Начинают они на закате солнца и кончают на рассвете.
В эту минуту черепаха-вожак уже вышла из воды, чтобы найти удобное место. Тысячные стаи черепах вылезли следом за ней и принялись рыть лапами ямки. Проделав эту работу, черепахи откладывают туда яйца, а затем им остается только засыпать ямки песком и хорошенько утрамбовать своим брюхом.
Для индейцев, живущих на берегах Амазонки и ее притоков, кладка черепахами яиц очень важное событие. Они подкарауливают черепах, сзывают племя барабанным боем, выкатывают яйца и делят добычу на три части: одну для караульщиков, другую для всего племени, а третью для береговой охраны, которая наряду с полицией собирает дань с местных жителей.
Те отмели, что обнажаются во время спада воды и привлекают наибольшее количество черепах, называются «королевскими пляжами». Конец сбора черепашьих яиц – праздник для индейцев: начинаются игры, пляски, пиршества; это праздник и для кайманов, которые пожирают объедки.
Черепахи и черепашьи яйца занимают очень значительное место в торговле по всему бассейну Амазонки. Когда черепахи возвращаются к реке после кладки яиц, их ловят, переворачивая на спину, а затем сохраняют живыми, либо помещая в огороженные садки вроде садков для рыбы, либо привязывая к колышкам на веревке такой длины, чтобы они могли бродить по берегу и плавать в реке. Таким образом, можно всегда иметь свежее черепашье мясо.
Иначе поступают с маленькими, только что вылупившимися черепашками. Их не надо ни сажать в садки, ни привязывать. Панцирь у них еще совсем мягкий, а мясо чрезвычайно нежное, и их едят точно так же, как устриц, но только вареными. В таком виде их поглощают в больших количествах.
Однако в провинциях Амазонки и Пара чрезвычайно распространен еще один способ употребления черепашьих яиц. Из них изготовляют так называемое «черепаховое масло», которое не уступает лучшему маслу Нормандии или Бретани; на это уходит от двухсот пятидесяти до трехсот миллионов яиц в год. Но в водах бассейна Амазонки бессчетное количество черепах, и они закапывают в песчаные берега несметное количество яиц.
И все же, вследствие того, что за черепахами охотятся не только местные жители, но также береговые птицы из отряда голенастых, пернатые хищники урубу и речные кайманы, число их значительно уменьшилось и цены на них все растут.
Наутро, чуть свет, Бенито, Фрагозо и несколько индейцев сели в пирогу и отправились на один из больших островов, мимо которых они проплыли ночью. Жангаду незачем было останавливать, им будет легко ее догнать.
На берегу виднелись небольшие холмики, указывавшие, где этой ночью были зарыты кучки яиц; под каждым холмиком их лежало от сорока до шестидесяти штук. Однако охотники не собирались их откапывать. Два месяца назад здесь была заложена первая кладка, и в горячем песке из яиц вылупились тысячи маленьких черепашек, бежавших теперь по берегу к воде.
Охота была удачная. Пирога быстро наполнилась забавными животными, которые прибыли на жангаду как раз к завтраку. Добычу разделили между пассажирами и командой, и к вечеру от нее уже ничего не осталось.
К у тру 7 июля жангада подошла к Сан-Хозе-де-Матура – поселку, расположенному у маленькой речки, заросшей высоким камышом, а утром 8 июля путешественники увидели деревню Сан-Антонио – всего два-три домика, прятавшихся за высокими деревьями, – и вышли к устью Исы, или Путумайо, шириной в девятьсот метров.
Путумайо – один из самых крупных притоков Амазонки. Эта река течет к востоку с гор Пасто, на северо-восток от Кито, сквозь прекрасные леса диких какаовых деревьев. Она судоходна на протяжении ста сорока лье для пароходов с осадкой не более шести футов и со временем должна стать одним из главных водных путей Западной Америки.
Между тем настала плохая погода. Пока не было длительных дождей, но порой налетала гроза. Эти атмосферные явления не могли замедлить ход жангады, которая не зависела от ветра и благодаря своей длине не поддавалась качке, даже когда на реке вздымались волны; но во время коротких ливней семье Гарраль приходилось прятаться в дом. Тогда, чтобы заполнить часы досуга, заводили беседы, делились впечатлениями, и языки всегда находили себе работу.
Вот когда Торрес начал понемногу принимать все больше участия в разговорах. Разные случаи из его многочисленных путешествий по Северной Бразилии служили ему темой для рассказов. Этот человек несомненно много повидал, но рассуждения его были так циничны, что чаще всего коробили слушавших его прямодушных людей. Надо сказать, что он оказывал особое внимание Минье. Однако не так назойливо, чтобы Маноэль, которому это совсем не нравилось, счел себя вправе вмешаться. К тому же девушка испытывала к Торресу инстинктивную неприязнь и отнюдь не пыталась ее скрывать.
9 июля на левом берегу реки показалось устье Тунантина; этот приток, текущий с запада-северо-запада, орошает земли индейцев Касена и вливает свои черные воды в Амазонку, образуя лиман шириной в четыреста футов.
В этом месте Амазонка становится поистине величественной, но русло ее все больше загромождают всевозможные острова и островки. Лоцману пришлось приложить все свое искусство, чтобы вести жангаду сквозь этот архипелаг, лавировать между берегами, избегать мелей, обходить водовороты и не терять главного направления.
Он мог бы войти в Агуати-Парана, своеобразный естественный канал, который отходит от Амазонки чуть повыше устья Тонантина и позволяет вернуться в нее на сто двадцать миль ниже по течению, через устье реки Япуры. Но если этот канал в самом широком месте достигает ста пятидесяти футов, то в самом узком не превышает шестидесяти, и жангаде там было бы трудно пройти.
Короче говоря, 13 июля, миновав остров Капуро и устье Жутаи, которая течет с юго-запада и вливает в Амазонку свои темные воды, образуя бухту в тысяча пятьсот футов шириной, наши путешественники продолжали путь. Наглядевшись на полчища премилых светло-серых обезьян с красными, словно киноварь, мордочками, которые жадно уничтожали орехи с пальм, давших название реке Жутаи, они причалили у маленького городка Фонти-Боа.
Здесь жангада сделала остановку на двенадцать часов, чтобы дать отдохнуть экипажу.
Фонти-Боа, как и большинство поселков-миссий на Амазонке, не раз перекочевывал с места на место по воле его непостоянных жителей. Однако возможно, что этот городок уже покончил с кочевой жизнью и впредь станет оседлым. Тем лучше для него, потому что у него прелестный вид: три десятка крытых листьями хижин разбросаны вокруг церкви Гвадалупской божьей матери – темнолицей мексиканской богородицы. В Фонти-Боа насчитывается около тысячи жителей – индейцев с обеих берегов реки, которые выращивают большие стада скота на богатых окрестных пастбищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
В эту минуту черепаха-вожак уже вышла из воды, чтобы найти удобное место. Тысячные стаи черепах вылезли следом за ней и принялись рыть лапами ямки. Проделав эту работу, черепахи откладывают туда яйца, а затем им остается только засыпать ямки песком и хорошенько утрамбовать своим брюхом.
Для индейцев, живущих на берегах Амазонки и ее притоков, кладка черепахами яиц очень важное событие. Они подкарауливают черепах, сзывают племя барабанным боем, выкатывают яйца и делят добычу на три части: одну для караульщиков, другую для всего племени, а третью для береговой охраны, которая наряду с полицией собирает дань с местных жителей.
Те отмели, что обнажаются во время спада воды и привлекают наибольшее количество черепах, называются «королевскими пляжами». Конец сбора черепашьих яиц – праздник для индейцев: начинаются игры, пляски, пиршества; это праздник и для кайманов, которые пожирают объедки.
Черепахи и черепашьи яйца занимают очень значительное место в торговле по всему бассейну Амазонки. Когда черепахи возвращаются к реке после кладки яиц, их ловят, переворачивая на спину, а затем сохраняют живыми, либо помещая в огороженные садки вроде садков для рыбы, либо привязывая к колышкам на веревке такой длины, чтобы они могли бродить по берегу и плавать в реке. Таким образом, можно всегда иметь свежее черепашье мясо.
Иначе поступают с маленькими, только что вылупившимися черепашками. Их не надо ни сажать в садки, ни привязывать. Панцирь у них еще совсем мягкий, а мясо чрезвычайно нежное, и их едят точно так же, как устриц, но только вареными. В таком виде их поглощают в больших количествах.
Однако в провинциях Амазонки и Пара чрезвычайно распространен еще один способ употребления черепашьих яиц. Из них изготовляют так называемое «черепаховое масло», которое не уступает лучшему маслу Нормандии или Бретани; на это уходит от двухсот пятидесяти до трехсот миллионов яиц в год. Но в водах бассейна Амазонки бессчетное количество черепах, и они закапывают в песчаные берега несметное количество яиц.
И все же, вследствие того, что за черепахами охотятся не только местные жители, но также береговые птицы из отряда голенастых, пернатые хищники урубу и речные кайманы, число их значительно уменьшилось и цены на них все растут.
Наутро, чуть свет, Бенито, Фрагозо и несколько индейцев сели в пирогу и отправились на один из больших островов, мимо которых они проплыли ночью. Жангаду незачем было останавливать, им будет легко ее догнать.
На берегу виднелись небольшие холмики, указывавшие, где этой ночью были зарыты кучки яиц; под каждым холмиком их лежало от сорока до шестидесяти штук. Однако охотники не собирались их откапывать. Два месяца назад здесь была заложена первая кладка, и в горячем песке из яиц вылупились тысячи маленьких черепашек, бежавших теперь по берегу к воде.
Охота была удачная. Пирога быстро наполнилась забавными животными, которые прибыли на жангаду как раз к завтраку. Добычу разделили между пассажирами и командой, и к вечеру от нее уже ничего не осталось.
К у тру 7 июля жангада подошла к Сан-Хозе-де-Матура – поселку, расположенному у маленькой речки, заросшей высоким камышом, а утром 8 июля путешественники увидели деревню Сан-Антонио – всего два-три домика, прятавшихся за высокими деревьями, – и вышли к устью Исы, или Путумайо, шириной в девятьсот метров.
Путумайо – один из самых крупных притоков Амазонки. Эта река течет к востоку с гор Пасто, на северо-восток от Кито, сквозь прекрасные леса диких какаовых деревьев. Она судоходна на протяжении ста сорока лье для пароходов с осадкой не более шести футов и со временем должна стать одним из главных водных путей Западной Америки.
Между тем настала плохая погода. Пока не было длительных дождей, но порой налетала гроза. Эти атмосферные явления не могли замедлить ход жангады, которая не зависела от ветра и благодаря своей длине не поддавалась качке, даже когда на реке вздымались волны; но во время коротких ливней семье Гарраль приходилось прятаться в дом. Тогда, чтобы заполнить часы досуга, заводили беседы, делились впечатлениями, и языки всегда находили себе работу.
Вот когда Торрес начал понемногу принимать все больше участия в разговорах. Разные случаи из его многочисленных путешествий по Северной Бразилии служили ему темой для рассказов. Этот человек несомненно много повидал, но рассуждения его были так циничны, что чаще всего коробили слушавших его прямодушных людей. Надо сказать, что он оказывал особое внимание Минье. Однако не так назойливо, чтобы Маноэль, которому это совсем не нравилось, счел себя вправе вмешаться. К тому же девушка испытывала к Торресу инстинктивную неприязнь и отнюдь не пыталась ее скрывать.
9 июля на левом берегу реки показалось устье Тунантина; этот приток, текущий с запада-северо-запада, орошает земли индейцев Касена и вливает свои черные воды в Амазонку, образуя лиман шириной в четыреста футов.
В этом месте Амазонка становится поистине величественной, но русло ее все больше загромождают всевозможные острова и островки. Лоцману пришлось приложить все свое искусство, чтобы вести жангаду сквозь этот архипелаг, лавировать между берегами, избегать мелей, обходить водовороты и не терять главного направления.
Он мог бы войти в Агуати-Парана, своеобразный естественный канал, который отходит от Амазонки чуть повыше устья Тонантина и позволяет вернуться в нее на сто двадцать миль ниже по течению, через устье реки Япуры. Но если этот канал в самом широком месте достигает ста пятидесяти футов, то в самом узком не превышает шестидесяти, и жангаде там было бы трудно пройти.
Короче говоря, 13 июля, миновав остров Капуро и устье Жутаи, которая течет с юго-запада и вливает в Амазонку свои темные воды, образуя бухту в тысяча пятьсот футов шириной, наши путешественники продолжали путь. Наглядевшись на полчища премилых светло-серых обезьян с красными, словно киноварь, мордочками, которые жадно уничтожали орехи с пальм, давших название реке Жутаи, они причалили у маленького городка Фонти-Боа.
Здесь жангада сделала остановку на двенадцать часов, чтобы дать отдохнуть экипажу.
Фонти-Боа, как и большинство поселков-миссий на Амазонке, не раз перекочевывал с места на место по воле его непостоянных жителей. Однако возможно, что этот городок уже покончил с кочевой жизнью и впредь станет оседлым. Тем лучше для него, потому что у него прелестный вид: три десятка крытых листьями хижин разбросаны вокруг церкви Гвадалупской божьей матери – темнолицей мексиканской богородицы. В Фонти-Боа насчитывается около тысячи жителей – индейцев с обеих берегов реки, которые выращивают большие стада скота на богатых окрестных пастбищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70