Она взглянула на то место на кушетке, где он тогда лежал. На подушке до сих пор сохранилась вмятина от его головы. Она провела по подушке рукой, вспоминая его позу, почти ощущая его присутствие.
– Мне страшно.
Она произнесла это, обращаясь к самой себе, и к Энжи, и к Богу, но все же заставила себя закрыть глаза, чувствуя, как вокруг нее медленно материализуется иная атмосфера. Это всегда происходило именно так. Она успела привыкнуть к подобным перемещениям.
Все начиналось со звуков. Уличный шум – рев моторов, скрип тормозов, грохот тяжелых грузовиков. Улица, на которой располагалось кафе, была очень оживленной, и гул транспорта доносился до посетителей даже сквозь толстые стекла огромных окон. Затем она вдруг ощутила под собой пружинистое сиденье стула. Она никогда не знала наперед, в какой части зала окажется: за одним из столиков, окруженных деревянными стульями без подлокотников, или в кабинке, на потертой кожаной подушке, лежащей на сиденье кресла, или на мягком бархате дивана, в углу зала. Но как только это произошло, она почувствовала, что теперь ей позволено открыть глаза.
Кафе «Риттер» в Вене. Там она впервые встретила Энжи после своего неудачного свидания с Берном в «Звезде морей».
Ей также не было известно наперед, в каком обличье предстанет перед ней Энжи. Несколько раз он появлялся в виде безобразного малыша. Однажды перевоплотился в высокую некрасивую женщину средних лет, безвкусно одетую и без устали тараторившую на плохом английском с немецким акцентом. Как-то он прикинулся официантом по имени Карл. Случалось, что, когда она переносилась в кафе, он уже сидел там, но порой ей приходилось дожидаться его появления. Перед ней на столике неизменно оказывался стакан апельсинового сока, которому она отдавала предпочтение из всего здешнего меню. Вокруг сидели люди: их было немного, ровно столько, чтобы атмосфера выглядела естественной и не напоминала кинопавильон.
После ночного сна она чувствовала сильную жажду и отпила большой глоток сока, подняв глаза к потолку. А когда опустила взгляд, то увидела возле столика Авраама Линкольна с цилиндром в руках.
– Привет, – грустно сказал он и сел напротив нее.
Коко услыхала громкий смех Изабеллы и на миг прервала свое занятие. Она тщательно осматривала вещи в платяном шкафу Этриха. Над чем это она так хохочет? Коко собралась было пройти в гостиную, дабы убедиться, что с Изабеллой все в порядке, но решила воздержаться от этого, сказав себе, что, быть может, этот смех – добрый знак. Возможно, Энжи удалось ее развеселить и тем хоть немного поднять ей настроение.
Вынув из ящика очередную спортивную куртку, она один за другим обследовала все карманы. Похоже, Изабелла права и им обеим необходимо найти конкретные доказательства того, что они – часть жизни Винсента. И представить эти доказательства ему. Стереть обеих женщин из его памяти, безусловно, умный ход, но у Коко было довольно сил, чтобы испортить эту игру.
У Этриха было своеобразное отношение к одежде. Он покупал дорогие куртки, рубашки, джинсы, словно вещи были произведениями искусства, которые он коллекционировал. Но этим его причуды и странности не исчерпывались. Например, он терпеть не мог пользоваться ножом во время еды и старался при малейшей возможности обходиться без него. Находясь за рулем своей машины, он всегда разговаривал сам с собой, как если бы их было двое и это его второе «я» остро нуждалось в собеседнике. Невероятный чистюля, нередко брившийся по два раза на дню, он не утруждал себя мытьем машины, и та почти всегда выглядела безобразно как снаружи, так и внутри. Он коллекционировал красивые дорогие рюкзаки и портфели, но они обычно лежали дома без дела. Зато карманы его одежды вечно топорщились: он ухитрялся засовывать в них мобильник, записную книжку, толстый классический роман в мягкой обложке.
Все эти и многие другие странности лишь добавляли ему привлекательности в глазах женщин, окружая его персону ореолом загадочности. Коко вряд ли обрадовалась бы, узнай она, что четверть часа тому назад Изабеллу посетили точно такие же мысли насчет Винсента, поскольку она занималась в точности тем же – рылась в его вещах. Исследуя содержимое карманов его брюк и пиджаков, Коко не переставала думать об Изабелле, пока не осознала, что это отвлекает ее от дела. Ей очень хотелось разговорить эту девушку, чтобы понять, какая она. Ведь все сведения о ней она почерпнула из скупых и кратких рассказов Винсента, его пристрастных отзывов.
К несчастью, в эту самую минуту она нащупала в одном из карманов листок из блокнота и вытащила его наружу. На листке красивым почерком Винсента было написано имя некоей Люси Уоллес и номер телефона.
– Засранец!
Коко смяла бумажку в кулаке и собралась бросить ее на пол. Но вместо этого, хмурясь, сунула в карман. Как знать, вдруг Люси Уоллес на что-нибудь сгодится? В глубине души Коко в это не верила. Ни капельки. Скорей всего, мисс Люси – одна из цыпочек Винсента. Она не уставала удивляться, как это Изабелле удалось смирить такого сердцееда и подчинить его себе. Ну ни дать ни взять волшебница – эта Нойкор! А на вид совершенно заурядная женщина. Коко продолжила поиски, ведь если они и впрямь стерты из памяти Винсента, им обеим придется немало потрудиться. С этой мыслью она принялась исследовать очередной карман.
Когда Изабелла десятью минутами позже вернулась в спальню, первым, что она увидела, был зад Коко, торчавший из платяного шкафа Этриха. Изабелла кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание, но это не дало результата. Она повторила попытку – снова безуспешно.
– Эй!
Из глубины шкафа донеслось бормотание:
– Я знаю, что ты здесь. Погоди минутку, хочу тебе кое-что показать. Может, поищешь фонарик? Так у нас дело пойдет быстрее.
Изабелла была рада хоть чем-то себя занять. Она отправилась на поиски, хотя и без особой надежды на результат. Винсент любил всевозможные технические приспособления, но в этой полупустой квартире, похожей на монашескую келью, вряд ли найдется даже коробок спичек, не то что электрический фонарь. Да и что он мог бы им освещать? Свою унылую гостиную? Ей вспомнилось, как однажды в Вене, когда они сидели в ее машине, он вытащил из бардачка фонарик, включил его и поднес к своей ноздре. И сказал: «Проверка». Она взглянула на него и обмерла: внутренняя поверхность его левой ноздри пламенела зловещим ярко-оранжевым светом. Фонарик освещал лишь половину его лица, что делало зрелище еще более странным и зловещим. Но она успела привыкнуть к подобным выходкам. Винсент был неистощим на всякого рода шутки. Он часто бывал ребячлив, любил позабавиться и повеселить других.
Она открыла один за другим несколько кухонных шкафчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Мне страшно.
Она произнесла это, обращаясь к самой себе, и к Энжи, и к Богу, но все же заставила себя закрыть глаза, чувствуя, как вокруг нее медленно материализуется иная атмосфера. Это всегда происходило именно так. Она успела привыкнуть к подобным перемещениям.
Все начиналось со звуков. Уличный шум – рев моторов, скрип тормозов, грохот тяжелых грузовиков. Улица, на которой располагалось кафе, была очень оживленной, и гул транспорта доносился до посетителей даже сквозь толстые стекла огромных окон. Затем она вдруг ощутила под собой пружинистое сиденье стула. Она никогда не знала наперед, в какой части зала окажется: за одним из столиков, окруженных деревянными стульями без подлокотников, или в кабинке, на потертой кожаной подушке, лежащей на сиденье кресла, или на мягком бархате дивана, в углу зала. Но как только это произошло, она почувствовала, что теперь ей позволено открыть глаза.
Кафе «Риттер» в Вене. Там она впервые встретила Энжи после своего неудачного свидания с Берном в «Звезде морей».
Ей также не было известно наперед, в каком обличье предстанет перед ней Энжи. Несколько раз он появлялся в виде безобразного малыша. Однажды перевоплотился в высокую некрасивую женщину средних лет, безвкусно одетую и без устали тараторившую на плохом английском с немецким акцентом. Как-то он прикинулся официантом по имени Карл. Случалось, что, когда она переносилась в кафе, он уже сидел там, но порой ей приходилось дожидаться его появления. Перед ней на столике неизменно оказывался стакан апельсинового сока, которому она отдавала предпочтение из всего здешнего меню. Вокруг сидели люди: их было немного, ровно столько, чтобы атмосфера выглядела естественной и не напоминала кинопавильон.
После ночного сна она чувствовала сильную жажду и отпила большой глоток сока, подняв глаза к потолку. А когда опустила взгляд, то увидела возле столика Авраама Линкольна с цилиндром в руках.
– Привет, – грустно сказал он и сел напротив нее.
Коко услыхала громкий смех Изабеллы и на миг прервала свое занятие. Она тщательно осматривала вещи в платяном шкафу Этриха. Над чем это она так хохочет? Коко собралась было пройти в гостиную, дабы убедиться, что с Изабеллой все в порядке, но решила воздержаться от этого, сказав себе, что, быть может, этот смех – добрый знак. Возможно, Энжи удалось ее развеселить и тем хоть немного поднять ей настроение.
Вынув из ящика очередную спортивную куртку, она один за другим обследовала все карманы. Похоже, Изабелла права и им обеим необходимо найти конкретные доказательства того, что они – часть жизни Винсента. И представить эти доказательства ему. Стереть обеих женщин из его памяти, безусловно, умный ход, но у Коко было довольно сил, чтобы испортить эту игру.
У Этриха было своеобразное отношение к одежде. Он покупал дорогие куртки, рубашки, джинсы, словно вещи были произведениями искусства, которые он коллекционировал. Но этим его причуды и странности не исчерпывались. Например, он терпеть не мог пользоваться ножом во время еды и старался при малейшей возможности обходиться без него. Находясь за рулем своей машины, он всегда разговаривал сам с собой, как если бы их было двое и это его второе «я» остро нуждалось в собеседнике. Невероятный чистюля, нередко брившийся по два раза на дню, он не утруждал себя мытьем машины, и та почти всегда выглядела безобразно как снаружи, так и внутри. Он коллекционировал красивые дорогие рюкзаки и портфели, но они обычно лежали дома без дела. Зато карманы его одежды вечно топорщились: он ухитрялся засовывать в них мобильник, записную книжку, толстый классический роман в мягкой обложке.
Все эти и многие другие странности лишь добавляли ему привлекательности в глазах женщин, окружая его персону ореолом загадочности. Коко вряд ли обрадовалась бы, узнай она, что четверть часа тому назад Изабеллу посетили точно такие же мысли насчет Винсента, поскольку она занималась в точности тем же – рылась в его вещах. Исследуя содержимое карманов его брюк и пиджаков, Коко не переставала думать об Изабелле, пока не осознала, что это отвлекает ее от дела. Ей очень хотелось разговорить эту девушку, чтобы понять, какая она. Ведь все сведения о ней она почерпнула из скупых и кратких рассказов Винсента, его пристрастных отзывов.
К несчастью, в эту самую минуту она нащупала в одном из карманов листок из блокнота и вытащила его наружу. На листке красивым почерком Винсента было написано имя некоей Люси Уоллес и номер телефона.
– Засранец!
Коко смяла бумажку в кулаке и собралась бросить ее на пол. Но вместо этого, хмурясь, сунула в карман. Как знать, вдруг Люси Уоллес на что-нибудь сгодится? В глубине души Коко в это не верила. Ни капельки. Скорей всего, мисс Люси – одна из цыпочек Винсента. Она не уставала удивляться, как это Изабелле удалось смирить такого сердцееда и подчинить его себе. Ну ни дать ни взять волшебница – эта Нойкор! А на вид совершенно заурядная женщина. Коко продолжила поиски, ведь если они и впрямь стерты из памяти Винсента, им обеим придется немало потрудиться. С этой мыслью она принялась исследовать очередной карман.
Когда Изабелла десятью минутами позже вернулась в спальню, первым, что она увидела, был зад Коко, торчавший из платяного шкафа Этриха. Изабелла кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание, но это не дало результата. Она повторила попытку – снова безуспешно.
– Эй!
Из глубины шкафа донеслось бормотание:
– Я знаю, что ты здесь. Погоди минутку, хочу тебе кое-что показать. Может, поищешь фонарик? Так у нас дело пойдет быстрее.
Изабелла была рада хоть чем-то себя занять. Она отправилась на поиски, хотя и без особой надежды на результат. Винсент любил всевозможные технические приспособления, но в этой полупустой квартире, похожей на монашескую келью, вряд ли найдется даже коробок спичек, не то что электрический фонарь. Да и что он мог бы им освещать? Свою унылую гостиную? Ей вспомнилось, как однажды в Вене, когда они сидели в ее машине, он вытащил из бардачка фонарик, включил его и поднес к своей ноздре. И сказал: «Проверка». Она взглянула на него и обмерла: внутренняя поверхность его левой ноздри пламенела зловещим ярко-оранжевым светом. Фонарик освещал лишь половину его лица, что делало зрелище еще более странным и зловещим. Но она успела привыкнуть к подобным выходкам. Винсент был неистощим на всякого рода шутки. Он часто бывал ребячлив, любил позабавиться и повеселить других.
Она открыла один за другим несколько кухонных шкафчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86