Поднимаясь к своей квартире, Владимир Фомич задерживался у неказистой двери, звонил, на пороге появлялся хозяин в задрипанном спортивном костюмчике. Он с равнодушным лицом передавал Высоковскому новую кассету, а тот ему – сто долларов. Через минуту счастливая жена радостно кричала: «Ну, наконец-то!…» и бросалась на шею мужа, вернувшегося из командировки. Ночью Владимир Фомич задумывался иногда: «Записывает ли сейчас отставник или просто слушает?». И приходил к выводу, что магнитофон включен: уж слишком любил свою специальность человечек в протертом трикотажном костюмчике. Да и доллары тоже. Но всему свое время. Американские купюрки с портретом президента Франклина, передаваемые соседу, – это ведь тоже вложение капитала.
Высоковский вел машину, когда из приемника полился водопад новостей. Хотя новость была одна – Советского Союза теперь нет. Вместо него теперь Союз независимых государств, но, судя по тому, что рассказывали о новом союзе, стало ясно, что все рухнуло. Это первой поняла Рита: как-никак дочь партийного работника.
– Боже! – воскликнула она, забыв о своем атеистическом воспитании. – Какой кошмар! Как жить дальше? Надо спасаться, а куда бежать? Кто ждет нас? Кому мы теперь нужны?
Владимир Фомич выключил радио и засунул кассету в магнитофонную прорезь.
– Я думаю, что тебе надо бежать в Таллинн. Как меня, не знаю, но тебя Валтер очень ждет.
– Какой Валтер? – правдоподобно удивилась жена. – Ах, этот эстонец, а при чем тут?…
Но Высоковский уже нажал кнопку. Какой-то выкрик, потом стон, затем пауза, и голос Риты прозвучал вполне отчетливо:
– Погоди, не надо пока спешить. Еще месяц, максимум два – и я сама к тебе приеду. Я тебя люблю, потерпи немного.
– Я отен путу тепя штат, – прохрипел голос Вал-тера.
Звук поцелуя, стон. И голос Риты:
– Мой муж без меня – нуль без палочки, и все равно я не могу его бросить без видимых причин.
– А разве наша лупов не притчина?
Владимир Фомич выключил магнитофон.
– Беги, родная, в Таллинн: сейчас самое время, а то скоро будут хватать всех палочек без нулей.
Рита спорить не стала, они развелись на следующий день. Валтер даже пригнал из Эстонии фуру за ее вещами. Но прощаясь, Рита все же обняла Высоковского:
– До свидания. Может быть, когда-нибудь случайно и встретимся.
Она обернулась на «БМВ», за рулем которого сидел двухметровый блондин, а потом улыбнулась счастливой улыбкой, какую Владимир Фомич никогда не видел на ее лице:
– Ты не представляешь, как мне хорошо сейчас. Высоковский чмокнул подставленную щеку сухими
губами и через десять секунд уже махал вслед отъезжающему автомобилю. «Наивная женщина: она еще не знает, что время белых великанов уже прошло».
Глава вторая
1
Владимир Фомич, как вы уже поняли, личность не ординарная. Он умеет не только обижаться, но и прощать. Причем делает это, как и все добрейшие люди, почти одновременно. И даже его бывшая жена, летя по направлению к Ивангороду, оглянувшись на следовавшую за «БМВ» фуру, вздохнула:
– Бедный Высик, он без меня совсем пропадет. Он ведь всем обязан мне и моему отцу, а без нас он ничего не сможет.
– Такофа шиснь, – попытался успокоить ее Валтер.
– А я даже все хрустальные рюмки с собой забрала, – снова вздохнула Рита.
– Нитево. Путет пит ис стаканоф, – рассмеялся двухметровый блондин.
А Рита улыбнулась тоже от ожидающего ее большого счастья.
Конечно, Владимир Фомич не мог слышать этого разговора; он поднялся в пустую квартиру, присел на одинокий диван, выдвинутый в центр комнаты, и закрыл лицо руками, потом захрипел и упал на то место, где еще час назад лежал ковер. Он смеялся, задыхаясь и держась двумя руками за живот, как когда-то в ранней молодости, когда, запершись в ванной комнате, он пересчитал первые крупные заработанные им деньги. Он катался по полу, собирая на костюм из английской шерсти всю пыль, которая не уехала в Эстонию, катался, согнув ноги в коленях, иногда подрыгивая ими, а слезы текли из его глаз. Вот так порой переживают умные и значительные люди потерю жены. Потом, вспомнив, что на сегодня у него запланирована еще пара важных встреч, поднялся с пола, вытер рукавом влагу со щек, огляделся, словно прощаясь с квартирой, в которой прожил почти три года, вышел на лестничную площадку и начал спускаться по лестнице. Этажом ниже он остановился у потертой двери и позвонил. Щелкнули замки, звякнула цепочка, и в проеме появился рыжеватый брюнет в спортивных штанах с пузырями на коленях.
– Владимир Васильевич, – обратился к нему Вы-соковский, – а Вы меня, часом, не записывали?
– Как можно? – удивился сосед. – Приказа не было.
– Да бог с ними, – махнул рукой Владимир Фомич, – с приказом и с пленками.
Он полез было в карман за купюрой, но потом рука его остановилась.
– Вы лучше пленки со мной продайте на радиостанцию «Свобода».
– В каком смысле? – не понял отставной подполковник.
Но вопрос его был обращен уже в пустоту. Внизу хлопнула дверь, а потом раздался шум отъезжающего автомобиля.
2
Нет, все-таки я что-то упустил в своем рассказе. Психологический портрет своего героя мне все равно не удается вылепить – для этого у меня не хватит таланта, а вот внешность, с некоторым опозданием, я постараюсь донести до внимательного читателя. Как вы уже знаете, Владимир Фомич был невысок ростом, что не помешало ему, впрочем, получить высшее образование. Он был среднего телосложения, то есть скорее худ, чем дороден. Волосы были темного цвета, но какого – трудно определить. Ясно одно: волосы его, обычно аккуратно уложенные и даже несколько прилизанные, были (как, впрочем, и остаются до сих пор) не иссиня-черными, то есть воронова крыла, и не темно-русые, вроде мореного дуба, – у его волос цвет был какой-то особенный, как у гаванских сигар, выпущенных еще до кубинской революции, а к нашему времени сильно потемневших и потому стоящих бешеных денег. Говорят, что не так давно один американский актер, изображающий обычно терминаторов, купил целый ящик таких сигар по пять тысяч долларов за штуку и теперь курит их иногда, угощая порой президента своей страны, забывая, правда, снять с сигары ценник.
О чем это я? Ах, да! Это я к тому, что Владимир Фомич Высоковский не курил вовсе, и не потому вовсе, что не мог позволить себе кубинские сувениры по пять тысяч долларов за штуку, а потому лишь, что очень берег свое здоровье, которое стоит куда дороже, особенно для нашей Великой державы. Хотя мне кажется, что если бы американский президент сказал бы своему другу: «Арнольд, угости-ка Владимира Фомича своей гаванской штучкой», то Высоковский, может быть, и сделал бы пару затяжек. И то только для того, чтобы не осложнить отношения между нашими двумя странами, не говоря уже о мировой политике в целом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Высоковский вел машину, когда из приемника полился водопад новостей. Хотя новость была одна – Советского Союза теперь нет. Вместо него теперь Союз независимых государств, но, судя по тому, что рассказывали о новом союзе, стало ясно, что все рухнуло. Это первой поняла Рита: как-никак дочь партийного работника.
– Боже! – воскликнула она, забыв о своем атеистическом воспитании. – Какой кошмар! Как жить дальше? Надо спасаться, а куда бежать? Кто ждет нас? Кому мы теперь нужны?
Владимир Фомич выключил радио и засунул кассету в магнитофонную прорезь.
– Я думаю, что тебе надо бежать в Таллинн. Как меня, не знаю, но тебя Валтер очень ждет.
– Какой Валтер? – правдоподобно удивилась жена. – Ах, этот эстонец, а при чем тут?…
Но Высоковский уже нажал кнопку. Какой-то выкрик, потом стон, затем пауза, и голос Риты прозвучал вполне отчетливо:
– Погоди, не надо пока спешить. Еще месяц, максимум два – и я сама к тебе приеду. Я тебя люблю, потерпи немного.
– Я отен путу тепя штат, – прохрипел голос Вал-тера.
Звук поцелуя, стон. И голос Риты:
– Мой муж без меня – нуль без палочки, и все равно я не могу его бросить без видимых причин.
– А разве наша лупов не притчина?
Владимир Фомич выключил магнитофон.
– Беги, родная, в Таллинн: сейчас самое время, а то скоро будут хватать всех палочек без нулей.
Рита спорить не стала, они развелись на следующий день. Валтер даже пригнал из Эстонии фуру за ее вещами. Но прощаясь, Рита все же обняла Высоковского:
– До свидания. Может быть, когда-нибудь случайно и встретимся.
Она обернулась на «БМВ», за рулем которого сидел двухметровый блондин, а потом улыбнулась счастливой улыбкой, какую Владимир Фомич никогда не видел на ее лице:
– Ты не представляешь, как мне хорошо сейчас. Высоковский чмокнул подставленную щеку сухими
губами и через десять секунд уже махал вслед отъезжающему автомобилю. «Наивная женщина: она еще не знает, что время белых великанов уже прошло».
Глава вторая
1
Владимир Фомич, как вы уже поняли, личность не ординарная. Он умеет не только обижаться, но и прощать. Причем делает это, как и все добрейшие люди, почти одновременно. И даже его бывшая жена, летя по направлению к Ивангороду, оглянувшись на следовавшую за «БМВ» фуру, вздохнула:
– Бедный Высик, он без меня совсем пропадет. Он ведь всем обязан мне и моему отцу, а без нас он ничего не сможет.
– Такофа шиснь, – попытался успокоить ее Валтер.
– А я даже все хрустальные рюмки с собой забрала, – снова вздохнула Рита.
– Нитево. Путет пит ис стаканоф, – рассмеялся двухметровый блондин.
А Рита улыбнулась тоже от ожидающего ее большого счастья.
Конечно, Владимир Фомич не мог слышать этого разговора; он поднялся в пустую квартиру, присел на одинокий диван, выдвинутый в центр комнаты, и закрыл лицо руками, потом захрипел и упал на то место, где еще час назад лежал ковер. Он смеялся, задыхаясь и держась двумя руками за живот, как когда-то в ранней молодости, когда, запершись в ванной комнате, он пересчитал первые крупные заработанные им деньги. Он катался по полу, собирая на костюм из английской шерсти всю пыль, которая не уехала в Эстонию, катался, согнув ноги в коленях, иногда подрыгивая ими, а слезы текли из его глаз. Вот так порой переживают умные и значительные люди потерю жены. Потом, вспомнив, что на сегодня у него запланирована еще пара важных встреч, поднялся с пола, вытер рукавом влагу со щек, огляделся, словно прощаясь с квартирой, в которой прожил почти три года, вышел на лестничную площадку и начал спускаться по лестнице. Этажом ниже он остановился у потертой двери и позвонил. Щелкнули замки, звякнула цепочка, и в проеме появился рыжеватый брюнет в спортивных штанах с пузырями на коленях.
– Владимир Васильевич, – обратился к нему Вы-соковский, – а Вы меня, часом, не записывали?
– Как можно? – удивился сосед. – Приказа не было.
– Да бог с ними, – махнул рукой Владимир Фомич, – с приказом и с пленками.
Он полез было в карман за купюрой, но потом рука его остановилась.
– Вы лучше пленки со мной продайте на радиостанцию «Свобода».
– В каком смысле? – не понял отставной подполковник.
Но вопрос его был обращен уже в пустоту. Внизу хлопнула дверь, а потом раздался шум отъезжающего автомобиля.
2
Нет, все-таки я что-то упустил в своем рассказе. Психологический портрет своего героя мне все равно не удается вылепить – для этого у меня не хватит таланта, а вот внешность, с некоторым опозданием, я постараюсь донести до внимательного читателя. Как вы уже знаете, Владимир Фомич был невысок ростом, что не помешало ему, впрочем, получить высшее образование. Он был среднего телосложения, то есть скорее худ, чем дороден. Волосы были темного цвета, но какого – трудно определить. Ясно одно: волосы его, обычно аккуратно уложенные и даже несколько прилизанные, были (как, впрочем, и остаются до сих пор) не иссиня-черными, то есть воронова крыла, и не темно-русые, вроде мореного дуба, – у его волос цвет был какой-то особенный, как у гаванских сигар, выпущенных еще до кубинской революции, а к нашему времени сильно потемневших и потому стоящих бешеных денег. Говорят, что не так давно один американский актер, изображающий обычно терминаторов, купил целый ящик таких сигар по пять тысяч долларов за штуку и теперь курит их иногда, угощая порой президента своей страны, забывая, правда, снять с сигары ценник.
О чем это я? Ах, да! Это я к тому, что Владимир Фомич Высоковский не курил вовсе, и не потому вовсе, что не мог позволить себе кубинские сувениры по пять тысяч долларов за штуку, а потому лишь, что очень берег свое здоровье, которое стоит куда дороже, особенно для нашей Великой державы. Хотя мне кажется, что если бы американский президент сказал бы своему другу: «Арнольд, угости-ка Владимира Фомича своей гаванской штучкой», то Высоковский, может быть, и сделал бы пару затяжек. И то только для того, чтобы не осложнить отношения между нашими двумя странами, не говоря уже о мировой политике в целом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81