась новая девушка, Джеральдина Фортузо, с прекраснейшей фигурой, какую мы только видели. У нее, правда, росли усики, но у каждого свои недостатки. Все парни соперничали за нее, а мы знали, что она придет. Джо и я встали у воды, глядя на лодки и обсуждая божественную фигуру Джеральдины. Мимо прошел быстроходный катер, и от него к берегу побежали волны. Не знаю, кто заметил ее первым. Странно, ведь это очень важная деталь, но я честно не помню. Тот, кто ее увидел, сказал: «А это еще что за хреновина?» На волнах, футах в сорока от нас, покачивалось, как гигантская медуза, что-то большое, белесое, полупрозрачное. Мы оба пошли поближе, чтобы рассмотреть, но я зашел слишком далеко, поскользнулся и упал в воду. «Видишь? – спросил Джо. – Подойди поближе и погляди, что это такое. Может быть, парашют».
Касс подалась вперед и проговорила таким же неуверенным голосом, как я в тот день:
– Парашют?
Я пожал плечами.
– Эта штука в воде была похожа на маленький парашют или на самую большую медузу, которую мне приходилось видеть. Ты знаешь, как бесстрашны дети, пока не узнают, как жестока бывает жизнь. Когда я зашел на глубину, а потом поплыл к странному предмету, мне и в голову не приходило, что это может быть опасно, что это что-то зловещее.
– И когда ты понял, что это труп?
– Только когда оказался футах в пяти от него. Вода на солнце отсвечивала удивительно светлым оттенком зеленого, так что ничего нельзя было разобрать, пока не подплывешь вплотную... Она покачивалась на воде лицом вниз, в мужской рубашке. Рубашка была расстегнута, и потому труп казался огромным и раздутым. С тех пор прошло немало времени, но насколько помню сначала я подумал, что это рубашка, и только потом заметил, что она на что-то надета. Я так и подумал – она надета на что-то, а не на кого-то... Я был совершенно спокоен, Касс. Удивительно! Случись такое теперь, я бы наверняка испугался и удивился куда больше. Возможно, оттого что молод, ты еще думаешь, что с тобой непременно должны происходить какие-то истории. А поскольку ждешь начала приключений, то если обнаруживаешь труп, тебе просто вспоминается фильм про Джеймса Бонда. Именно там ты и должен рано или поздно оказаться.
– Джеймс Бонд – это отстой.
– Тогда мы так не думали. Тогда он был самым крутым стилягой на свете... Так вот, поняв, что это рубашка и что она надета на какую-то штуку, я издал радостный вопль, который мог бы поезд остановить. Джо на берегу тоже начал вопить, но я его даже не слышал. Я подплыл поближе, и в этот момент волна от проходящего катера перевернула тело. И я увидел ее лицо. Хотя оно было под водой, я ясно разглядел каждую черточку. Ее глаза были открыты, но возле рта, как облачко, плавало что-то белое.
– Боже, папа, и ты ни капельки не испугался?
– Нет, и это удивительно. Я был зачарован. Возможно, в детстве у тебя какое-то иное мужество, которое с годами пропадает. Меня лишь разбирало любопытство, я хотел все рассмотреть. Мои родители думали, что меня травмировало это приключение, но оно меня совсем не тронуло. Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что это, но осознав, я крикнул Джо, чтобы он вызвал полицию. Потому что это труп. Он исчез в мгновение ока, а я стал плавать вокруг, не зная, что делать дальше. Смотря на нее, я лишь думал: «Она мертва. Эта девушка мертва». Но ярче всего мне запомнилось, что от поверхности воды ее лицо отделяли всего несколько дюймов – как будто, чуть приподняв голову, она снова могла вздохнуть и ожить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67