Свободную руку он сунул в карман, нашаривая мелочь.
Она остановила его:
– Нет-нет, позволь мне.
Он вспомнил, что ей всегда нравился процесс покупки билетов. Она с удовольствием опускала монеты в автоматическую кассу, вынимала сдачу. Этрих слегка нахмурился при виде коричневого кожаного кошелька, который она достала из сумочки. Он купил его в Лондоне в магазине «Коннолли» и подарил ей в тот достопамятный день их разлуки, воспоминания о котором по-прежнему были для него мучительны.
Они остановились в узком проходе между сиденьями, и Этрих спросил:
– Куда ты пошла в то утро в Лондоне, когда сбежала от меня?
– Что?
Мотор автобуса взвыл, и салон затрясся. Колеса то и дело попадали в выбоины на шоссе. Изабелла прошла вперед и уселась на одно из сидений у окна, жестом предложив Этриху занять соседнее место. Он послушно опустился на жесткое кресло.
– Куда ты пошла в то утро в Лондоне, когда сбежала от меня?
Изабелла заговорила быстро и нервно:
– Взяла такси и поехала в аэропорт. Где просидела больше трех часов. Ждала рейс на Вену. И плакала.
Этрих знал по опыту: лучшее, что он сейчас мог сделать, это промолчать. Изабелла повышала голос, когда бывала рассержена или встревожена. Ей, видимо, казалось, что таким образом она если и не сумеет убедить собеседника в своей правоте, то по крайней мере не услышит от него возражений. И если он все же осмеливался выразить несогласие с ее мнением, она начинала говорить еще быстрее и нередко заканчивала очередную тираду нешуточными обвинениями в его адрес. Но в следующий миг все это утратило какое-либо значение. Тело Винсента Этриха вдруг пронзила чудовищная боль, какой он прежде никогда не испытывал. Он не мог сделать ни одного движения, даже моргнуть или втянуть носом воздух, – такой невероятной силы была эта боль. Гораздо хуже оказалось то, что разум его оставался кристально ясным. И он вспомнил, что испытал подобное в момент своей смерти. Вот, оказывается, что его прикончило несколько недель тому назад. Впервые за все истекшее время в памяти его всплыло нечто относящееся к этому событию.
Но на сей раз Этрих не умер и боль не уступила его небытию. Она владела им безраздельно, и ей не было конца. Она проникла в его кости, в мозг, в кровь. Она была Всемогуща. Она была Богом.
– Борись. Ты сильней ее.
Агония бесконечного страдания, в которой он пребывал, не помешала ему не только расслышать эти слова, но и понять их смысл. И боль тотчас же унялась. Она прекратилась так же неожиданно, как и возникла, и он почувствовал себя опустошенным, обессиленным, невесомым, как облако, парящее высоко над землей.
– Винсент?
Чей– то голос произнес его имя.
– Винсент!
Инстинктивно повернув голову на звук этого голоса, он обнаружил, что смотрит в упор на какого-то человека. Это оказалась женщина. Ну да, Изабелла Нойкор. Он ничем не выказал, что узнал ее. Просто медленно закрыл глаза, как ящерица, нежащаяся на солнце.
– Винсент, что с тобой? Тебе плохо? – Она дотронулась до его руки.
К Этриху медленно возвращалось ощущение реальности. Прежние чувства вновь обрели былую остроту. Сперва он услышал Изабеллу, потом увидел ее, узнал, и это его обрадовало. А вскоре он уже различал запахи: бензина в салоне, свежевыпеченного ржаного хлеба в чьем-то пластиковом пакете, апельсинов. Но это оказалось только началом. Он уловил запах трех медных центов, завалявшихся в правом переднем кармане пиджака водителя. В маленьком кафе, мимо которого они сейчас проезжали, жарилась пикша, а женщина, что сидела позади них в автобусе, недавно выпила чашку мятного чая. Все это поведали ему запахи. Он себя чувствовал так, словно фильтр, который прежде не позволял его обонянию уловить всю тончайшую гамму ароматов окружающего мира, вдруг исчез.
Автобус резко затормозил, чтобы избежать столкновения с шедшей впереди машиной. Сжав руку Изабеллы и наслаждаясь запахом ее кожи, теплой и чуть повлажневшей в том месте, где запястье ее охватывал ремешок от часов, Этрих рассказал ей обо всем, что с ним только что стряслось. О боли, о таинственном голосе, об опустошенности и о запахах, пришедших ей на смену…
А пока он говорил, автобус с несколькими пассажирами в салоне ехал по своему привычному маршруту. Со стороны явление это выглядело самым что ни на есть обыденным. Практически пустой городской автобус в поздний вечерний час. Пассажиров всего четверо, и двое из них устремили в темные окна бессмысленные взоры своих остекленевших круглых глаз. Один из четверых, мужчина лет сорока, разговаривающий с прелестной женщиной, не так давно умер и был воскрешен своим собственным, еще не рожденным ребенком.
– Голос, который ты слышал, принадлежал нашему Энжи. Тебя спасло то, что ты смог расслышать и понять его. Потому что ты испытал не просто боль, Винсент. Это была твоя Смерть. Она за тобой приходила. Я утащила тебя из ресторана, потому что Смерть была где-то рядом. А потом она спряталась в твоей машине, и нам пришлось убегать от нее. Я напрасно надеялась, что мы сумеем запутать следы. Но до чего же здорово, что тебе на этот раз удалось от нее отбиться!
– Тебе это все Энжи рассказал?
Изабелла кивнула.
– А что еще он говорил?
– Что Смерть хотя и глупа, но очень настырна. Однажды ей уже удалось покончить с тобой, обрушив на тебя эту адскую боль, и она решила прибегнуть к испытанному приему. Но ты ведь теперь гораздо сильней благодаря помощи Энжи, так что она осталась ни с чем. Он с тобой заговорил во время второй ее атаки, чтобы тебя подбодрить, напомнив, что ты переменился и стал сильнее. Смерть хочет тебя забрать, Винсент, потому что ты принадлежишь ей. Тебе здесь не место. Она на все пойдет, чтобы заполучить тебя назад. Но ты можешь… – Она отвернулась, а когда снова обратила к нему лицо, глаза ее были полны слез. – Вот, хотела тебе соврать, да не получилось. Твои шансы на победу очень малы. Энжи так мне и сказал, прежде чем вернул тебя к жизни. Смерть глупа, но она никогда не сдается. Это может произойти очень скоро.
– Ясно. Ясней некуда. А как насчет других? Тех, кто вроде меня вернулся с того света? На них распространяются те же правила?
Она пожала плечами:
– Понятия не имею, Винсент. Не знаю, как все это там устроено.
Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Этрих приходил в себя после пережитого нападения и пытался собрать воедино разбегавшиеся мысли, Изабелла положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось очутиться с ним в постели и заниматься любовью до полного изнеможения.
Через час, выйдя из автобуса, они подошли к дому, где жил Этрих. Изабелле дом решительно не понравился, но она не сказала об этом Этриху, – безликая многоэтажка для безликих жильцов со средствами, но без затей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Она остановила его:
– Нет-нет, позволь мне.
Он вспомнил, что ей всегда нравился процесс покупки билетов. Она с удовольствием опускала монеты в автоматическую кассу, вынимала сдачу. Этрих слегка нахмурился при виде коричневого кожаного кошелька, который она достала из сумочки. Он купил его в Лондоне в магазине «Коннолли» и подарил ей в тот достопамятный день их разлуки, воспоминания о котором по-прежнему были для него мучительны.
Они остановились в узком проходе между сиденьями, и Этрих спросил:
– Куда ты пошла в то утро в Лондоне, когда сбежала от меня?
– Что?
Мотор автобуса взвыл, и салон затрясся. Колеса то и дело попадали в выбоины на шоссе. Изабелла прошла вперед и уселась на одно из сидений у окна, жестом предложив Этриху занять соседнее место. Он послушно опустился на жесткое кресло.
– Куда ты пошла в то утро в Лондоне, когда сбежала от меня?
Изабелла заговорила быстро и нервно:
– Взяла такси и поехала в аэропорт. Где просидела больше трех часов. Ждала рейс на Вену. И плакала.
Этрих знал по опыту: лучшее, что он сейчас мог сделать, это промолчать. Изабелла повышала голос, когда бывала рассержена или встревожена. Ей, видимо, казалось, что таким образом она если и не сумеет убедить собеседника в своей правоте, то по крайней мере не услышит от него возражений. И если он все же осмеливался выразить несогласие с ее мнением, она начинала говорить еще быстрее и нередко заканчивала очередную тираду нешуточными обвинениями в его адрес. Но в следующий миг все это утратило какое-либо значение. Тело Винсента Этриха вдруг пронзила чудовищная боль, какой он прежде никогда не испытывал. Он не мог сделать ни одного движения, даже моргнуть или втянуть носом воздух, – такой невероятной силы была эта боль. Гораздо хуже оказалось то, что разум его оставался кристально ясным. И он вспомнил, что испытал подобное в момент своей смерти. Вот, оказывается, что его прикончило несколько недель тому назад. Впервые за все истекшее время в памяти его всплыло нечто относящееся к этому событию.
Но на сей раз Этрих не умер и боль не уступила его небытию. Она владела им безраздельно, и ей не было конца. Она проникла в его кости, в мозг, в кровь. Она была Всемогуща. Она была Богом.
– Борись. Ты сильней ее.
Агония бесконечного страдания, в которой он пребывал, не помешала ему не только расслышать эти слова, но и понять их смысл. И боль тотчас же унялась. Она прекратилась так же неожиданно, как и возникла, и он почувствовал себя опустошенным, обессиленным, невесомым, как облако, парящее высоко над землей.
– Винсент?
Чей– то голос произнес его имя.
– Винсент!
Инстинктивно повернув голову на звук этого голоса, он обнаружил, что смотрит в упор на какого-то человека. Это оказалась женщина. Ну да, Изабелла Нойкор. Он ничем не выказал, что узнал ее. Просто медленно закрыл глаза, как ящерица, нежащаяся на солнце.
– Винсент, что с тобой? Тебе плохо? – Она дотронулась до его руки.
К Этриху медленно возвращалось ощущение реальности. Прежние чувства вновь обрели былую остроту. Сперва он услышал Изабеллу, потом увидел ее, узнал, и это его обрадовало. А вскоре он уже различал запахи: бензина в салоне, свежевыпеченного ржаного хлеба в чьем-то пластиковом пакете, апельсинов. Но это оказалось только началом. Он уловил запах трех медных центов, завалявшихся в правом переднем кармане пиджака водителя. В маленьком кафе, мимо которого они сейчас проезжали, жарилась пикша, а женщина, что сидела позади них в автобусе, недавно выпила чашку мятного чая. Все это поведали ему запахи. Он себя чувствовал так, словно фильтр, который прежде не позволял его обонянию уловить всю тончайшую гамму ароматов окружающего мира, вдруг исчез.
Автобус резко затормозил, чтобы избежать столкновения с шедшей впереди машиной. Сжав руку Изабеллы и наслаждаясь запахом ее кожи, теплой и чуть повлажневшей в том месте, где запястье ее охватывал ремешок от часов, Этрих рассказал ей обо всем, что с ним только что стряслось. О боли, о таинственном голосе, об опустошенности и о запахах, пришедших ей на смену…
А пока он говорил, автобус с несколькими пассажирами в салоне ехал по своему привычному маршруту. Со стороны явление это выглядело самым что ни на есть обыденным. Практически пустой городской автобус в поздний вечерний час. Пассажиров всего четверо, и двое из них устремили в темные окна бессмысленные взоры своих остекленевших круглых глаз. Один из четверых, мужчина лет сорока, разговаривающий с прелестной женщиной, не так давно умер и был воскрешен своим собственным, еще не рожденным ребенком.
– Голос, который ты слышал, принадлежал нашему Энжи. Тебя спасло то, что ты смог расслышать и понять его. Потому что ты испытал не просто боль, Винсент. Это была твоя Смерть. Она за тобой приходила. Я утащила тебя из ресторана, потому что Смерть была где-то рядом. А потом она спряталась в твоей машине, и нам пришлось убегать от нее. Я напрасно надеялась, что мы сумеем запутать следы. Но до чего же здорово, что тебе на этот раз удалось от нее отбиться!
– Тебе это все Энжи рассказал?
Изабелла кивнула.
– А что еще он говорил?
– Что Смерть хотя и глупа, но очень настырна. Однажды ей уже удалось покончить с тобой, обрушив на тебя эту адскую боль, и она решила прибегнуть к испытанному приему. Но ты ведь теперь гораздо сильней благодаря помощи Энжи, так что она осталась ни с чем. Он с тобой заговорил во время второй ее атаки, чтобы тебя подбодрить, напомнив, что ты переменился и стал сильнее. Смерть хочет тебя забрать, Винсент, потому что ты принадлежишь ей. Тебе здесь не место. Она на все пойдет, чтобы заполучить тебя назад. Но ты можешь… – Она отвернулась, а когда снова обратила к нему лицо, глаза ее были полны слез. – Вот, хотела тебе соврать, да не получилось. Твои шансы на победу очень малы. Энжи так мне и сказал, прежде чем вернул тебя к жизни. Смерть глупа, но она никогда не сдается. Это может произойти очень скоро.
– Ясно. Ясней некуда. А как насчет других? Тех, кто вроде меня вернулся с того света? На них распространяются те же правила?
Она пожала плечами:
– Понятия не имею, Винсент. Не знаю, как все это там устроено.
Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Этрих приходил в себя после пережитого нападения и пытался собрать воедино разбегавшиеся мысли, Изабелла положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось очутиться с ним в постели и заниматься любовью до полного изнеможения.
Через час, выйдя из автобуса, они подошли к дому, где жил Этрих. Изабелле дом решительно не понравился, но она не сказала об этом Этриху, – безликая многоэтажка для безликих жильцов со средствами, но без затей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86