– Но я же не мог! Я не мог согласиться на эту недостойную сделку. Решительно не мог. А сейчас уже ничего не исправишь. Сейчас было бы трудно сделать первый шаг…
Браун смотрел на Джего с тревогой.
– Забудьте про Найтингейла, – твердо сказал он. – Просто выкиньте его из головы.
– Ведь если б я пообещал ему эту должность, он наверняка остался бы в нашей партии! – жалобно воскликнул Джего.
– Сомневаюсь, – сказал я.
– И всего-то было надо – дать ему самое неопределенное обещание!
– Послушайте, Джего, – вмешался Кристл. – Если б вы дали ему обещание, он-то, может, и не переметнулся бы к Кроуфорду, но вы зато потеряли бы всех остальных сторонников. Так что выбора у вас не было.
– Неужели мы не попытаемся его удержать? – воскликнул Джего. – Неужели его нельзя переубедить?
– Безнадежно, – сказал Кристл.
– А может быть, мне самому надо с ним поговорить? – спросил Джего.
– Ни в коем случае, – ответил Кристл.
– Это бесполезно, – решительно поддержал Кристла Браун. Потом по-дружески добавил: – Он очень упрям. Ваша встреча, скорей всего, только осложнила бы положение. Перебежчики, знаете ли, становятся самыми ожесточенными врагами. Так что вам, по-моему, надо поставить на нем крест.
– Иначе я не смогу поручиться за последствия, – сказал Кристл.
Браун с Кристлом говорили сейчас, как солидные, основательные, твердо стоящие на земле люди, и Джего – клубок напряженных нервов – был вынужден их слушать. Они утверждали – хотя и не прямо, а косвенно, – что он но должен пытаться удержать Найтингейла, не должен даже намекать ему на возможность сделки.
А Джего-то как раз надеялся, что мы его поддержим, жаждал услышать от нас макиавеллиевский совет, который прозвучал бы примерно так: «Обещать Найтингейлу вы, разумеется, ничего не должны, однако будет совсем по плохо, если ему покажется, что он все же получил обещание… потом, обнаружив свою ошибку, он, конечно, разозлится – ну, да и бог с ним». Услышав что-нибудь подобное, Джего немедленно побежал бы к Найтингейлу и в беседе с ним, полагаясь на свое обаяние, застраховался бы только очень неопределенными оговорками. Да, при малейшей возможности он заключил бы в тот вечер сделку с Найтингейлом. Но его остановила угроза Кристла.
Когда Найтингейл впервые предъявил нам свои требования, Джего оскорбился больше всех, а сейчас он был готов пойти на такие позорные уступки, какие никому из его сторонников не пришли бы и в голову. Тогда, солнечным февральским утром, он думал с горделивой надменностью: «Так вот, значит, до какой низости может довести человека честолюбие?» Но в то утро он считал, что его-то честолюбию ничто не угрожает. А сейчас, когда рушились его собственные честолюбивые надежды, он, мучимый отчаянием, не погнушался бы прибегнуть к хитрости, коварству и прямой лжи.
Но он услышал угрозу Кристла. Он внимательно посмотрел на него – и встретил твердый, неуступчивый взгляд. Тогда он мельком глянул на меня и несколько секунд вглядывался в огорченное, исполненное сочувствия, но непреклонное лицо Брауна.
Внезапно Джего опомнился. Ему стало непереносимо стыдно. Он, видимо, по достоинству оценил свои намерения.
– Я должен снять свою кандидатуру? – сломленно спросил он.
Улыбка Брауна засветилась дружелюбным облегчением, а его заботливая воркотня показала мне, как сильно он волновался.
– Нельзя кидаться из одной крайности в другую, – проворчал Браун. – Наша партия по-прежнему сильнее, чем кроуфордовская. К врагам переметнулся наш самый ненадежный союзник – и только. Но у вас до сих пор больше сторонников, чем у Кроуфорда. Вы просто утратили чувство реальности.
– Я согласен с Брауном, – холодноватым, но все же подбадривающим тоном проговорил Кристл. Джего улыбнулся нам – улыбнулся доверчиво и беззащитно.
– Мы должны изменить тактику, – заметно повеселев, сказал Браун. – Вам-то беспокоиться незачем, всю организационную работу мы возьмем на себя. В партии Кроуфорда тоже есть ненадежные люди. Калверт с Элиотом хотели предпринять кое-какие шаги, но Элиот, кажется, согласился со мной, что пока еще рано. Мы должны обезопасить самих себя от новых дурацких неудач. Не знаю, согласны ли вы со мной, но, по-моему, у нас остался только один не совсем надежный союзник.
– Вы имеете в виду старика Пилброу? – спросил Джего.
– Да, Пилброу – союзник ненадежный, – сказал Кристл. – Вечно он носится с каким-нибудь очередным чудаком.
– Правда, у Винслоу с Гетлифом так ничего и не получилось, когда они попробовали перетянуть его на свою сторону, – заметил Браун. – И я думаю, что мы вполне можем рассчитывать на его последовательность. Он, по счастью, относится к вам с искренней симпатией.
– Меня это, признаться, до сих пор удивляет, – вставил Джего. – Но как бы то ни было…
– Как бы то ни было, – перебил его Кристл, – других ненадежных союзников у нас нет.
Джего сказал:
– Вы трое по-настоящему надежные сторонники именно потому, что знаете обо мне все самое худшее. Если кто-нибудь из вас перестанет меня поддерживать, я потеряю не только должность ректора. Я навсегда потеряю веру в себя.
– Короче, других ненадежных людей в нашей партии нет, – повторил Кристл. – Все остальные будут поддерживать вас до конца. Вы можете твердо рассчитывать на пять голосов. Мы вас не подведем.
Джего благодарно улыбнулся.
– Итак, – сказал Браун, – сейчас самое главное для нас – удержать Пилброу. Если он останется нашим союзником, Кроуфорд в ректоры не пройдет. Большинство – хотя и не абсолютное – у нас. Тем более что Кроуфорд решил не голосовать за себя. Я, правда, человек земной, грешный, и не удивлюсь, если он передумает. Вам, кстати, вскоре предстоит договориться с ним, как вы распорядитесь своими собственными голосами. И учтите – они могут оказаться решающими.
– Да, теперь вам обязательно придется об этом договориться, – сказал Кристл.
– Как раз сегодня я получил от Кроуфорда записку – он хочет со мной встретиться. Меня это, признаться, удивило…
– Наши противники тоже наверняка понимают, что этот треклятый перебежчик сделал ваши собственные голоса решающими, – зорко и настороженно глянув на Джего, проговорил Браун.
– Мне придется с ним встретиться, – сказал Джего. – Отказаться было бы неприлично.
– Но будьте очень осторожны. Любое предложение, каким бы безобидным оно вам ни показалось, надо тщательно обдумать. Поэтому не связывайте себя обязательствами, не решайте ничего сразу. – Давая Джего подробнейшие наставления, Браун немного оживился, но потом снова помрачнел.
– И я опять вынужден вас предостеречь… – Браун нерешительно замолчал; Джего не смотрел на него. Через несколько секунд Браун заговорил снова – медленно, с трудом подбирая слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Браун смотрел на Джего с тревогой.
– Забудьте про Найтингейла, – твердо сказал он. – Просто выкиньте его из головы.
– Ведь если б я пообещал ему эту должность, он наверняка остался бы в нашей партии! – жалобно воскликнул Джего.
– Сомневаюсь, – сказал я.
– И всего-то было надо – дать ему самое неопределенное обещание!
– Послушайте, Джего, – вмешался Кристл. – Если б вы дали ему обещание, он-то, может, и не переметнулся бы к Кроуфорду, но вы зато потеряли бы всех остальных сторонников. Так что выбора у вас не было.
– Неужели мы не попытаемся его удержать? – воскликнул Джего. – Неужели его нельзя переубедить?
– Безнадежно, – сказал Кристл.
– А может быть, мне самому надо с ним поговорить? – спросил Джего.
– Ни в коем случае, – ответил Кристл.
– Это бесполезно, – решительно поддержал Кристла Браун. Потом по-дружески добавил: – Он очень упрям. Ваша встреча, скорей всего, только осложнила бы положение. Перебежчики, знаете ли, становятся самыми ожесточенными врагами. Так что вам, по-моему, надо поставить на нем крест.
– Иначе я не смогу поручиться за последствия, – сказал Кристл.
Браун с Кристлом говорили сейчас, как солидные, основательные, твердо стоящие на земле люди, и Джего – клубок напряженных нервов – был вынужден их слушать. Они утверждали – хотя и не прямо, а косвенно, – что он но должен пытаться удержать Найтингейла, не должен даже намекать ему на возможность сделки.
А Джего-то как раз надеялся, что мы его поддержим, жаждал услышать от нас макиавеллиевский совет, который прозвучал бы примерно так: «Обещать Найтингейлу вы, разумеется, ничего не должны, однако будет совсем по плохо, если ему покажется, что он все же получил обещание… потом, обнаружив свою ошибку, он, конечно, разозлится – ну, да и бог с ним». Услышав что-нибудь подобное, Джего немедленно побежал бы к Найтингейлу и в беседе с ним, полагаясь на свое обаяние, застраховался бы только очень неопределенными оговорками. Да, при малейшей возможности он заключил бы в тот вечер сделку с Найтингейлом. Но его остановила угроза Кристла.
Когда Найтингейл впервые предъявил нам свои требования, Джего оскорбился больше всех, а сейчас он был готов пойти на такие позорные уступки, какие никому из его сторонников не пришли бы и в голову. Тогда, солнечным февральским утром, он думал с горделивой надменностью: «Так вот, значит, до какой низости может довести человека честолюбие?» Но в то утро он считал, что его-то честолюбию ничто не угрожает. А сейчас, когда рушились его собственные честолюбивые надежды, он, мучимый отчаянием, не погнушался бы прибегнуть к хитрости, коварству и прямой лжи.
Но он услышал угрозу Кристла. Он внимательно посмотрел на него – и встретил твердый, неуступчивый взгляд. Тогда он мельком глянул на меня и несколько секунд вглядывался в огорченное, исполненное сочувствия, но непреклонное лицо Брауна.
Внезапно Джего опомнился. Ему стало непереносимо стыдно. Он, видимо, по достоинству оценил свои намерения.
– Я должен снять свою кандидатуру? – сломленно спросил он.
Улыбка Брауна засветилась дружелюбным облегчением, а его заботливая воркотня показала мне, как сильно он волновался.
– Нельзя кидаться из одной крайности в другую, – проворчал Браун. – Наша партия по-прежнему сильнее, чем кроуфордовская. К врагам переметнулся наш самый ненадежный союзник – и только. Но у вас до сих пор больше сторонников, чем у Кроуфорда. Вы просто утратили чувство реальности.
– Я согласен с Брауном, – холодноватым, но все же подбадривающим тоном проговорил Кристл. Джего улыбнулся нам – улыбнулся доверчиво и беззащитно.
– Мы должны изменить тактику, – заметно повеселев, сказал Браун. – Вам-то беспокоиться незачем, всю организационную работу мы возьмем на себя. В партии Кроуфорда тоже есть ненадежные люди. Калверт с Элиотом хотели предпринять кое-какие шаги, но Элиот, кажется, согласился со мной, что пока еще рано. Мы должны обезопасить самих себя от новых дурацких неудач. Не знаю, согласны ли вы со мной, но, по-моему, у нас остался только один не совсем надежный союзник.
– Вы имеете в виду старика Пилброу? – спросил Джего.
– Да, Пилброу – союзник ненадежный, – сказал Кристл. – Вечно он носится с каким-нибудь очередным чудаком.
– Правда, у Винслоу с Гетлифом так ничего и не получилось, когда они попробовали перетянуть его на свою сторону, – заметил Браун. – И я думаю, что мы вполне можем рассчитывать на его последовательность. Он, по счастью, относится к вам с искренней симпатией.
– Меня это, признаться, до сих пор удивляет, – вставил Джего. – Но как бы то ни было…
– Как бы то ни было, – перебил его Кристл, – других ненадежных союзников у нас нет.
Джего сказал:
– Вы трое по-настоящему надежные сторонники именно потому, что знаете обо мне все самое худшее. Если кто-нибудь из вас перестанет меня поддерживать, я потеряю не только должность ректора. Я навсегда потеряю веру в себя.
– Короче, других ненадежных людей в нашей партии нет, – повторил Кристл. – Все остальные будут поддерживать вас до конца. Вы можете твердо рассчитывать на пять голосов. Мы вас не подведем.
Джего благодарно улыбнулся.
– Итак, – сказал Браун, – сейчас самое главное для нас – удержать Пилброу. Если он останется нашим союзником, Кроуфорд в ректоры не пройдет. Большинство – хотя и не абсолютное – у нас. Тем более что Кроуфорд решил не голосовать за себя. Я, правда, человек земной, грешный, и не удивлюсь, если он передумает. Вам, кстати, вскоре предстоит договориться с ним, как вы распорядитесь своими собственными голосами. И учтите – они могут оказаться решающими.
– Да, теперь вам обязательно придется об этом договориться, – сказал Кристл.
– Как раз сегодня я получил от Кроуфорда записку – он хочет со мной встретиться. Меня это, признаться, удивило…
– Наши противники тоже наверняка понимают, что этот треклятый перебежчик сделал ваши собственные голоса решающими, – зорко и настороженно глянув на Джего, проговорил Браун.
– Мне придется с ним встретиться, – сказал Джего. – Отказаться было бы неприлично.
– Но будьте очень осторожны. Любое предложение, каким бы безобидным оно вам ни показалось, надо тщательно обдумать. Поэтому не связывайте себя обязательствами, не решайте ничего сразу. – Давая Джего подробнейшие наставления, Браун немного оживился, но потом снова помрачнел.
– И я опять вынужден вас предостеречь… – Браун нерешительно замолчал; Джего не смотрел на него. Через несколько секунд Браун заговорил снова – медленно, с трудом подбирая слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94