Аллену на миг стало страшно и одновременно смешно. (Главное – найти, на кого переложить ответственность. Объясни нам, взрослый дядя, как печь куличики. Как говорит пословица, «дайте мне поводыря, и я закрою глаза»…)
– Нам нужна, наверное, только истина. И мы теперь должны думать, ждать и молиться о правильном решении… все вместе. Как вам кажется?
Они молчали.
– Раз уж нам нужен совет, давайте поступим как святой Франциск делал в дни сомнения. – Священник бросил взгляд на Клару, заулыбавшуюся от упоминания о любимом святом. – Помолимся и откроем Писание. Это ведь живое Слово Божье, и может быть, нам будет что-нибудь сказано через него.
Маленькая Библия уже лежала на столе, пестрея множеством закладок. Собственно говоря, до того, как в церковь явились трое граалеискателей, отец Йосеф был занят написанием завтрашней проповеди.
Книгу по общему молчаливому согласию открыла Клара. Перед этим она закрыла глаза, сложила руки на груди и так замерла на несколько минут. Негромким прерывающимся голосом она прочла строчку, которой касался ее полупрозрачный палец.
– «…излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы сновидениями вразумляемы будут; И на рабов Моих и рабынь в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать». Отец Йосеф, дальше читать? Тут конец страницы…
Йосеф покачал головой и принял у нее книгу. Помолчав в молитве, он перекрестил Библию и поцеловал ее, после чего открыл.
– «Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти; Но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли».
Третьим стал, к своему глубокому удивлению, Аллен. Руки его чуть дрогнули, соприкоснувшись с прохладной кожаной обложкой. Следуя примеру Клары, он зажмурился и попробовал помолиться, но у него не получилось. Только одна назойливая мысль колотилась в голове, не давая сосредоточиться ни на чем другом: «Господи, при чем тут я? Почему я, Господи? Почему? Чем я так хорош или так плох, что это случается именно со мной?»
Усилием воли отогнав от себя все это, Аллен с трудом прочитал по памяти «Отче наш» и резко – а, была не была! – распахнул книгу и наугад ткнул пальцем.
– «Посмотрите, братья, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; Но Бог избрал немудрое мира, чтоб посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное…»
Первая реакция Аллена была настолько сильной, что даже благоговейное молчание остальных и врожденный страх перед священниками не могли его сдержать. Уронив голову на стол, прямо на раскрытую Библию, он расхохотался так, что затряслась вся ризница. Марк, потянувшись, слегка пихнул его в бок. «В чем дело?» – недоуменно воскликнула Мария. Один Йосеф не казался удивленным и смотрел на него со спокойной полуулыбкой.
Аллен выпрямился, вытирая невольно выступившие слезы.
– Извините… Я не хотел… Просто нам, кажется, очень ясно объяснили, кто мы такие. По крайней мере мне было доходчиво сказано, что я за тип, раз уж мне пришло в голову об этом так сильно волноваться. Получил и расписался. Спасибо.
– Это я мог и так тебе сказать, не надо было зря беспокоить Господа Бога, – пробормотал Марк, но под взглядом Клары осекся и – впервые на Алленовой памяти – покраснел.
27 мая, понедельник
Граалеискатели опять собрались на квартире у отца Йосефа. Мария разливала остывший чай; чашки стояли повсюду в этой маленькой комнатке, служившей молодому священнику спальней и кабинетом, – на полу, на подлокотниках кресла, на углу письменного стола – в опасной близости от расположившихся повсюду книг.
– Марк, отогни угол ковра – если прольешь чай, Йосефа съест живым его тетенька, – скомандовала Клара, распоряжавшаяся здесь как у себя дома. Самое странное, что Марк не ответил ей какой-нибудь шуткой, но послушно переставил чашку на голый пол. Страшная «тетенька» являлась не кем иным, как Йосефовой квартирной хозяйкой, и нрав у нее и впрямь был нелегким; в частности, она запрещала гостям задерживаться после одиннадцати вечера. О священниках она хранила устойчивое мнение, что они все пьяницы, не явные, так тайные, и имела обыкновение иногда так прибираться в Йосефовом кабинете, что он потом не мог доискаться половины своих книг и записей. Просьбы вообще не утруждать себя и не заниматься уборкой она упорно игнорировала. Звали эту престарелую даму Сусанна Христофора, и никто, кроме лишь Йосефа, не мог понять, как вообще с ней возможно уживаться. Зато сам молодой священник считал ее очень милой старушкой и съезжать от нее вовсе не собирался.
– Она ему, наверное, помогает развивать смирение, – говорила Клара, когда они шагали вечером по темной улице, изгнанные из теплой квартиры очень принципиальной, хотя и очень милой старушенцией.
– Думаю, иначе быть не может. – Йосеф встал из-за стола и с чашкой в руке прошелся по комнате. – В более раннем «Житии Иосифа Аримафейского» аббатство на Стеклянном острове основал все-таки он сам. Даже если это всего лишь легенды Авильонской обители, в любом случае она носит Йосифово имя и может считаться его домом с большим правом, чем любое другое место. В варианте «Жития», который я нашел вчера вечером, Иосиф окончил свои дни в Святой Земле, в Саррасе, а до Авильона добралась только часть его последователей.
– Да, и помазанный Иосифом король был с ними, и самое главное – в любом случае с ними была Чаша, – встрял Аллен, сидевший с поджатыми ногами на ковре. – Это очень известная история, она и в «Преданиях» есть. Тоже мне тайна прикровенная… Хотя, конечно, «Житие» – это вам не баллада, – добавил он, смилостивившись. – «Житию» доверять, пожалуй, можно.
Вся компания активно и не первый день обсуждала план дальнейших действий, упиравшийся в таинственный «Дом Иосифа», куда вроде бы нужно было отправляться. В первый раз, когда священник пригласил всех к себе домой, Марк устроил из этого целое шоу с попытками искать Грааль на антресолях и в посудном шкафу его маленькой двухкомнатной квартирки в снимаемом приходом Благовещения доме для священства. Но Марковы старания в итоге не увенчались ничем, кроме молчаливого неодобрения Марии, и был сделан вывод, что в виду имелся все-таки другой Иосиф и другой дом. Кажется, единственным разумным ответом являлось древнее аббатство, по легенде основанное Иосифом Аримафейским, тайным учеником Христа, собравшим в сосуд Последней Вечери Господню кровь после снятия с креста.
– Йосеф, как ты думаешь… – спросила Мария (с некоторых пор граалеискатели начали везде, кроме как в церкви, называть священника именно так – на «ты» и без добавления слова «отец» – настолько оно не вязалось с этим невысоким, тихим и приветливым человеком, которого та же Мария была попросту старше), – как ты думаешь, что там осталось, на острове Авильон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Нам нужна, наверное, только истина. И мы теперь должны думать, ждать и молиться о правильном решении… все вместе. Как вам кажется?
Они молчали.
– Раз уж нам нужен совет, давайте поступим как святой Франциск делал в дни сомнения. – Священник бросил взгляд на Клару, заулыбавшуюся от упоминания о любимом святом. – Помолимся и откроем Писание. Это ведь живое Слово Божье, и может быть, нам будет что-нибудь сказано через него.
Маленькая Библия уже лежала на столе, пестрея множеством закладок. Собственно говоря, до того, как в церковь явились трое граалеискателей, отец Йосеф был занят написанием завтрашней проповеди.
Книгу по общему молчаливому согласию открыла Клара. Перед этим она закрыла глаза, сложила руки на груди и так замерла на несколько минут. Негромким прерывающимся голосом она прочла строчку, которой касался ее полупрозрачный палец.
– «…излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, и юноши ваши будут видеть видения, и старцы сновидениями вразумляемы будут; И на рабов Моих и рабынь в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать». Отец Йосеф, дальше читать? Тут конец страницы…
Йосеф покачал головой и принял у нее книгу. Помолчав в молитве, он перекрестил Библию и поцеловал ее, после чего открыл.
– «Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти; Но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли».
Третьим стал, к своему глубокому удивлению, Аллен. Руки его чуть дрогнули, соприкоснувшись с прохладной кожаной обложкой. Следуя примеру Клары, он зажмурился и попробовал помолиться, но у него не получилось. Только одна назойливая мысль колотилась в голове, не давая сосредоточиться ни на чем другом: «Господи, при чем тут я? Почему я, Господи? Почему? Чем я так хорош или так плох, что это случается именно со мной?»
Усилием воли отогнав от себя все это, Аллен с трудом прочитал по памяти «Отче наш» и резко – а, была не была! – распахнул книгу и наугад ткнул пальцем.
– «Посмотрите, братья, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; Но Бог избрал немудрое мира, чтоб посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное…»
Первая реакция Аллена была настолько сильной, что даже благоговейное молчание остальных и врожденный страх перед священниками не могли его сдержать. Уронив голову на стол, прямо на раскрытую Библию, он расхохотался так, что затряслась вся ризница. Марк, потянувшись, слегка пихнул его в бок. «В чем дело?» – недоуменно воскликнула Мария. Один Йосеф не казался удивленным и смотрел на него со спокойной полуулыбкой.
Аллен выпрямился, вытирая невольно выступившие слезы.
– Извините… Я не хотел… Просто нам, кажется, очень ясно объяснили, кто мы такие. По крайней мере мне было доходчиво сказано, что я за тип, раз уж мне пришло в голову об этом так сильно волноваться. Получил и расписался. Спасибо.
– Это я мог и так тебе сказать, не надо было зря беспокоить Господа Бога, – пробормотал Марк, но под взглядом Клары осекся и – впервые на Алленовой памяти – покраснел.
27 мая, понедельник
Граалеискатели опять собрались на квартире у отца Йосефа. Мария разливала остывший чай; чашки стояли повсюду в этой маленькой комнатке, служившей молодому священнику спальней и кабинетом, – на полу, на подлокотниках кресла, на углу письменного стола – в опасной близости от расположившихся повсюду книг.
– Марк, отогни угол ковра – если прольешь чай, Йосефа съест живым его тетенька, – скомандовала Клара, распоряжавшаяся здесь как у себя дома. Самое странное, что Марк не ответил ей какой-нибудь шуткой, но послушно переставил чашку на голый пол. Страшная «тетенька» являлась не кем иным, как Йосефовой квартирной хозяйкой, и нрав у нее и впрямь был нелегким; в частности, она запрещала гостям задерживаться после одиннадцати вечера. О священниках она хранила устойчивое мнение, что они все пьяницы, не явные, так тайные, и имела обыкновение иногда так прибираться в Йосефовом кабинете, что он потом не мог доискаться половины своих книг и записей. Просьбы вообще не утруждать себя и не заниматься уборкой она упорно игнорировала. Звали эту престарелую даму Сусанна Христофора, и никто, кроме лишь Йосефа, не мог понять, как вообще с ней возможно уживаться. Зато сам молодой священник считал ее очень милой старушкой и съезжать от нее вовсе не собирался.
– Она ему, наверное, помогает развивать смирение, – говорила Клара, когда они шагали вечером по темной улице, изгнанные из теплой квартиры очень принципиальной, хотя и очень милой старушенцией.
– Думаю, иначе быть не может. – Йосеф встал из-за стола и с чашкой в руке прошелся по комнате. – В более раннем «Житии Иосифа Аримафейского» аббатство на Стеклянном острове основал все-таки он сам. Даже если это всего лишь легенды Авильонской обители, в любом случае она носит Йосифово имя и может считаться его домом с большим правом, чем любое другое место. В варианте «Жития», который я нашел вчера вечером, Иосиф окончил свои дни в Святой Земле, в Саррасе, а до Авильона добралась только часть его последователей.
– Да, и помазанный Иосифом король был с ними, и самое главное – в любом случае с ними была Чаша, – встрял Аллен, сидевший с поджатыми ногами на ковре. – Это очень известная история, она и в «Преданиях» есть. Тоже мне тайна прикровенная… Хотя, конечно, «Житие» – это вам не баллада, – добавил он, смилостивившись. – «Житию» доверять, пожалуй, можно.
Вся компания активно и не первый день обсуждала план дальнейших действий, упиравшийся в таинственный «Дом Иосифа», куда вроде бы нужно было отправляться. В первый раз, когда священник пригласил всех к себе домой, Марк устроил из этого целое шоу с попытками искать Грааль на антресолях и в посудном шкафу его маленькой двухкомнатной квартирки в снимаемом приходом Благовещения доме для священства. Но Марковы старания в итоге не увенчались ничем, кроме молчаливого неодобрения Марии, и был сделан вывод, что в виду имелся все-таки другой Иосиф и другой дом. Кажется, единственным разумным ответом являлось древнее аббатство, по легенде основанное Иосифом Аримафейским, тайным учеником Христа, собравшим в сосуд Последней Вечери Господню кровь после снятия с креста.
– Йосеф, как ты думаешь… – спросила Мария (с некоторых пор граалеискатели начали везде, кроме как в церкви, называть священника именно так – на «ты» и без добавления слова «отец» – настолько оно не вязалось с этим невысоким, тихим и приветливым человеком, которого та же Мария была попросту старше), – как ты думаешь, что там осталось, на острове Авильон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80