!
— Как и ту, которую после двух моих выстрелов — паф! паф! — я уложил в люцерну, но моя собака, к сожалению, в один миг слопала жирную птичку.
— По сей день жалею, что упустил целую стаю, пока перезаряжал ружье. Эх, какая была охота, друзья, какая охота!!!
Про себя же я подумал, что ни одна из куропаток друзей-охотников, вероятно, так и не оказалась в их сумках. Но высказаться вслух не осмелился. Имена остальных представленных мне джентльменов позабылись. Помню только, что у одного из них была кличка Баккара, потому что, охотясь, «он все время стрелял и никогда не убивал». Кто знает, мучился я дурным предчувствием, кто завтра удостоится этого прозвища? Время покажет!
IV
И вот долгожданный день наступил. Но сначала была ночь на постоялом дворе Эрисара. Представьте себе: на восемь человек одна комната, ужасные кровати со зловредными насекомыми, где можно поохотиться куда удачнее, чем на полях. Собаки, спавшие с нами рядом, чесались так, что сотрясался пол. Я наивно поинтересовался у хозяйки, старой пикардийки с взлохмаченными волосами, нет ли блох в ее комнате.
— О нет! — ответила она. — Их сожрали бы клопы.
Мне ничего не оставалось, как дремать в одежде на колченогом стуле, скрипевшем при каждом движении. На следующее утро, проснувшись совершенно разбитым, я поспешил на свежий воздух. Бретиньо и его друзья еще похрапывали. Скорее на природу! Именно так поступали неопытные охотники, торопящиеся выйти в лес рано утром на голодный желудок. Но мастера своего дела, которых пришлось будить весьма долго и упорно, умерили мой пыл.
Дело в том, что на заре крылья куропатки еще влажны от росы, и поэтому к ней трудно подкрасться. Если она взлетит, то на прежнее место не возвратится. Значит, надо подождать, пока все слезы зари будут выпиты солнцем.
Наконец, наскоро позавтракав, мы покинули харчевню и направились в долину, где начинался отведенный для охоты участок. Дойдя до опушки леса, Бретиньо отвел меня в сторону и сказал:
— Держите ружье дулом в землю и постарайтесь никого не убить!
— Постараюсь, — ответил я, не желая вступать в пререкания, — но долг платежом красен, не так ли?
Бретиньо неопределенно пожал плечами.
Ну, вот мы и на охоте, каждый предоставлен сам себе, полная свобода! Эрисар — довольно скверная местность, совершенно голая, что противоречит ее названию, но если не столь обильная дичью, как Мон-су-Водрей, то уж «зайцы-то в зарослях есть», уверял Матифа.
— Их там таится больше, чем по двенадцать в дюжине, — добавил Понклуэ.
В преддверии удачной охоты все эти бравые мужи пришли в отличнейшее настроение.
Стояла великолепная погода. Солнечные лучи пронизывали утренний туман, клубы которого сливались с горизонтом. Повсюду — крики, щебетанье, кудахтанье. Некоторые птицы выпархивали из-под ног и взмывали в небо. Не раз сгоряча я вскидывал ружье.
— Не стреляйте! Не стреляйте! — кричал Бретиньо, старавшийся не упускать меня из виду.
— Почему? Разве это не перепелки?
— Это же жаворонки! Не стреляйте!
Надо сказать, что Максимон, Дювошель и остальные бросали в мою сторону весьма недружелюбные взгляды и вскоре осторожно удалились со своими собаками, которые, опустив носы, трусили по люцерне, эспарцету и клеверу, а их закрученные вверх хвосты словно задавали вопросы, на которые у меня не было ответов.
— Черт возьми! Держите же, наконец, как положено ружье, — повторил Бретиньо, проходя мимо.
— Но я держу его не хуже других, — ответил я, несколько раздраженный обилием наставлений.
Моему другу ничего не оставалось, как вновь пожать плечами и свернуть влево. Пришлось прибавить шагу, и вскоре я догнал своих компаньонов, а чтобы их больше не беспокоить, повесил ружье на плечо прикладом вверх.
V
До чего же приятно смотреть на профессиональных охотников во всем снаряжении. Белая куртка, широкие штаны с замшевыми вставками по бокам, широкие, подбитые гвоздями башмаки с рантом, гетры, полностью прикрывавшие шерстяные, более практичные, чем нитяные или хлопчатобумажные, чулки. Я был далеко не так хорош в своих случайных доспехах.
Но что можно требовать от дебютанта, не имеющего в своем распоряжении гардероба маститого премьера? Впрочем, в остальном я тоже был не на высоте. Дичи, например, совершенно не видел. А ведь на этом участке, по утверждению охотников, водились в изобилии перепелки, куропатки, дроковые пастушки и зайцы.
— И вот еще, — предупредил меня Бретиньо, — избегайте убивать брюхатых зайчих. Это недостойно охотника.
Брюхатые они или нет — черт их поймет, попробуй разберись, хотя и я могу отличить зайца от домашней кошки… даже в тарелке с фрикасе.
— И последний совет, на случай если подстрелите зайца…
— Неужели это произойдет? — заметил я насмешливо.
— Непременно, — холодно ответил мой компаньон. — Итак, запомните, заяц бежит гораздо быстрее в гору, чем вниз. Так что, когда будете целиться, примите это во внимание.
— Как хорошо, что вы меня предупредили, обязательно постараюсь воспользоваться вашим советом…
Но в глубине души я полагал, что даже на спуске ушастый окажется слишком быстр, чтобы мой заряд мог его уложить.
— На охоту! На охоту! — прокричал в этот момент Максимон. — Мы здесь не для того, чтобы обучать новичков.
Ну что за ужасный человек!
Вдали, насколько хватало глаз, простиралась широкая равнина. Впереди, сбившись в стаю, бежали собаки, в то время, как охотники разбрелись в разные стороны. Мне стоило больших усилий не потерять их из виду. Одна мысль не давала покоя. А не разыгрывают ли мои новоиспеченные друзья спектакль? Припомнилась одна неприглядная история, случившаяся однажды с таким же, как я, горе-охотником.
А произошло следующее: шутники вынудили его выстрелить в картонного зайца, сидящего на задних лапах в кустах и весело бьющего в барабан. Я бы умер со стыда после подобного розыгрыша.
Мы продолжали понемногу продвигаться вперед, по стерне, за собаками, чтобы достичь холма, вершину которого обрамляли невысокие деревца, в трех-четырех километрах от нас. Все время приходилось догонять привыкших к трудным тропам охотников.
Поначалу Бретиньо замедлял шаг, чтобы не оставлять меня в одиночестве. Но вскоре и он набрал темп, устремившись вперед. Уж очень не хотелось ему упустить шанс выстрелить первым. Я не в обиде на тебя, дружище! Что поделаешь, азарт иной раз оказывается сильнее дружбы. Вскоре уже только головы моих спутников пиковыми тузами высовывались над зарослями.
Несмотря на то, что прошло два часа, как мы покинули харчевню, ни один залп не нарушил тишину леса, ни один. О, ужас, сколько упреков, брани, насмешек обрушится на тех, чьи сумки в конце охоты будут так же пусты, как в начале!
Хотите — верьте, хотите — нет, но первый выстрел выпал на долю вашего покорного слуги.
1 2 3 4 5
— Как и ту, которую после двух моих выстрелов — паф! паф! — я уложил в люцерну, но моя собака, к сожалению, в один миг слопала жирную птичку.
— По сей день жалею, что упустил целую стаю, пока перезаряжал ружье. Эх, какая была охота, друзья, какая охота!!!
Про себя же я подумал, что ни одна из куропаток друзей-охотников, вероятно, так и не оказалась в их сумках. Но высказаться вслух не осмелился. Имена остальных представленных мне джентльменов позабылись. Помню только, что у одного из них была кличка Баккара, потому что, охотясь, «он все время стрелял и никогда не убивал». Кто знает, мучился я дурным предчувствием, кто завтра удостоится этого прозвища? Время покажет!
IV
И вот долгожданный день наступил. Но сначала была ночь на постоялом дворе Эрисара. Представьте себе: на восемь человек одна комната, ужасные кровати со зловредными насекомыми, где можно поохотиться куда удачнее, чем на полях. Собаки, спавшие с нами рядом, чесались так, что сотрясался пол. Я наивно поинтересовался у хозяйки, старой пикардийки с взлохмаченными волосами, нет ли блох в ее комнате.
— О нет! — ответила она. — Их сожрали бы клопы.
Мне ничего не оставалось, как дремать в одежде на колченогом стуле, скрипевшем при каждом движении. На следующее утро, проснувшись совершенно разбитым, я поспешил на свежий воздух. Бретиньо и его друзья еще похрапывали. Скорее на природу! Именно так поступали неопытные охотники, торопящиеся выйти в лес рано утром на голодный желудок. Но мастера своего дела, которых пришлось будить весьма долго и упорно, умерили мой пыл.
Дело в том, что на заре крылья куропатки еще влажны от росы, и поэтому к ней трудно подкрасться. Если она взлетит, то на прежнее место не возвратится. Значит, надо подождать, пока все слезы зари будут выпиты солнцем.
Наконец, наскоро позавтракав, мы покинули харчевню и направились в долину, где начинался отведенный для охоты участок. Дойдя до опушки леса, Бретиньо отвел меня в сторону и сказал:
— Держите ружье дулом в землю и постарайтесь никого не убить!
— Постараюсь, — ответил я, не желая вступать в пререкания, — но долг платежом красен, не так ли?
Бретиньо неопределенно пожал плечами.
Ну, вот мы и на охоте, каждый предоставлен сам себе, полная свобода! Эрисар — довольно скверная местность, совершенно голая, что противоречит ее названию, но если не столь обильная дичью, как Мон-су-Водрей, то уж «зайцы-то в зарослях есть», уверял Матифа.
— Их там таится больше, чем по двенадцать в дюжине, — добавил Понклуэ.
В преддверии удачной охоты все эти бравые мужи пришли в отличнейшее настроение.
Стояла великолепная погода. Солнечные лучи пронизывали утренний туман, клубы которого сливались с горизонтом. Повсюду — крики, щебетанье, кудахтанье. Некоторые птицы выпархивали из-под ног и взмывали в небо. Не раз сгоряча я вскидывал ружье.
— Не стреляйте! Не стреляйте! — кричал Бретиньо, старавшийся не упускать меня из виду.
— Почему? Разве это не перепелки?
— Это же жаворонки! Не стреляйте!
Надо сказать, что Максимон, Дювошель и остальные бросали в мою сторону весьма недружелюбные взгляды и вскоре осторожно удалились со своими собаками, которые, опустив носы, трусили по люцерне, эспарцету и клеверу, а их закрученные вверх хвосты словно задавали вопросы, на которые у меня не было ответов.
— Черт возьми! Держите же, наконец, как положено ружье, — повторил Бретиньо, проходя мимо.
— Но я держу его не хуже других, — ответил я, несколько раздраженный обилием наставлений.
Моему другу ничего не оставалось, как вновь пожать плечами и свернуть влево. Пришлось прибавить шагу, и вскоре я догнал своих компаньонов, а чтобы их больше не беспокоить, повесил ружье на плечо прикладом вверх.
V
До чего же приятно смотреть на профессиональных охотников во всем снаряжении. Белая куртка, широкие штаны с замшевыми вставками по бокам, широкие, подбитые гвоздями башмаки с рантом, гетры, полностью прикрывавшие шерстяные, более практичные, чем нитяные или хлопчатобумажные, чулки. Я был далеко не так хорош в своих случайных доспехах.
Но что можно требовать от дебютанта, не имеющего в своем распоряжении гардероба маститого премьера? Впрочем, в остальном я тоже был не на высоте. Дичи, например, совершенно не видел. А ведь на этом участке, по утверждению охотников, водились в изобилии перепелки, куропатки, дроковые пастушки и зайцы.
— И вот еще, — предупредил меня Бретиньо, — избегайте убивать брюхатых зайчих. Это недостойно охотника.
Брюхатые они или нет — черт их поймет, попробуй разберись, хотя и я могу отличить зайца от домашней кошки… даже в тарелке с фрикасе.
— И последний совет, на случай если подстрелите зайца…
— Неужели это произойдет? — заметил я насмешливо.
— Непременно, — холодно ответил мой компаньон. — Итак, запомните, заяц бежит гораздо быстрее в гору, чем вниз. Так что, когда будете целиться, примите это во внимание.
— Как хорошо, что вы меня предупредили, обязательно постараюсь воспользоваться вашим советом…
Но в глубине души я полагал, что даже на спуске ушастый окажется слишком быстр, чтобы мой заряд мог его уложить.
— На охоту! На охоту! — прокричал в этот момент Максимон. — Мы здесь не для того, чтобы обучать новичков.
Ну что за ужасный человек!
Вдали, насколько хватало глаз, простиралась широкая равнина. Впереди, сбившись в стаю, бежали собаки, в то время, как охотники разбрелись в разные стороны. Мне стоило больших усилий не потерять их из виду. Одна мысль не давала покоя. А не разыгрывают ли мои новоиспеченные друзья спектакль? Припомнилась одна неприглядная история, случившаяся однажды с таким же, как я, горе-охотником.
А произошло следующее: шутники вынудили его выстрелить в картонного зайца, сидящего на задних лапах в кустах и весело бьющего в барабан. Я бы умер со стыда после подобного розыгрыша.
Мы продолжали понемногу продвигаться вперед, по стерне, за собаками, чтобы достичь холма, вершину которого обрамляли невысокие деревца, в трех-четырех километрах от нас. Все время приходилось догонять привыкших к трудным тропам охотников.
Поначалу Бретиньо замедлял шаг, чтобы не оставлять меня в одиночестве. Но вскоре и он набрал темп, устремившись вперед. Уж очень не хотелось ему упустить шанс выстрелить первым. Я не в обиде на тебя, дружище! Что поделаешь, азарт иной раз оказывается сильнее дружбы. Вскоре уже только головы моих спутников пиковыми тузами высовывались над зарослями.
Несмотря на то, что прошло два часа, как мы покинули харчевню, ни один залп не нарушил тишину леса, ни один. О, ужас, сколько упреков, брани, насмешек обрушится на тех, чьи сумки в конце охоты будут так же пусты, как в начале!
Хотите — верьте, хотите — нет, но первый выстрел выпал на долю вашего покорного слуги.
1 2 3 4 5