ЖИВОЕ ДЫХАНИЕ ИЛЬИЧА
Как Ельцин в Японии побывал
Дмитрий Вернер
ЖИВОЕ ДЫХАНИЕ ИЛЬИЧА
Жарким июльским утром 1979 года в кабинете директора
Центрального Музея В. И. Ленина сидели трое: сам директор
Иван Антонович Буреев, научный сотрудник музея Иванов, и
посетитель - маленький аккуратный старичок с крупными вы-
разительными глазами на живом подвижном лице.
- Юлий Моисеевич, - обратился к старичку научный со-
трудник Иванов, - повторите, пожалуйста, для Ивана Анто-
новича все, что вы мне рассказали.
Старичок вдохнул воздуха, наклонился вперед, слегка
напрягся и быстро произнес:
- Дело заключается в том, что я сохранил до наших
дней дыхание Владимира Ильича Ленина.
И замолчал.
В кабинете возникла пауза, во время которой директо-
ру стало как-то не по себе.
- А в каком... э-э... собственно, смысле? - спросил
наконец директор.
- В прямом, - сказал старичок и отчего-то насупился.
- Да вы по порядку, Юлий Моисеевич, все по порядку,
- снова попросил Иванов.
Посетитель глотнул опять воздуха и заговорил уже бо-
лее спокойно:
- Вы, разумеется, знаете, кем был мой отец Моисей
Соломонович Руднев. Теперь об этом не упоминают, но
вам-то, я полагаю, известно, что для Владимира Ильича
мой отец был не только товарищем по партии, но и близким
личным другом. Особенно тесно сошлись они в Лонжюмо. Отец
часто рассказывал мне о тех днях во Франции. Я думаю, это
было самое счастливое время в его жизни... Впрочем, я,
кажется, отвлекаюсь. Тот достопамятнейший для меня слу-
чай, о котором я собираюсь вам рассказать, произошел вес-
ной 1922 года. Отец только что вернулся с Генуэзской кон-
ференции. Мне было тогда одиннадцать лет, и я прекрасно
помню, как воскресным утром папа вошел в детскую и сказал
нам с сестрой: "Дети! Сегодня я остаюсь дома, но у меня
будет очень важная встреча. А потому ведите себя тихо и
не шляйтесь по квартире". Отец ушел к себе в кабинет, Ма-
ришка уселась читать, меня же одолевала скука. Наконец,
мне на глаза попался надувной резиновый мячик, который
отец привез нам с сестрой из Италии. От нечего делать я
взял этот мяч, подкрался к Марише сзади, открыл пробку и
пустил шипящую струю воздуха прямо в ухо своей сестренке.
От неожиданности та завизжала на весь дом. Через минуту в
комнату вошел отец. "Что тут происходит?" - сердито спро-
сил он. "Это все Юлька," - сказала Мариша и заплакала.
Она испугалась, что папа накажет ее. Мы и не заметили,
что за спиной отца в дверях стоит небольшого роста чело-
век с рыжеватой редкой бородкой. Вы, конечно, уже догада-
лись, что это был Владимир Ильич. "Нехорошо, молодой че-
ловек, обижать маленьких девочек" - сказал он мне. Потом
присел на корточки перед Маришей и заглянул в ее запла-
канные глаза. "Не надо плакать, - сказал моей сестре Ле-
нин. - Давай-ка лучше поиграем. Посмотри, какой чудесный
у тебя мячик". Владимир Ильич снова надул мяч, закрыл
пробкой отверстие, отошел к двери, и с криком "Лови!"
бросил мячик Маришке. Вот, собственно, и все. А вечером
отец сказал нам с сестрой: "Я велел вам вести себя тихо,
а вы устроили переполох и помешали нашей работе. Поэтому
вас следует наказать. Мяча вы больше не получите." Папа
убрал мяч в картонку из-под шляпы и перевязал коробку бе-
чевой. "Заодно, - добавил отец, почему-то улыбаясь, - мы
сохраним как семейную реликвию мяч, которым играл с моими
детьми вождь мирового пролетариата." И спрятал картонку в
кладовую. Мне было жаль игрушки, но разве я мог ослушать-
ся отца и взять мяч без спроса? Так он и пролежал в кла-
довке почти два года. Потом наступил этот страшный январь
двадцать четвертого. В один из дней отец стоял в почетном
карауле у гроба Ленина; домой он вернулся в ужасном со-
стоянии духа. За ужином долго молчал, потом сказал, что
решено строить мавзолей для сохранения тела Ленина. Затем
он неожиданно резко повернулся ко мне и спросил: "Ты пом-
нишь, Юлий, тот мяч, которым Владимир Ильич играл с Мари-
шкой? Пойдем-ка достанем его." Мы пошли в кладовую, и
из-под всякого старого хлама вытащили пыльную картонку.
Отец развязал бечеву. Мяч лишь чуть-чуть спустил воздуха
за это время. "Ты понимаешь, - сказал отец, как-то стран-
но поглядев на меня, - ты понимаешь, что внутри этого...
этой оболочки заключено живое дыхание Владимира Ильича?
Мы должны, мы просто обязаны сохранить его!" Отец быстро
оделся и куда-то ушел, но вскоре вернулся с полной банкой
остро пахнущего клея. Густым слоем обмазал он пробку на
мяче, приговаривая: "Вот так, вот так вот, вот так". За-
тем он позвал меня в свой кабинет и сказал мне очень
серьезно и даже торжественно: "Ты уже взрослый, Юлий, и я
поручаю тебе хранить эту величайшую драгоценность. Пом-
ни, что ты должен сберечь ее во что бы то ни стало, при
любых обстоятельствах. Люди придут в мавзолей поклониться
телу Ленина, а его дыхание храниться будет здесь, и ко-
гда-нибудь эта реликвия займет подобающее ей место!" И
отец передал мне коробку с мячом.
- И вот, - продолжал рассказчик, - прошло с тех пор
55 лет. Не буду рассказывать вам, что это были за годы.
Но волю отца я исполнил! Теперь я стар, и моя смерть,
возможно, уже где-то неподалеку. Родных и близких у меня
нет; Мариша умерла много лет назад. И вот я пришел пере-
дать сохраненную мной бесценную реликвию заботам государ-
ства. Государства, основателем которого был великий Ле-
нин, - торжественно завершил Юлий Моисеевич и устало от-
кинулся на спинку стула.
Директор помолчал, пытаясь как-то переварить этот
удивительный рассказ. Потом спросил:
- Вы принесли ... это с собой?
- Ну что вы, разве можно так рисковать! - горячо
возразил Юлий Моисеевич. - Кто нибудь толкнет на улице, в
автобусе - и все! Нет, я храню это дома. Но я принес по-
казать вам цветную фотографию.
Старичок вытащил из портфеля большой конверт из
плотной бумаги и протянул его директору.
- Она обошлась мне в 15 рублей! - гордо заявил Юлий
Моисеевич. - Я вызывал мастера из фотоателье. "Цветная
съемка детей на дому". - Странный старикашка захихикал. -
Если б вы видели, как удивлен был фотограф! Но я ему ни-
чего, ничего не сказал!
"При чем тут это", - с досадой подумал Иван Антоно-
вич. Он вынул из конверта фотографию, взглянул на нее и
слегка остолбенел. Это не ускользнуло от внимания посети-
теля, который снова тоненько захихикал.
- Не правда ли, очень забавная штука? - спросил он
радостно. - Мой отец был большой шутник и обожал подобные
вещицы. Этот мяч он купил у какого-то бродячего торговца
в Италии.
На мяче была намалевана улыбающаяся рожа с красным
носом.
1 2 3 4