ред. и вступит, статья А. В. Гулыги. М., лМысль», 1972. 668 с.;
С.388 - 394
Г.В.Ф. Гегель
КТО МЫСЛИТ АБСТРАКТНО?
лWer denkt abstrakt?» Д Статья впервые была опубликована в
посмертном собрании сочинений (т. 17). Г. Киммерле доказал, что она
написана в Бамберге между апрелем и июлем 1807 г. (лHegel-Stu-dien», Bd. 4.
Bonn, 1967, S. 174). На русском языке впервые была опубликована в журнале
лВопросы философии», 1956, № 6. Перевод Э. В. Ильенкова выполнен по
книге: Hegel. Samtliche Werke, Bd. XX. Hrsg. von H. Glockner. Stuttgart, 1930 Д и
сверен с указанным изданием А. В. Гулыгой.
Мыслить? Абстрактно? Sauve qui peut! Д лСпасайся, кто
может!» Д наверняка завопит тут какой-нибудь наемный
осведомитель, предостерегая публику от чтения статьи, в которой
речь пойдет про лметафизику». Ведь лметафизика» Д как и
лабстрактное» (да, пожалуй, как и лмышление») Дслово, которое в
каждом вызывает более или менее сильное желание удрать
подальше, как от чумы.
Спешу успокоить: я вовсе не собираюсь объяснять здесь, что
такое лабстрактное» и что значит лмыслить». Объяснения вообще
считаются в порядочном общество признаком дурного тона. Мне и
самому становится не по себе, когда кто-нибудь начинает что-либо
объяснять, Д в случае необходимости я и сам сумею все понять. А
здесь какие бы то ни было объяснения насчет лмышления» и
лабстрактного» совершенно излишни;
порядочное общество именно потому и избегает общения с
лабстрактным», что слишком хорошо с ним знакомо. То же, о чем
ничего не знаешь, нельзя ни любить, ни ненавидеть. Чуждо мне и
намерение примирить общество с лабстрактным» или с лмышлением»
при помощи хитрости Д сначала протащив их туда тайком, под
маской светского разговора, с таким расчетом, чтобы они прокрались
в общество, не будучи узнанными и не возбудив неудовольствия,
затесались бы в него, как говорят в народе, а автор интриги мог бы
затем объявить, что новый гость, которого теперь принимают под
чужим именем как хорошего знакомого, Д это и есть то самое
лабстрактное», которое раньше на порог не пускали. У таких лсцен
узнавания», поучающих мир против его желания, тот непростительный
просчет, что они одновременно конфузят публику, тогда как
театральный машинист хотел бы своим искусством снискать себе
славу. Его тщеславие в сочетании со смущением всех остальных
способно испортить весь эффект и привести к тому, что поучение,
купленное подобной ценой, будет отвергнуто.
Впрочем, даже и такой план осуществить не удалось бы: для
этого ни в коем случае нельзя разглашать заранее разгадку. А она
уже дана в заголовке. Если уж замыслил описанную выше хитрость,
то надо держать язык за зубами и действовать по примеру того
министра в комедии, который весь спектакль играет в пальто и лишь
{2}
в финальной сцене его расстегивает, блистая Орденом Мудрости. Но
расстегивание метафизического пальто не достигло бы того эффекта,
который производит расстегивание министерского пальто, Д ведь
свет не узнал тут ничего, кроме нескольких слов, Д и вся затея
свелась бы, собственно, лишь к установлению того факта, что
общество давным-давно этой вещью располагает; обретено было бы,
таким образом, лишь название вещи, в то время как орден министра
означает нечто весьма реальное, кошель с деньгами.
Мы находимся в приличном обществе, где принято считать, что
каждый из присутствующих точно знает, что такое лмышление» и что
такое лабстрактное». Стало быть, остается лишь выяснить, кто
мыслит абстрактно. Как мы уже упоминали, в наше намерение не
входит ни примирить общество с этими вещами, ни заставлять его
возиться с чем-либо трудным, ни упрекать за легкомысленное
пренебрежение к тому, что всякому наделенному разумом существу
по его рангу и положению приличествует ценить. Напротив,
намерение наше заключается в том, чтобы примирить общество с
самим собой, поскольку оно, с одной стороны, пренебрегает
абстрактным мышлением, не испытывая при этом угрызений совести,
а с другой Д все же питает к нему в душе известное почтение, как к
чему-то возвышенному, и избегает его не потому, что презирает, а
потому, что возвеличивает, не потому, что оно кажется чем-то
пошлым, а потому, что его принимают за нечто знатное или же,
наоборот, за нечто особенное, что французы называют лespece»***,
*** espece (фр.) Д человек, достойный презрения. лEspece Д из всех
кличек самая ужасная, ибо обозначает посредственность», Д пишет Дидро в
лПлемяннике Рамо». Гегель комментирует этот образ в лФеноменологии
духа» (см. Гегель. Соч., т. IV, стр. 264).
чем в обществе выделяться неприлично, и что не столько
выделяет, сколько отделяет от общества или делает смешным, вроде
лохмотьев или чрезмерно роскошного одеяния, разубранного
драгоценными камнями и старомодными кружевами.
Кто мыслит абстрактно? Д Необразованный человек, а вовсе не
просвещенный. В приличном обществе не мыслят абстрактно потому,
что это слишком просто, слишком неблагородно (неблагородно не в
смысле принадлежности к низшему сословию), и вовсе не из
тщеславного желания задирать нос перед тем, чего сами не умеют
делать, а в силу внутренней пустоты этого занятия.
Почтение к абстрактному мышлению, имеющее силу
предрассудка, укоренилось столь глубоко, что те, у кого тонкий нюх,
заранее почуят здесь сатиру или иронию, а поскольку они читают
утренние газеты и знают, что за сатиру назначена премия, то они
решат, что мне лучше постараться заслужить эту премию в
соревновании с другими, чем выкладывать здесь все без обиняков.
В обоснование своей мысли я приведу лишь несколько примеров,
на которых каждый сможет убедиться, что дело обстоит именно так.
Ведут на казнь убийцу. Для толпы он убийца Д и только. Дамы,
{3}
может статься, заметят, что он сильный, красивый, интересный
мужчина. Такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца Д
красив? Можно ли думать столь дурно, можно ли называть убийцу Д
красивым? Сами, небось, не лучше! Это свидетельствует о
моральном разложении знати, добавит, быть может, священник,
привыкший глядеть в глубину вещей и сердец.
Знаток же человеческой души рассмотрит ход событий,
сформировавших преступника, обнаружит в его жизни, в его
воспитании влияние дурных отношений между его отцом и матерью,
увидит, что некогда этот человек был наказан за какой-то
незначительный проступок с чрезмерной суровостью, ожесточившей
его против гражданского порядка, вынудившей к сопротивлению,
которое и привело к тому, что преступление сделалось для него
единственным способом самосохранения. Почти наверняка в толпе
найдутся люди, которые Д доведись им услышать такие
рассуждения Д скажут: да он хочет оправдать убийцу! Помню же я,
как некий бургомистр жаловался в дни моей юности на писателей,
подрывающих основы христианства и правопорядка;
1 2
С.388 - 394
Г.В.Ф. Гегель
КТО МЫСЛИТ АБСТРАКТНО?
лWer denkt abstrakt?» Д Статья впервые была опубликована в
посмертном собрании сочинений (т. 17). Г. Киммерле доказал, что она
написана в Бамберге между апрелем и июлем 1807 г. (лHegel-Stu-dien», Bd. 4.
Bonn, 1967, S. 174). На русском языке впервые была опубликована в журнале
лВопросы философии», 1956, № 6. Перевод Э. В. Ильенкова выполнен по
книге: Hegel. Samtliche Werke, Bd. XX. Hrsg. von H. Glockner. Stuttgart, 1930 Д и
сверен с указанным изданием А. В. Гулыгой.
Мыслить? Абстрактно? Sauve qui peut! Д лСпасайся, кто
может!» Д наверняка завопит тут какой-нибудь наемный
осведомитель, предостерегая публику от чтения статьи, в которой
речь пойдет про лметафизику». Ведь лметафизика» Д как и
лабстрактное» (да, пожалуй, как и лмышление») Дслово, которое в
каждом вызывает более или менее сильное желание удрать
подальше, как от чумы.
Спешу успокоить: я вовсе не собираюсь объяснять здесь, что
такое лабстрактное» и что значит лмыслить». Объяснения вообще
считаются в порядочном общество признаком дурного тона. Мне и
самому становится не по себе, когда кто-нибудь начинает что-либо
объяснять, Д в случае необходимости я и сам сумею все понять. А
здесь какие бы то ни было объяснения насчет лмышления» и
лабстрактного» совершенно излишни;
порядочное общество именно потому и избегает общения с
лабстрактным», что слишком хорошо с ним знакомо. То же, о чем
ничего не знаешь, нельзя ни любить, ни ненавидеть. Чуждо мне и
намерение примирить общество с лабстрактным» или с лмышлением»
при помощи хитрости Д сначала протащив их туда тайком, под
маской светского разговора, с таким расчетом, чтобы они прокрались
в общество, не будучи узнанными и не возбудив неудовольствия,
затесались бы в него, как говорят в народе, а автор интриги мог бы
затем объявить, что новый гость, которого теперь принимают под
чужим именем как хорошего знакомого, Д это и есть то самое
лабстрактное», которое раньше на порог не пускали. У таких лсцен
узнавания», поучающих мир против его желания, тот непростительный
просчет, что они одновременно конфузят публику, тогда как
театральный машинист хотел бы своим искусством снискать себе
славу. Его тщеславие в сочетании со смущением всех остальных
способно испортить весь эффект и привести к тому, что поучение,
купленное подобной ценой, будет отвергнуто.
Впрочем, даже и такой план осуществить не удалось бы: для
этого ни в коем случае нельзя разглашать заранее разгадку. А она
уже дана в заголовке. Если уж замыслил описанную выше хитрость,
то надо держать язык за зубами и действовать по примеру того
министра в комедии, который весь спектакль играет в пальто и лишь
{2}
в финальной сцене его расстегивает, блистая Орденом Мудрости. Но
расстегивание метафизического пальто не достигло бы того эффекта,
который производит расстегивание министерского пальто, Д ведь
свет не узнал тут ничего, кроме нескольких слов, Д и вся затея
свелась бы, собственно, лишь к установлению того факта, что
общество давным-давно этой вещью располагает; обретено было бы,
таким образом, лишь название вещи, в то время как орден министра
означает нечто весьма реальное, кошель с деньгами.
Мы находимся в приличном обществе, где принято считать, что
каждый из присутствующих точно знает, что такое лмышление» и что
такое лабстрактное». Стало быть, остается лишь выяснить, кто
мыслит абстрактно. Как мы уже упоминали, в наше намерение не
входит ни примирить общество с этими вещами, ни заставлять его
возиться с чем-либо трудным, ни упрекать за легкомысленное
пренебрежение к тому, что всякому наделенному разумом существу
по его рангу и положению приличествует ценить. Напротив,
намерение наше заключается в том, чтобы примирить общество с
самим собой, поскольку оно, с одной стороны, пренебрегает
абстрактным мышлением, не испытывая при этом угрызений совести,
а с другой Д все же питает к нему в душе известное почтение, как к
чему-то возвышенному, и избегает его не потому, что презирает, а
потому, что возвеличивает, не потому, что оно кажется чем-то
пошлым, а потому, что его принимают за нечто знатное или же,
наоборот, за нечто особенное, что французы называют лespece»***,
*** espece (фр.) Д человек, достойный презрения. лEspece Д из всех
кличек самая ужасная, ибо обозначает посредственность», Д пишет Дидро в
лПлемяннике Рамо». Гегель комментирует этот образ в лФеноменологии
духа» (см. Гегель. Соч., т. IV, стр. 264).
чем в обществе выделяться неприлично, и что не столько
выделяет, сколько отделяет от общества или делает смешным, вроде
лохмотьев или чрезмерно роскошного одеяния, разубранного
драгоценными камнями и старомодными кружевами.
Кто мыслит абстрактно? Д Необразованный человек, а вовсе не
просвещенный. В приличном обществе не мыслят абстрактно потому,
что это слишком просто, слишком неблагородно (неблагородно не в
смысле принадлежности к низшему сословию), и вовсе не из
тщеславного желания задирать нос перед тем, чего сами не умеют
делать, а в силу внутренней пустоты этого занятия.
Почтение к абстрактному мышлению, имеющее силу
предрассудка, укоренилось столь глубоко, что те, у кого тонкий нюх,
заранее почуят здесь сатиру или иронию, а поскольку они читают
утренние газеты и знают, что за сатиру назначена премия, то они
решат, что мне лучше постараться заслужить эту премию в
соревновании с другими, чем выкладывать здесь все без обиняков.
В обоснование своей мысли я приведу лишь несколько примеров,
на которых каждый сможет убедиться, что дело обстоит именно так.
Ведут на казнь убийцу. Для толпы он убийца Д и только. Дамы,
{3}
может статься, заметят, что он сильный, красивый, интересный
мужчина. Такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца Д
красив? Можно ли думать столь дурно, можно ли называть убийцу Д
красивым? Сами, небось, не лучше! Это свидетельствует о
моральном разложении знати, добавит, быть может, священник,
привыкший глядеть в глубину вещей и сердец.
Знаток же человеческой души рассмотрит ход событий,
сформировавших преступника, обнаружит в его жизни, в его
воспитании влияние дурных отношений между его отцом и матерью,
увидит, что некогда этот человек был наказан за какой-то
незначительный проступок с чрезмерной суровостью, ожесточившей
его против гражданского порядка, вынудившей к сопротивлению,
которое и привело к тому, что преступление сделалось для него
единственным способом самосохранения. Почти наверняка в толпе
найдутся люди, которые Д доведись им услышать такие
рассуждения Д скажут: да он хочет оправдать убийцу! Помню же я,
как некий бургомистр жаловался в дни моей юности на писателей,
подрывающих основы христианства и правопорядка;
1 2