не хочет оказаться в долгу, даже перед покойницей, перед человеком, который так гнусно обошелся с ее отцом; и на этом точка, – заявила она.
– Так-таки точка? – с живым интересом спросил Роджер.
– Похоже, что так. Она показалась мне чрезвычайно решительной молодой леди. Я постарался уговорить ее пока что присмотреть за теткиными вещами, квартирой и прочим, и на это ушла уйма высокопарных слов о долге, о моральных обязательствах и бог знает еще о чем, так что она занялась этим, пока, по ее словам, не объявится законный наследник.
– Чистая мелодрама, – прокомментировал Роджер. – Интересная девица эта мисс Барнетт-младшая. Если бы кто-то мне не известный, судя по всему весьма неприятный, помер и оставил при этом двадцать тысяч фунтов, я бы не стал разглагольствовать на высокие темы. Я бы от души порадовался. А вы?
– И я тоже, сэр. Но, знаете, о вкусах не спорят. А мисс Стелла Барнетт производит впечатление весьма независимой леди.
– И возбуждающей любопытство, – задумчиво проговорил Роджер. – Хотел бы я с ней познакомиться. Молодая женщина, способная махнуть рукой на двадцать тысяч фунтов, может оказаться мне очень кстати.
Бессердечного, как все сочинители, Роджера привлекали неординарные и своеобразные натуры, дабы использовать их в своих романах, и можно лишь удивляться, как редко ему удавалось отыскать что-то действительно нетривиальное или на худой конец хотя бы любопытное.
– Ну, это знакомство организовать довольно просто, мистер Шерингэм, успокоил его Морсби. – Она, насколько я знаю, находится там как раз в эту самую минуту. И сержант Эффорд тоже там. Так что, если бы я попросил вас отнести сержанту записку…
– Я с готовностью бы ответил, что буду в восторге, – улыбнулся Роджер.
Морсби взял со стола несколько фотографий и принялся засовывать их в конверт.
– Впрочем, мистер Шерингэм, не хотите ли взглянуть? – И он вытащил их из конверта.
Роджер взял фотографии, разглядел несколько смазанных и неинтересных пятен и осведомился, что это такое.
– Отпечатки пальцев Малыша. Мы нашли несколько на липких поверхностях – свечке и тому подобном. Как доказательства использовать нельзя, поскольку он был в перчатках, но выстроить обвинение они помогут.
– Каким же это образом?
– А вас ничто не удивляет, когда вы смотрите на них, мистер Шерингэм, а? – В голосе Морсби звучала насмешка. – Это просто странно. Я-то думал, вы сразу отмстите их изящество. Очень немногие из наших клиентов оставляют такие, но у Малыша руки как у девушки; кстати, он иногда это использует, переодеваясь женщиной, и получается на редкость убедительно.
– Чем крайне осложняет вам жизнь, – рассмеялся Роджер. – Не знаешь, кого искать, мужчину или женщину.
– Именно так. – Морсби снова засунул снимки в конверт. – Ничуть бы не удивился, если б выяснилось, что он и сейчас в женском обличье. Ну ничего, недолго ему осталось.
– Сорок восемь часов, – пробормотал Роджер. – У вас осталось всего два часа, чтобы выиграть пари.
– Значит, мне повезло, что вы его не приняли, не так ли? Вот, возьмите, сэр. Буду очень признателен, если передадите сержанту. Он поймет, что это такое.
Расплатившись с такси перед «Монмут-мэншинс», Роджер поднял глаза к окнам верхнего этажа. В этот момент в одном из них появилась швабра, энергично обмела оконный проем и убралась внутрь. Похоже, квартира мисс Барнетт подвергалась уборке, в которой давно нуждалась.
Однако Роджер поднялся наверх не сразу, а сначала пошел вдоль дома, до начала узкого переулка, и свернул в него. Не интуиция, а простая любознательность заставила его взглянуть на то место, где Малыш перелез через стену. С улицы он ничего не увидел, но напротив гаражей в стене обнаружилась дверь. Роджер дернул за ручку, и дверь отворилась. Изнутри она запиралась на задвижку, замочной скважины не было. Роджер вошел во двор и не обнаружил там ничего заслуживающего внимания.
Дверь квартиры номер восемь ему открыл не сержант Эффорд, а молодая женщина в комбинезоне и синем в белую клетку чепце, прикрывающем волосы от пыли.
– Я приехал из Скотленд-Ярда, – сказал Роджер, приподнимая шляпу. Это была правда, поскольку он действительно сейчас прибыл оттуда, но и неправда, если толковать широко. Однако лгать Роджер не собирался. Скажите, пожалуйста, здесь ли сержант Эффорд?
– Он в спальне. Найдете дорогу?
Роджер кивнул и пошел по коридору. Женщина скрылась в гостиной, и оттуда сразу донеслись звуки усердной уборки.
Сержант Эффорд мотнул головой на шум и усмехнулся:
– Я спросил, почему она не наймет уборщицу, а она говорит, квартира так загажена, что не хочется ни перед кем краснеть.
Сержант занялся фотоснимками, Роджер направился в гостиную.
Там было все вверх дном, даже хуже, чем в прошлый раз. Стулья на столах, ковер снят, картины тоже, и в густом облаке пыли – еле разглядишь – двигалась молодая женщина.
– Мне кажется, – мягко заметил Роджер, – пылесос здесь был бы не лишним.
– У меня его нет, – коротко бросила мисс Барнетт.
– А у меня есть.
– Рада за вас.
– Я имею в виду, что могу одолжить его вам, если вы не будете возражать.
– Благодарю, с удовольствием.
На этом, кажется, разговор себя исчерпал. Женщина, во всяком случае, больше не обращала на Роджера никакого внимания. Видимо, считала, ему следует осуществить свое предложение. Поболтавшись с минуту безо всякого результата, Роджер отправился за пылесосом.
– На редкость прямолинейная особа, – пробормотал он, сбегая по лестнице.
«И к тому же отнюдь не неприятная на вид, – подумал он позже, когда, прислонясь к косяку, смотрел, как она ловко управляется с вышеупомянутым пылесосом. Наблюдение стало возможно благодаря исчезновению облаков пыли. Отнюдь не неприятная, хотя, на мой взгляд, пожалуй, чуть плотновата. На секретаршу совсем не похожа. Скорее на… На кого? На торговку рыбой? Во-первых, грубо, а во-вторых, ничего подобного».
Он решил перенять ее же прямолинейность.
– Знаете, мисс Барнетт, а вы напрасно пошли в секретарши.
Она выключила пылесос, чтобы ответить.
– Почему?
– Вы так виртуозно управляетесь с этой машиной!
– То есть лучше бы мне пойти в уборщицы?
– Возможно, – рассмеялся Роджер. – Но я не это хотел сказать. Просто вы выглядите как человек, созданный для жизни на свежем воздухе, а не в конторе.
– По образованию я учительница физкультуры и работала в… – Она назвала очень известную женскую школу.
– И расстались с этой профессией ради пишущей машинки?
Она кивнула:
– Платили отвратительно, а кроме того, я терпеть не могу дисциплины.
– В каком смысле: подчиняться дисциплине или насаждать ее?
– И в том, и в другом, – без улыбки ответила мисс Барнетт. – Поэтому я прошла курс стенографии и машинописи и сейчас жалею об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Так-таки точка? – с живым интересом спросил Роджер.
– Похоже, что так. Она показалась мне чрезвычайно решительной молодой леди. Я постарался уговорить ее пока что присмотреть за теткиными вещами, квартирой и прочим, и на это ушла уйма высокопарных слов о долге, о моральных обязательствах и бог знает еще о чем, так что она занялась этим, пока, по ее словам, не объявится законный наследник.
– Чистая мелодрама, – прокомментировал Роджер. – Интересная девица эта мисс Барнетт-младшая. Если бы кто-то мне не известный, судя по всему весьма неприятный, помер и оставил при этом двадцать тысяч фунтов, я бы не стал разглагольствовать на высокие темы. Я бы от души порадовался. А вы?
– И я тоже, сэр. Но, знаете, о вкусах не спорят. А мисс Стелла Барнетт производит впечатление весьма независимой леди.
– И возбуждающей любопытство, – задумчиво проговорил Роджер. – Хотел бы я с ней познакомиться. Молодая женщина, способная махнуть рукой на двадцать тысяч фунтов, может оказаться мне очень кстати.
Бессердечного, как все сочинители, Роджера привлекали неординарные и своеобразные натуры, дабы использовать их в своих романах, и можно лишь удивляться, как редко ему удавалось отыскать что-то действительно нетривиальное или на худой конец хотя бы любопытное.
– Ну, это знакомство организовать довольно просто, мистер Шерингэм, успокоил его Морсби. – Она, насколько я знаю, находится там как раз в эту самую минуту. И сержант Эффорд тоже там. Так что, если бы я попросил вас отнести сержанту записку…
– Я с готовностью бы ответил, что буду в восторге, – улыбнулся Роджер.
Морсби взял со стола несколько фотографий и принялся засовывать их в конверт.
– Впрочем, мистер Шерингэм, не хотите ли взглянуть? – И он вытащил их из конверта.
Роджер взял фотографии, разглядел несколько смазанных и неинтересных пятен и осведомился, что это такое.
– Отпечатки пальцев Малыша. Мы нашли несколько на липких поверхностях – свечке и тому подобном. Как доказательства использовать нельзя, поскольку он был в перчатках, но выстроить обвинение они помогут.
– Каким же это образом?
– А вас ничто не удивляет, когда вы смотрите на них, мистер Шерингэм, а? – В голосе Морсби звучала насмешка. – Это просто странно. Я-то думал, вы сразу отмстите их изящество. Очень немногие из наших клиентов оставляют такие, но у Малыша руки как у девушки; кстати, он иногда это использует, переодеваясь женщиной, и получается на редкость убедительно.
– Чем крайне осложняет вам жизнь, – рассмеялся Роджер. – Не знаешь, кого искать, мужчину или женщину.
– Именно так. – Морсби снова засунул снимки в конверт. – Ничуть бы не удивился, если б выяснилось, что он и сейчас в женском обличье. Ну ничего, недолго ему осталось.
– Сорок восемь часов, – пробормотал Роджер. – У вас осталось всего два часа, чтобы выиграть пари.
– Значит, мне повезло, что вы его не приняли, не так ли? Вот, возьмите, сэр. Буду очень признателен, если передадите сержанту. Он поймет, что это такое.
Расплатившись с такси перед «Монмут-мэншинс», Роджер поднял глаза к окнам верхнего этажа. В этот момент в одном из них появилась швабра, энергично обмела оконный проем и убралась внутрь. Похоже, квартира мисс Барнетт подвергалась уборке, в которой давно нуждалась.
Однако Роджер поднялся наверх не сразу, а сначала пошел вдоль дома, до начала узкого переулка, и свернул в него. Не интуиция, а простая любознательность заставила его взглянуть на то место, где Малыш перелез через стену. С улицы он ничего не увидел, но напротив гаражей в стене обнаружилась дверь. Роджер дернул за ручку, и дверь отворилась. Изнутри она запиралась на задвижку, замочной скважины не было. Роджер вошел во двор и не обнаружил там ничего заслуживающего внимания.
Дверь квартиры номер восемь ему открыл не сержант Эффорд, а молодая женщина в комбинезоне и синем в белую клетку чепце, прикрывающем волосы от пыли.
– Я приехал из Скотленд-Ярда, – сказал Роджер, приподнимая шляпу. Это была правда, поскольку он действительно сейчас прибыл оттуда, но и неправда, если толковать широко. Однако лгать Роджер не собирался. Скажите, пожалуйста, здесь ли сержант Эффорд?
– Он в спальне. Найдете дорогу?
Роджер кивнул и пошел по коридору. Женщина скрылась в гостиной, и оттуда сразу донеслись звуки усердной уборки.
Сержант Эффорд мотнул головой на шум и усмехнулся:
– Я спросил, почему она не наймет уборщицу, а она говорит, квартира так загажена, что не хочется ни перед кем краснеть.
Сержант занялся фотоснимками, Роджер направился в гостиную.
Там было все вверх дном, даже хуже, чем в прошлый раз. Стулья на столах, ковер снят, картины тоже, и в густом облаке пыли – еле разглядишь – двигалась молодая женщина.
– Мне кажется, – мягко заметил Роджер, – пылесос здесь был бы не лишним.
– У меня его нет, – коротко бросила мисс Барнетт.
– А у меня есть.
– Рада за вас.
– Я имею в виду, что могу одолжить его вам, если вы не будете возражать.
– Благодарю, с удовольствием.
На этом, кажется, разговор себя исчерпал. Женщина, во всяком случае, больше не обращала на Роджера никакого внимания. Видимо, считала, ему следует осуществить свое предложение. Поболтавшись с минуту безо всякого результата, Роджер отправился за пылесосом.
– На редкость прямолинейная особа, – пробормотал он, сбегая по лестнице.
«И к тому же отнюдь не неприятная на вид, – подумал он позже, когда, прислонясь к косяку, смотрел, как она ловко управляется с вышеупомянутым пылесосом. Наблюдение стало возможно благодаря исчезновению облаков пыли. Отнюдь не неприятная, хотя, на мой взгляд, пожалуй, чуть плотновата. На секретаршу совсем не похожа. Скорее на… На кого? На торговку рыбой? Во-первых, грубо, а во-вторых, ничего подобного».
Он решил перенять ее же прямолинейность.
– Знаете, мисс Барнетт, а вы напрасно пошли в секретарши.
Она выключила пылесос, чтобы ответить.
– Почему?
– Вы так виртуозно управляетесь с этой машиной!
– То есть лучше бы мне пойти в уборщицы?
– Возможно, – рассмеялся Роджер. – Но я не это хотел сказать. Просто вы выглядите как человек, созданный для жизни на свежем воздухе, а не в конторе.
– По образованию я учительница физкультуры и работала в… – Она назвала очень известную женскую школу.
– И расстались с этой профессией ради пишущей машинки?
Она кивнула:
– Платили отвратительно, а кроме того, я терпеть не могу дисциплины.
– В каком смысле: подчиняться дисциплине или насаждать ее?
– И в том, и в другом, – без улыбки ответила мисс Барнетт. – Поэтому я прошла курс стенографии и машинописи и сейчас жалею об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60