Локард кивнул. В тот же миг его жена обернулась к нам и произнесла:
– Прошу прощения, доктор Куртин. Вы говорили, бедный каноник был убит каменщиком. Но в таком случае кто убил самого каменщика?
– Очень хороший вопрос.
– Лимбрик, – заявил доктор Локард.– Помощник каменщика.– Заметив на моем лице скептическое выражение, он добавил: – Без подручного как сумел бы Гамбрилл водрузить на место плиту, заживо замуровав Бергойна?
Я поткал плечами:
– Но разве это посильная задача даже и для двоих?
– Вполне – с помощью ворота, который был приготовлен на лесах. Там имелся свинцовый противовес, так что они могли медленно спустить плиту до нужного места.
– Двоим это тоже было бы трудновато, – пробормотал я.
– У вас имеется лучшее объяснение, доктор Куртин? – Доктор Локард улыбнулся краешком губ.
– Все, что мне доступно, это выдвинуть гипотезу. Мне кажется, я могу вообразить себе, что случилось той ночью...
– Не следует выходить за пределы достоверных фактов, – прервал меня библиотекарь.– Согласно имеющимся свидетельствам, это произошло так: когда Бергойн взял ключи и ночью отправился в собор, Гамбрилл и Лимбрик последовали за ним. Они напали на него и, когда он потерял сознание, решили, вероятно, что он мертв. Они подняли его на леса, затолкали в выемку и закрыли мемориальной плитой.
– Задача, которая едва по плечу пяти-шести человекам, – дополнил я. Его гипотеза казалась куда более фантастической, чем моя собственная.
Доктор Локард кивком обозначил, что слышал мое замечание, но, проигнорировав его, продолжал:
– Затем Лимбрик убил Гамбрилла, обрушив на него леса.
– Зачем они сняли с Бергойна верхнее платье и зачем Гамб-рилл надел его на себя?
– Это второстепенные детали.
– По-настоящему убедительная версия должна разрешать все загадки.
Встав, чтобы разрезать принесенный служанкой ростбиф, хозяин произнес:
– Надежда нереальная и, я бы сказал, странная в устах историка.
Эта реплика меня обидела, но я подумал, что лучшей местью было бы найти доказательство его неправоты. Резонерство доктора Локарда исключало элемент неведомого, а чтобы его учесть, требовалось воображение.
Я заставил себя улыбнуться:
– У нас совершенно разные подходы. С моей точки зрения, на достоверность может претендовать только та гипотеза, которая объясняет все, даже странности. Создать приблизительную версию, учитывающую лишь основные элементы загадки, в любом случае нетрудно. Но если она закрывает глаза на противоречащие ей факты, ее нельзя признать удовлетворительной .
– Какая же гипотеза удовлетворила бы вашим требованиям, доктор Куртин?
– Кое в чем, быть может, причудливая, но объясняющая все странности. А чтобы такую создать, зачастую требуется немалое воображение.
Доктор Локард неприязненно поджал губы:
– Историку это не подобает.
– Однако противоположный подход ничуть не лучше, ибо чреват разрушением. Если в деле имеются противоречия или нелепости, их объясняют ошибками или обманом. Но в большинстве случаев кажущиеся несоответствия являются следствием неких обстоятельств или мотивов, не упомянутых в исторических записях. Я хочу только сказать, что долг историка – искать недостающий фрагмент головоломки.
– Не могу с вами согласиться. Историк обязан придерживаться известных фактов, а не иллюзий, созданных собственным воображением. Из дела, которое мы обсуждаем, известно, что у Лимбрика была причина ненавидеть Гамбрилла и что он впоследствии женился на его вдове. Этого достаточно, чтобы принять простое и очевидное объяснение: вдвоем они убили Бергойна, а затем Лимбрик прикончил своего нанимателя. Отвергать его было бы нелогично – более того, в корне неправильно.
Я обернулся к миссис Локард:
– Я оказался в меньшинстве со своим подходом. Практически то же самое сказал сегодня и коронер, когда предостерегал присяжных от моей теории.
Служанка протянула мне тарелку с ростбифом; хозяин уже успел отрезать себе кусок.
– Согласен, в том объяснении убийства, которое коронер предложил жюри, имеется ряд мелких странностей...– начал доктор Локард.
Не удержавшись, я прервал его:
– Время смерти? Варварски изуродованное лицо жертвы? И это мелочи?
Библиотекарь продолжил, словно бы не слыша меня:
– Однако истинное существо дела очень простое. Перкинса толкнули на убийство. Ему заплатили, чтобы он убил старого джентльмена и завладел завещанием.
– А вы с этим не согласны, доктор Куртин? – спросила миссис Локард.
– Я убежден: молодой человек невиновен.
– Честно говоря, ваша позиция меня удивляет, – произнес ее супруг.– Как бы то ни было, я надеюсь, что ко времени суда будет прослежена связь между Перкинсом и сестрой покойного.
– Выходит, завещание так и не обнаружилось? – спросила жена.– И она наследница?
– Перкинс, несомненно, получил деньги за убийство. Доказательства всплывут не сегодня-завтра.
– Нет, – ответил я на вопрос миссис Локард.– Завещание не было найдено.– Я удивился, что она еще не слышала об этом от своего мужа.
– Ине найдется, – продолжил доктор Локард.– Перкинс забрал его, когда обыскивал дом. Это обязательно должно выясниться. И потому, Куртин, когда на суде вас вызовут свидетелем, вам бы не следовало напускать туману, утверждая, что перед вашим приходом дом уже был обыскан. Это только собьет присяжных с толку.
– Несущественная странность?
Он кольнул меня пристальным взглядом:
– Именно. И постарайтесь избегать других материй, которые могут замутить воду; таких, например, как стертая надпись на грифельной доске, которая невесть откуда взялась на дознании, хотя полиции вы о ней не сказали ни слова.
– Это вдруг всплыло у меня в памяти, буквально в тот же миг.
Доктор Локард очень осторожно произнес:
– Вы очень многое вспомнили – надеюсь, сумеете вспомнить и еще больше.
– Вполне возможно. Память – странная штука.
Мы только что приступили к еде, но тут он отложил в сторону нож и вилку.
– Потребуется совсем пустяк. Торрольд уверяет меня, что завещание мистера Стоунекса вполне может быть утверждено – достаточно будет вашего письменного показания под присягой. Он восстановил его по черновику.
– Торрольд? Душеприказчик Стоунекса?
– Он также представляет интересы настоятеля и капитула.– Я был удивлен. Те и другие обязанности представлялись мне несочетаемыми или я был нелепо щепетилен? – Сестра, разумеется, оспорит такой ход, но, по словам Торрольда, шансы на победу есть. Особенно если Перкинса осудят.
– И что я должен вспомнить?
– Всего лишь несколько слов мистера Стоунекса: он, мол, нашел завещание в футляре часов и намерен отдать его куда-нибудь на сохранение – может быть, своему юристу или в банк.
– Фиклинг это оспорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Прошу прощения, доктор Куртин. Вы говорили, бедный каноник был убит каменщиком. Но в таком случае кто убил самого каменщика?
– Очень хороший вопрос.
– Лимбрик, – заявил доктор Локард.– Помощник каменщика.– Заметив на моем лице скептическое выражение, он добавил: – Без подручного как сумел бы Гамбрилл водрузить на место плиту, заживо замуровав Бергойна?
Я поткал плечами:
– Но разве это посильная задача даже и для двоих?
– Вполне – с помощью ворота, который был приготовлен на лесах. Там имелся свинцовый противовес, так что они могли медленно спустить плиту до нужного места.
– Двоим это тоже было бы трудновато, – пробормотал я.
– У вас имеется лучшее объяснение, доктор Куртин? – Доктор Локард улыбнулся краешком губ.
– Все, что мне доступно, это выдвинуть гипотезу. Мне кажется, я могу вообразить себе, что случилось той ночью...
– Не следует выходить за пределы достоверных фактов, – прервал меня библиотекарь.– Согласно имеющимся свидетельствам, это произошло так: когда Бергойн взял ключи и ночью отправился в собор, Гамбрилл и Лимбрик последовали за ним. Они напали на него и, когда он потерял сознание, решили, вероятно, что он мертв. Они подняли его на леса, затолкали в выемку и закрыли мемориальной плитой.
– Задача, которая едва по плечу пяти-шести человекам, – дополнил я. Его гипотеза казалась куда более фантастической, чем моя собственная.
Доктор Локард кивком обозначил, что слышал мое замечание, но, проигнорировав его, продолжал:
– Затем Лимбрик убил Гамбрилла, обрушив на него леса.
– Зачем они сняли с Бергойна верхнее платье и зачем Гамб-рилл надел его на себя?
– Это второстепенные детали.
– По-настоящему убедительная версия должна разрешать все загадки.
Встав, чтобы разрезать принесенный служанкой ростбиф, хозяин произнес:
– Надежда нереальная и, я бы сказал, странная в устах историка.
Эта реплика меня обидела, но я подумал, что лучшей местью было бы найти доказательство его неправоты. Резонерство доктора Локарда исключало элемент неведомого, а чтобы его учесть, требовалось воображение.
Я заставил себя улыбнуться:
– У нас совершенно разные подходы. С моей точки зрения, на достоверность может претендовать только та гипотеза, которая объясняет все, даже странности. Создать приблизительную версию, учитывающую лишь основные элементы загадки, в любом случае нетрудно. Но если она закрывает глаза на противоречащие ей факты, ее нельзя признать удовлетворительной .
– Какая же гипотеза удовлетворила бы вашим требованиям, доктор Куртин?
– Кое в чем, быть может, причудливая, но объясняющая все странности. А чтобы такую создать, зачастую требуется немалое воображение.
Доктор Локард неприязненно поджал губы:
– Историку это не подобает.
– Однако противоположный подход ничуть не лучше, ибо чреват разрушением. Если в деле имеются противоречия или нелепости, их объясняют ошибками или обманом. Но в большинстве случаев кажущиеся несоответствия являются следствием неких обстоятельств или мотивов, не упомянутых в исторических записях. Я хочу только сказать, что долг историка – искать недостающий фрагмент головоломки.
– Не могу с вами согласиться. Историк обязан придерживаться известных фактов, а не иллюзий, созданных собственным воображением. Из дела, которое мы обсуждаем, известно, что у Лимбрика была причина ненавидеть Гамбрилла и что он впоследствии женился на его вдове. Этого достаточно, чтобы принять простое и очевидное объяснение: вдвоем они убили Бергойна, а затем Лимбрик прикончил своего нанимателя. Отвергать его было бы нелогично – более того, в корне неправильно.
Я обернулся к миссис Локард:
– Я оказался в меньшинстве со своим подходом. Практически то же самое сказал сегодня и коронер, когда предостерегал присяжных от моей теории.
Служанка протянула мне тарелку с ростбифом; хозяин уже успел отрезать себе кусок.
– Согласен, в том объяснении убийства, которое коронер предложил жюри, имеется ряд мелких странностей...– начал доктор Локард.
Не удержавшись, я прервал его:
– Время смерти? Варварски изуродованное лицо жертвы? И это мелочи?
Библиотекарь продолжил, словно бы не слыша меня:
– Однако истинное существо дела очень простое. Перкинса толкнули на убийство. Ему заплатили, чтобы он убил старого джентльмена и завладел завещанием.
– А вы с этим не согласны, доктор Куртин? – спросила миссис Локард.
– Я убежден: молодой человек невиновен.
– Честно говоря, ваша позиция меня удивляет, – произнес ее супруг.– Как бы то ни было, я надеюсь, что ко времени суда будет прослежена связь между Перкинсом и сестрой покойного.
– Выходит, завещание так и не обнаружилось? – спросила жена.– И она наследница?
– Перкинс, несомненно, получил деньги за убийство. Доказательства всплывут не сегодня-завтра.
– Нет, – ответил я на вопрос миссис Локард.– Завещание не было найдено.– Я удивился, что она еще не слышала об этом от своего мужа.
– Ине найдется, – продолжил доктор Локард.– Перкинс забрал его, когда обыскивал дом. Это обязательно должно выясниться. И потому, Куртин, когда на суде вас вызовут свидетелем, вам бы не следовало напускать туману, утверждая, что перед вашим приходом дом уже был обыскан. Это только собьет присяжных с толку.
– Несущественная странность?
Он кольнул меня пристальным взглядом:
– Именно. И постарайтесь избегать других материй, которые могут замутить воду; таких, например, как стертая надпись на грифельной доске, которая невесть откуда взялась на дознании, хотя полиции вы о ней не сказали ни слова.
– Это вдруг всплыло у меня в памяти, буквально в тот же миг.
Доктор Локард очень осторожно произнес:
– Вы очень многое вспомнили – надеюсь, сумеете вспомнить и еще больше.
– Вполне возможно. Память – странная штука.
Мы только что приступили к еде, но тут он отложил в сторону нож и вилку.
– Потребуется совсем пустяк. Торрольд уверяет меня, что завещание мистера Стоунекса вполне может быть утверждено – достаточно будет вашего письменного показания под присягой. Он восстановил его по черновику.
– Торрольд? Душеприказчик Стоунекса?
– Он также представляет интересы настоятеля и капитула.– Я был удивлен. Те и другие обязанности представлялись мне несочетаемыми или я был нелепо щепетилен? – Сестра, разумеется, оспорит такой ход, но, по словам Торрольда, шансы на победу есть. Особенно если Перкинса осудят.
– И что я должен вспомнить?
– Всего лишь несколько слов мистера Стоунекса: он, мол, нашел завещание в футляре часов и намерен отдать его куда-нибудь на сохранение – может быть, своему юристу или в банк.
– Фиклинг это оспорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101