..
– Какой случай? – спросил Коля, разливая в рюмки коньяк.
– Шофер наш где-то подкалымил, – продолжал я, накладывая к себе в тарелку осетрины и маслин, – и пригласил меня в этот ресторан обмыть удачу...
– За успех! – прервал меня Коля и с рюмкой потянулся к нам. И стремительно чокнувшись с каждым из нас, выпил, приблизив голову к рюмке, а не наоборот.
– Так вот, сидим мы вдвоем, вот как сейчас коньячок с котлетами по-киевски потребляем, музыку слушаем. А за три столика от нас девушка сидела... Очень премиленькая, фигурка – обалдеешь. И у Леньки, так звали шофера, слюнки потекли. Долго он не решался пригласить ее на танец: рядом с ней такие мордовороты сидели – я бы не решился! Но после четвертой рюмки пошел, и очень скоро вернулся ни с чем. Я стал над ним подтрунивать, а он взорвался и злой, как черт, говорит:
– Перетанцуешь с ней – ставлю дюжину армянского!
Взял, короче, на "слабо". Делать нечего, пошел я. Подхожу, мордоворотов вежливо так спрашиваю:
– Позвольте, любезные, вашу даму на танец пригласить?
Они культурными оказались, бить сразу не стали, сидят, только глазами сверлят. А принцесса их молвит мне, вальяжно так:
– Ах, нет! Простите бога ради, я устала очень, я посижу... А меня понесло уже и я, пожав плечами, отвечаю:
– Ну что ж, будем танцевать сидя!
И, усевшись в свободное кресло, стоявшее у соседнего столика, подкатываю к девушке, беру ее сидение за подлокотники и тащу его к оркестру! Музыка на несколько мгновений сбилась, кавалеры барышни набычились, посетители жующие застыли с поднятыми вилками и фужерами, а мы закружили на креслах под вовсю оживший полонез Огинского! И в глазах девушки начало что-то появляться... Ну, ладно, в общем после танца я отвез свою даму к еще не пришедшим в себя мордоворотам, ручку поцеловал и поскакал на резвом стуле за своей дюжиной армянского.
– Любишь ты на рожон лезть... "У нее в глазах начало что-то появляться"... Лучше бы ты о деле рассказал – пробурчал Борис и неожиданно замолк, уставившись в вазу с цветами, стоявшую посередине стола. – Что-то мне этот георгин напоминает...
И, вынув мясистый цветок из вазы, начал раздирать его на части.
– Смотри, Женя, а он с клопами... – задумчиво произнес он, протягивая мне портативное подслушивающее устройство. – Похоже, мы вляпались во что-то очень серьезное... И единственное, что я сейчас хочу, так это не котлету по-киевски, а побыстрее получить свои пальто и шляпу...
И, с сожалением оглядев явства, застывшие на столе, мы встали и быстро направились к выходу.
Директор ресторана, все это время наблюдавший за нами из приоткрытой двери подсобного помещения, видимо, не ожидал подобного поворота событий. Он вышел в зал и начал озираться то на нас, то в сторону комнаты персонала, из которой раздавались глухие мужские голоса. Проходя мимо, него я сунул ему в нагрудный карман зеленую пятидесятку и потрепал по щеке.
Выйдя из ресторана, мы подошли к моей, пардон, Юдолинской машине и начали обсуждать происшедшее и пришли к выводу что мы на "крючке". У мафии или у компетентных органов. В заключение я рассказал ребятам о подозрительном поведении инвалида Валеры, но они лишь посмеялись надо мной. Впрочем, смеялись они ровно до того момента, как я указал им глазами на инвалидную коляску, прячущуюся за будкой "Союзпечати" и выглядывающую оттуда же неукротимо-трясущуюмся голову ее любопытного хозяина. А когда оказалось, что наш "Жигуленок" взломан и подвергся досмотру, наше настроение и вовсе упало...
Мы быстро и без разбора закупили продукты и спиртное и поехали в мою кавалеровскую ставку. Но, подъезжая к ней, я сообразил, что хозяин дома в разговоре (который, видимо, интересует очень многих) будет лишним и мы свернули не к дому, налево, а направо, к берегу Кавалеровки и расположились там на лужайке близ местной достопримечательности – Скалы Любви.
– Скала Любви? Очень интересно! – сказал Борис узнав от меня название этой семидесятиметровой пластины известняков, поставленной на попа древними подводными оползнями. – А почему? На ней занимаются любовью?
– Вообще-то на топографических картах она называется Дерсу – под ней впервые встретились Арсеньев и Дерсу Узала. А местные ее так называют потому, что время от времени с нее упадают несчастные девушки, – сказал я трагическим голосом.
– Тогда предлагаю разместиться прямо под ней. Может, хоть одна упадет мне на колени, – предложил Борис, задрав голову к вершине скалы.
– На голову она тебе упадет, на голову, – расхохотался Баламут, копаясь в сумке со спиртным. – Несчастные девушки всегда падают на чьи-нибудь головы... Давайте, не будем потому суетиться и приступим к банкету прямо здесь и прямо сейчас.
Посмеявшись, мы быстренько расстелили на траве чехол от машины, нарезали копченого палтуса и, деловито чокнувшись, выпили.
После того как стакан "Дербента" согрел желудок, я закурил и, опершись спиной о машину, начал рассказывать о событиях последних двух недель. Ребята меня почти не перебивали. Лишь когда они узнали мое нынешнее имя, Борис саркастически расхохотался и сказал:
– Костик! Инка, наверное, тебя Костик-хвостик зовет? Скажи, что я не прав!
– Нет не зовет... – смущенно улыбнулся я. – Но, видимо, пока не зовет. Ты ей точно нашепчешь.
– Давайте выпьем за Костика, – предложил Коля, наливая себе полный стакан.
Мы выпили и я закончил рассказ.
– Нырнешь на сорок метров? – выдержав паузу, спросил Колю Борис, и пристально уставился ему в глаза.
– Опасно это, пацаны... – ответил он. – Очень опасно. Но я попробую. Но только на несколько минут.
– А больше и не нужно, – сказал я. – Зацепишь дипломаты с баксами и – наверх.
– Это тебе все так просто... Ну ладно, вытащу я вам их...
– Вам? – удивился я.
– Может быть и вам. Я уже далеко не тот мальчик, который плавал и нырял как пингвин. Два инфаркта и жизнь как половая тряпка на дембеле...
– Ну давай, я спущусь, – предложил Борис. – Правда я не разу не нырял больше чем на пять метров...
– А ты, Жан-Поль, и не пойдешь туда, – прервал я Колю. Ты с кем-нибудь из пациентов шахты попытаешься посмотреть, что лежит в зумпфе шахты. Ты, кстати, привез телекамеру?
– Да. Есть и обычная, и такая, какие в охране используются. А подсветку мы из подручных материалов сообразим. На шахте всего полно должно быть.
– Что еще нам надо туда захватить?
– Водки, водки и еще раз водки, – сверкнув глазами, встрепенулся Коля.
– Водки... – повторил я, впившись в него глазами. – Ты что, не понял, что там сумасшедшие? А если они начнут водку жрать? Не захочется им шашлыка из твоего проспиртованного мяса? Ты уже завтра утром на перезомбирование пойдешь. Поймешь все там, в трубе железной...
– Так ты же, Черный, говорил, что не так это страшно, как впечатлительно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Какой случай? – спросил Коля, разливая в рюмки коньяк.
– Шофер наш где-то подкалымил, – продолжал я, накладывая к себе в тарелку осетрины и маслин, – и пригласил меня в этот ресторан обмыть удачу...
– За успех! – прервал меня Коля и с рюмкой потянулся к нам. И стремительно чокнувшись с каждым из нас, выпил, приблизив голову к рюмке, а не наоборот.
– Так вот, сидим мы вдвоем, вот как сейчас коньячок с котлетами по-киевски потребляем, музыку слушаем. А за три столика от нас девушка сидела... Очень премиленькая, фигурка – обалдеешь. И у Леньки, так звали шофера, слюнки потекли. Долго он не решался пригласить ее на танец: рядом с ней такие мордовороты сидели – я бы не решился! Но после четвертой рюмки пошел, и очень скоро вернулся ни с чем. Я стал над ним подтрунивать, а он взорвался и злой, как черт, говорит:
– Перетанцуешь с ней – ставлю дюжину армянского!
Взял, короче, на "слабо". Делать нечего, пошел я. Подхожу, мордоворотов вежливо так спрашиваю:
– Позвольте, любезные, вашу даму на танец пригласить?
Они культурными оказались, бить сразу не стали, сидят, только глазами сверлят. А принцесса их молвит мне, вальяжно так:
– Ах, нет! Простите бога ради, я устала очень, я посижу... А меня понесло уже и я, пожав плечами, отвечаю:
– Ну что ж, будем танцевать сидя!
И, усевшись в свободное кресло, стоявшее у соседнего столика, подкатываю к девушке, беру ее сидение за подлокотники и тащу его к оркестру! Музыка на несколько мгновений сбилась, кавалеры барышни набычились, посетители жующие застыли с поднятыми вилками и фужерами, а мы закружили на креслах под вовсю оживший полонез Огинского! И в глазах девушки начало что-то появляться... Ну, ладно, в общем после танца я отвез свою даму к еще не пришедшим в себя мордоворотам, ручку поцеловал и поскакал на резвом стуле за своей дюжиной армянского.
– Любишь ты на рожон лезть... "У нее в глазах начало что-то появляться"... Лучше бы ты о деле рассказал – пробурчал Борис и неожиданно замолк, уставившись в вазу с цветами, стоявшую посередине стола. – Что-то мне этот георгин напоминает...
И, вынув мясистый цветок из вазы, начал раздирать его на части.
– Смотри, Женя, а он с клопами... – задумчиво произнес он, протягивая мне портативное подслушивающее устройство. – Похоже, мы вляпались во что-то очень серьезное... И единственное, что я сейчас хочу, так это не котлету по-киевски, а побыстрее получить свои пальто и шляпу...
И, с сожалением оглядев явства, застывшие на столе, мы встали и быстро направились к выходу.
Директор ресторана, все это время наблюдавший за нами из приоткрытой двери подсобного помещения, видимо, не ожидал подобного поворота событий. Он вышел в зал и начал озираться то на нас, то в сторону комнаты персонала, из которой раздавались глухие мужские голоса. Проходя мимо, него я сунул ему в нагрудный карман зеленую пятидесятку и потрепал по щеке.
Выйдя из ресторана, мы подошли к моей, пардон, Юдолинской машине и начали обсуждать происшедшее и пришли к выводу что мы на "крючке". У мафии или у компетентных органов. В заключение я рассказал ребятам о подозрительном поведении инвалида Валеры, но они лишь посмеялись надо мной. Впрочем, смеялись они ровно до того момента, как я указал им глазами на инвалидную коляску, прячущуюся за будкой "Союзпечати" и выглядывающую оттуда же неукротимо-трясущуюмся голову ее любопытного хозяина. А когда оказалось, что наш "Жигуленок" взломан и подвергся досмотру, наше настроение и вовсе упало...
Мы быстро и без разбора закупили продукты и спиртное и поехали в мою кавалеровскую ставку. Но, подъезжая к ней, я сообразил, что хозяин дома в разговоре (который, видимо, интересует очень многих) будет лишним и мы свернули не к дому, налево, а направо, к берегу Кавалеровки и расположились там на лужайке близ местной достопримечательности – Скалы Любви.
– Скала Любви? Очень интересно! – сказал Борис узнав от меня название этой семидесятиметровой пластины известняков, поставленной на попа древними подводными оползнями. – А почему? На ней занимаются любовью?
– Вообще-то на топографических картах она называется Дерсу – под ней впервые встретились Арсеньев и Дерсу Узала. А местные ее так называют потому, что время от времени с нее упадают несчастные девушки, – сказал я трагическим голосом.
– Тогда предлагаю разместиться прямо под ней. Может, хоть одна упадет мне на колени, – предложил Борис, задрав голову к вершине скалы.
– На голову она тебе упадет, на голову, – расхохотался Баламут, копаясь в сумке со спиртным. – Несчастные девушки всегда падают на чьи-нибудь головы... Давайте, не будем потому суетиться и приступим к банкету прямо здесь и прямо сейчас.
Посмеявшись, мы быстренько расстелили на траве чехол от машины, нарезали копченого палтуса и, деловито чокнувшись, выпили.
После того как стакан "Дербента" согрел желудок, я закурил и, опершись спиной о машину, начал рассказывать о событиях последних двух недель. Ребята меня почти не перебивали. Лишь когда они узнали мое нынешнее имя, Борис саркастически расхохотался и сказал:
– Костик! Инка, наверное, тебя Костик-хвостик зовет? Скажи, что я не прав!
– Нет не зовет... – смущенно улыбнулся я. – Но, видимо, пока не зовет. Ты ей точно нашепчешь.
– Давайте выпьем за Костика, – предложил Коля, наливая себе полный стакан.
Мы выпили и я закончил рассказ.
– Нырнешь на сорок метров? – выдержав паузу, спросил Колю Борис, и пристально уставился ему в глаза.
– Опасно это, пацаны... – ответил он. – Очень опасно. Но я попробую. Но только на несколько минут.
– А больше и не нужно, – сказал я. – Зацепишь дипломаты с баксами и – наверх.
– Это тебе все так просто... Ну ладно, вытащу я вам их...
– Вам? – удивился я.
– Может быть и вам. Я уже далеко не тот мальчик, который плавал и нырял как пингвин. Два инфаркта и жизнь как половая тряпка на дембеле...
– Ну давай, я спущусь, – предложил Борис. – Правда я не разу не нырял больше чем на пять метров...
– А ты, Жан-Поль, и не пойдешь туда, – прервал я Колю. Ты с кем-нибудь из пациентов шахты попытаешься посмотреть, что лежит в зумпфе шахты. Ты, кстати, привез телекамеру?
– Да. Есть и обычная, и такая, какие в охране используются. А подсветку мы из подручных материалов сообразим. На шахте всего полно должно быть.
– Что еще нам надо туда захватить?
– Водки, водки и еще раз водки, – сверкнув глазами, встрепенулся Коля.
– Водки... – повторил я, впившись в него глазами. – Ты что, не понял, что там сумасшедшие? А если они начнут водку жрать? Не захочется им шашлыка из твоего проспиртованного мяса? Ты уже завтра утром на перезомбирование пойдешь. Поймешь все там, в трубе железной...
– Так ты же, Черный, говорил, что не так это страшно, как впечатлительно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67