После Сингулярности был подчинен экспедиционному корпусу инженеров Интернета. Это не правительство Земли, это реликт тех структур, которые ты мог бы назвать этим словом. Вот этот реликт и работает на общественное благо, которое нужно каждому. Всемирные программы вакцинации, торговые соглашения с внесолярными правительствами – такого рода вопросы. Суть в том, что ООН в основном вообще ничего не делает. У нее нет внешней политики, это всего лишь голова на палочке, чтобы показывать вашим политикам. Иногда кто-нибудь использует ООН как вывеску, когда нужно сделать что-то солидное с виду, но пытаться добиться единогласного решения в Совете Безопасности – это вроде как пасти кошек.
– Но вы же…
Василий запнулся, посмотрел на Рашель.
– Я говорила вашему адмиралу, что Фестиваль – не люди, – произнесла она устало. – Он сказал «спасибо» и продолжал планировать атаку. Вот почему все они вскоре погибнут. Гибкости у вашего народа мало. И даже попытка небольшой – хотя и катастрофически незаконной – атаки с нарушением каузальности – тоже не оригинальная реакция. – Она горько усмехнулась. – Думали, что они вылезут за неделю до прибытия Фестиваля, путешествуя по полукретинскому замкнутому времениподобному пути, чтобы «избежать мин и ловушек». Будто Эсхатон этого не заметит. Будто Фестиваль – это первобытное стадо с атомными бомбами.
На консоли перед Рашелью замигал огонек.
– Посмотри, – сказал Мартин.
– Начинается. Пристегнись получше, а то мы слишком близко.
– Не понял. Что происходит? – спросил Василий.
Мартин протянул руку, подстроил объектив, установленный в крыше кабины, потом глянул через плечо.
– Жонглировать, пацан, умеешь?
– Нет, а что?
Мартин показал на экраны.
– Корабли-шипы. Или антитела. Полуразумные удаленные модули, вооруженные… лучше тебе не знать, чем. Пожиратели, формирователи и… штуки. Мерзко голодные наномашинки. Иными словами, серая слизь.
– Ой! – Василий посерел. – То есть они нас…
– Полетят навстречу флоту и понюхают его, посмотрят. К сожалению, вряд ли контр-адмирал Бауэр понимает, что если не издавать дружественных шумов, всем им конец. Он все еще думает, что будет бой – такой, знаешь, с ракетами и пушками. Их спасет, если они решат разговаривать : ну, Фестиваль – инфоядное существо. Нам ничего не грозит, пока мы будем его интересовать и не стрелять в него. К счастью, он не понимает юмора. Увлекается им, но до него не доходит. Пока мы его занимаем, он нас не съест, мы даже можем довести дело до разумной материи, которая отзовет от нас Вышибал и позволит сесть на планету. – Он полез в мешок с аппаратурой, вытащив его из шкафчика за сиденьем. – Рашель, готова передавать? Так, надень вот это, парнишка. Представление начинается.
Красный нос, плавающий перед Василием в воздухе, будто издевался над ним.
ТЕЛЕФОННЫЙ МАСТЕР
Главный узел Фестиваля, вращаясь по сильно вытянутой эллиптической полярной орбите, высотой почти шестьдесят тысяч километров, жировал и радовался в разгар информационного потопа. Источники в этой системе были редки по сравнению с их количеством на некоторых предыдущих остановках, но Рохард все еще оставался необычным и интересным. Фестиваль уже встречался с первобытными мирами в своих странствиях, и контраст с имеющимися воспоминаниями был огромен.
Теперь, когда первые звездные парусники улетели – и нацеленные как на новые, неизведанные миры, так и обратно, по собственным следам, к ядрам цивилизации, к прошлым остановкам, – Фестиваль наполнял закрома.
На поверхности планеты события шли не совсем удовлетворительно: удалось собрать большой объем фольклора, но практически ничего – об общественных нравах этого жестко статичного общества. Информационные каналы были до смешного скудны, а недостаток спроса на них внушал отчаяние. Конечно, основными источниками данных служили злополучные разумы, насильственно выгруженные некоторыми наиболее раскрепощенными, чтобы не сказать аморальными, элементами Края. Критики, со своим неувядаемым инстинктом объяснять и препарировать, непрерывно стонали – что-то насчет этой колонии, подвергнувшейся катастрофической экономической сингулярности, – но такие вещи не были проблемой Фестиваля. Скоро наступит время двигаться дальше: пришли первые робкие передачи от Торговцев, чирикающих и булькающих в облаке Оорта, работа по открытию коммуникаций с этой цивилизацией была почти закончена.
В каждом из звездных парусников, запущенных с высокой орбиты, хранился один конец каузального канала – черный ящик с набором частиц в квантово-переплетенном состоянии, – а соответствующие античастицы оставались у Фестиваля. (Путем телепортации третьей частицы известного квантового состояния в одну из переплетенных частиц можно было передавать данные между терминалами бесконечно быстро, используя одну переплетенную квантовую точку на бит.) Когда звездные парусники прибудут к месту назначения, каналы включатся в коммуникационную сеть, которую строили создатели Фестиваля. Более не лимитированная заглушкой обратного канала Фестиваля к его последнему месту назначения, планета Рохард откроется полному потоку информации той иерархии, к которой принадлежит.
Фестиваль отметил некоторую активность Вышибал в направлении Спутника. Вроде бы они там прибирали какой-то мелкий беспорядок: горстка медленных слабосильных кораблей подошла без предупреждения и открыла по Вышибалам огонь из примитивного энергетического оружия. Вышибалы ответили неизбежной смертью, и все, кто замышлял против них зло, погиб. Какой-то маленький кораблик проскочил, явно не участвуя в нападении. Многие из второй волны атаки обратились в бегство, и тоже были пощажены. Но сам Фестиваль их почти не заметил. Столь целеустремленно враждебный интеллект вряд ли мог быть хорошим источником информации, а остальные – с ними можно будет поговорить, когда они прилетят.
* * *
Воздух в спасательной шлюпке стал невыносим из-за запаха пота и кишечных газов. Рашель, сгорбившись за консолью, глядела, не мигая, на важнейшие мониторы, пока под ней гремели и выли ракеты. Хотя малейшее колебание выхлопа могло убить всех быстрее, чем она моргнула бы, ей было спокойнее следить за движением. Кроме того, она полностью выдохлась и сразу же после посадки намерена была проспать не менее трех дней. Четырнадцать часов прошло от момента бегства с борта «Полководца Ванека» – четырнадцать часов после целого дня и предыдущей бессонной ночи. Если перестать стараться не заснуть…
– Разрешение вопроса. – Тварь на экране щелкнула бивнями, и отблески красного света на них казались кровью. – Почему вы не быть воспринимать Вышибалы?
– Я вряд ли могла бы задолжать им больше, – ответила она насколько могла спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Но вы же…
Василий запнулся, посмотрел на Рашель.
– Я говорила вашему адмиралу, что Фестиваль – не люди, – произнесла она устало. – Он сказал «спасибо» и продолжал планировать атаку. Вот почему все они вскоре погибнут. Гибкости у вашего народа мало. И даже попытка небольшой – хотя и катастрофически незаконной – атаки с нарушением каузальности – тоже не оригинальная реакция. – Она горько усмехнулась. – Думали, что они вылезут за неделю до прибытия Фестиваля, путешествуя по полукретинскому замкнутому времениподобному пути, чтобы «избежать мин и ловушек». Будто Эсхатон этого не заметит. Будто Фестиваль – это первобытное стадо с атомными бомбами.
На консоли перед Рашелью замигал огонек.
– Посмотри, – сказал Мартин.
– Начинается. Пристегнись получше, а то мы слишком близко.
– Не понял. Что происходит? – спросил Василий.
Мартин протянул руку, подстроил объектив, установленный в крыше кабины, потом глянул через плечо.
– Жонглировать, пацан, умеешь?
– Нет, а что?
Мартин показал на экраны.
– Корабли-шипы. Или антитела. Полуразумные удаленные модули, вооруженные… лучше тебе не знать, чем. Пожиратели, формирователи и… штуки. Мерзко голодные наномашинки. Иными словами, серая слизь.
– Ой! – Василий посерел. – То есть они нас…
– Полетят навстречу флоту и понюхают его, посмотрят. К сожалению, вряд ли контр-адмирал Бауэр понимает, что если не издавать дружественных шумов, всем им конец. Он все еще думает, что будет бой – такой, знаешь, с ракетами и пушками. Их спасет, если они решат разговаривать : ну, Фестиваль – инфоядное существо. Нам ничего не грозит, пока мы будем его интересовать и не стрелять в него. К счастью, он не понимает юмора. Увлекается им, но до него не доходит. Пока мы его занимаем, он нас не съест, мы даже можем довести дело до разумной материи, которая отзовет от нас Вышибал и позволит сесть на планету. – Он полез в мешок с аппаратурой, вытащив его из шкафчика за сиденьем. – Рашель, готова передавать? Так, надень вот это, парнишка. Представление начинается.
Красный нос, плавающий перед Василием в воздухе, будто издевался над ним.
ТЕЛЕФОННЫЙ МАСТЕР
Главный узел Фестиваля, вращаясь по сильно вытянутой эллиптической полярной орбите, высотой почти шестьдесят тысяч километров, жировал и радовался в разгар информационного потопа. Источники в этой системе были редки по сравнению с их количеством на некоторых предыдущих остановках, но Рохард все еще оставался необычным и интересным. Фестиваль уже встречался с первобытными мирами в своих странствиях, и контраст с имеющимися воспоминаниями был огромен.
Теперь, когда первые звездные парусники улетели – и нацеленные как на новые, неизведанные миры, так и обратно, по собственным следам, к ядрам цивилизации, к прошлым остановкам, – Фестиваль наполнял закрома.
На поверхности планеты события шли не совсем удовлетворительно: удалось собрать большой объем фольклора, но практически ничего – об общественных нравах этого жестко статичного общества. Информационные каналы были до смешного скудны, а недостаток спроса на них внушал отчаяние. Конечно, основными источниками данных служили злополучные разумы, насильственно выгруженные некоторыми наиболее раскрепощенными, чтобы не сказать аморальными, элементами Края. Критики, со своим неувядаемым инстинктом объяснять и препарировать, непрерывно стонали – что-то насчет этой колонии, подвергнувшейся катастрофической экономической сингулярности, – но такие вещи не были проблемой Фестиваля. Скоро наступит время двигаться дальше: пришли первые робкие передачи от Торговцев, чирикающих и булькающих в облаке Оорта, работа по открытию коммуникаций с этой цивилизацией была почти закончена.
В каждом из звездных парусников, запущенных с высокой орбиты, хранился один конец каузального канала – черный ящик с набором частиц в квантово-переплетенном состоянии, – а соответствующие античастицы оставались у Фестиваля. (Путем телепортации третьей частицы известного квантового состояния в одну из переплетенных частиц можно было передавать данные между терминалами бесконечно быстро, используя одну переплетенную квантовую точку на бит.) Когда звездные парусники прибудут к месту назначения, каналы включатся в коммуникационную сеть, которую строили создатели Фестиваля. Более не лимитированная заглушкой обратного канала Фестиваля к его последнему месту назначения, планета Рохард откроется полному потоку информации той иерархии, к которой принадлежит.
Фестиваль отметил некоторую активность Вышибал в направлении Спутника. Вроде бы они там прибирали какой-то мелкий беспорядок: горстка медленных слабосильных кораблей подошла без предупреждения и открыла по Вышибалам огонь из примитивного энергетического оружия. Вышибалы ответили неизбежной смертью, и все, кто замышлял против них зло, погиб. Какой-то маленький кораблик проскочил, явно не участвуя в нападении. Многие из второй волны атаки обратились в бегство, и тоже были пощажены. Но сам Фестиваль их почти не заметил. Столь целеустремленно враждебный интеллект вряд ли мог быть хорошим источником информации, а остальные – с ними можно будет поговорить, когда они прилетят.
* * *
Воздух в спасательной шлюпке стал невыносим из-за запаха пота и кишечных газов. Рашель, сгорбившись за консолью, глядела, не мигая, на важнейшие мониторы, пока под ней гремели и выли ракеты. Хотя малейшее колебание выхлопа могло убить всех быстрее, чем она моргнула бы, ей было спокойнее следить за движением. Кроме того, она полностью выдохлась и сразу же после посадки намерена была проспать не менее трех дней. Четырнадцать часов прошло от момента бегства с борта «Полководца Ванека» – четырнадцать часов после целого дня и предыдущей бессонной ночи. Если перестать стараться не заснуть…
– Разрешение вопроса. – Тварь на экране щелкнула бивнями, и отблески красного света на них казались кровью. – Почему вы не быть воспринимать Вышибалы?
– Я вряд ли могла бы задолжать им больше, – ответила она насколько могла спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102