– Через месяц у тебя будет голливудская улыбка, – сказал он, отложив щипчики.
– А вторая нога? Ты что, и в самом деле не будешь резать вторую ногу? – посмотрев на свою "натуральную" конечность, спросила Даша.
– Завтра. Устал я. Да и настрой пропал, а без настроя, без вдохновения ничего хорошего не получится.
Даша расстроилась. До нее дошло, что она не в больнице, где один врач может подменить другого. А фактически в подполье. С глазу на глаз с маньяком. Сейчас он повернется и уйдет. На Черное море. В Саратов. К Лоре. А она останется.
Ну и пусть. От нее ничего не убыло. Вон, зубы уже не такие страшные, хотя и на черной проволоке. И ножка прямая и стройная. Пока ничего страшного. А до плиты она доберется. До кухонной, естественно. А могильная подождет.
– Ты что скуксилась? – спросил Хирург.
– Я хотела сегодня пирожков с ливером испечь...
– Черт с ними, с пирожками. Завтра с утра лицо будем тебе делать.
– А ногу?
– Не, ногу потом. Терпеть не могу конвейеры. Одна нога, вторая. Послезавтра сделаю. А сейчас тебе надо поесть. Что тебе принести?
У Даши мелькнула мысль, что он мстит за Чихая. Она ее задвинула в глубь сознания и тихо ответила:
– Супа хочу. Согрей в желтой кастрюльке, налей в тарелку, положи лапши, она в маленькой кастрюльке. Хлеба не забудь.
Лихоносов принес поднос с тарелкой супа (зелени накрошил!), хлебом и разрезанным на две части помидором. Даша была счастлива. После еды он дал ей пригоршню пилюль, поставил на тумбочку минеральную воду в пластиковой бутылке и приказал спать:
– Будешь меня слушаться, быстрее костная мозоль образуется, – сказал он, задергивая занавеску на окне.
31. Воды хватит на две недели.
Даша проснулась под вечер. Было холодно. Сквозило. Лил дождь. Он по привычке стучал в окно, и казалось, что никого, кроме него за стенами дома нет. А в доме – никого кроме нее.
Перепугавшись, Даша позвала:
– Ви-и-тя!
Тишина. Шум дождя ушел за кулисы сознания, растворился в зародившемся отчаянии.
– Витя!!!
Шум дождя вернулся. "Ты одна, ты одна, ты одна", – услышала Даша.
Что делать? Если она встанет, пойдет искать его или за соседями, все это сооружение на ноге сломается, и она на всю жизнь останется калекой.
– Витя!!! Где ты?!
Тишина в доме не нарушилась. Один лишь дождь продолжал доканывать: "Ты одна, ты одна, ты одна, ты одна, ты одна".
Даша закусила губу. "Он же маньяк! Начал меня резать, его понесло. Захотелось убить. И пошел в поселок!"
Даша посмотрела на табуретку, на которой лежали инструменты. Пилы и самого большого скальпеля не было.
"Нет, я просто схожу с ума и выдумываю. А эта рана на груди? С которой я его нашла за сараем? Может, это он сам себя в хирургическом припадке порезал?! Точно!
Нет, хватит. Эдак я сама себя до сумасшествия доведу."
Даша поднялась в постели, опустила правую ногу на пол. Встала на нее.
"Пойти к двери?.. Нет. Буду лежать. На неделю меня хватит. Нет, две недели протяну – вода есть.
Вода есть... Перед тем, как уйти, он принес воду. Полутора литровую бутылку. А на кухне была маленькая, полулитровая.
Значит, он ушел. Надолго. Навсегда. Да, навсегда! Ему наскучило меня резать, маньяки ведь переменчивы! Или просто удовлетворился.
Черт! В который раз дура.
Ну и пусть! Буду лежать. Подживет, выйду к людям. И всю жизнь буду хромать, потому что денег на вторую ногу нет.
В калитку зазвонили.
Даша воспрянула духом.
"Кто-то пришел во второй раз. Значит, есть шанс, что спасут. Надо лежать, Ничего ведь не горит".
Калитку потрясли.
Стало тихо.
Тишину нарушил характерный звук – кто-то спрыгнул с забора.
Через минуту за занавешенным окном кто-то прошел к двери. У двери постоял, видимо, прислушиваясь. Затем раздался металлический звон. Кто-то подбирал ключ или отмычку.
Подобрал.
Открыл дверь. Пошел по прихожей. Вошел в комнату. Постоял. И, стараясь не скрипеть половицами, подошел к двери, ведущей в спальню.
Даша похолодела. Дверь приоткрылась. Даша перестала дышать. Дверь толкнули, она распахнулась...
32. Всегда случается что-то непредвиденное.
Конечно же, это был Лихоносов. В руках у него был огромный букет. Улыбаясь, он подошел к кровати и, протягивая цветы, сказал:
– Это тебе для скорейшего выздоровления.
– Я чуть не умерла от страха... – заплакала Даша.
Дрожь – лучший человеческий удел,
Великое он чувствует и любит,
Когда святой им трепет овладел, –
продекламировал Хирург, довольно улыбаясь.
– Ты это нарочно, нарочно, да?
– Как тебе сказать? Настроение было хорошее, решил прогуляться. День будний, никого нет, вот цветов у соседей и нарвал. А потом решил напугать. Мой однокурсник недавно диссертацию написал. В ней доказывается, что сильные эмоции имеют ярко выраженный терапевтический эффект.
– Я уже хотела идти тебя искать...
– И почему не пошла?
– Побоялась за ногу.
– Не надо за нее бояться. Доверяй себе, хоти что-нибудь очень сильно, и нога тебе поможет. Я знал один случай, он описан в научной литературе, когда берцовая кость срослась за четверо суток, и человек мог ходить.
– За четверо суток!?
– Да. Жених за неделю до регистрации попал в автомобильную аварию. В понедельник ему вставили штифт в сломанную большую берцовую, в пятницу сделали по его настоянию рентген и обнаружили на месте перелома замечательную по всем параметрам костную мозоль. В субботу он стоял под венцом без костылей и палочки.
Оба они представили друг друга. Стоящими под венцом. Хирург улыбнулся и сказал:
– Знаешь что? – У меня что-то вдохновение пошло. Давай продолжим наши игры, а?
– Вторую ногу хочешь сделать?
– Нет, это потом. Что-то мне захотелось над лицом твоим поработать...
"А над влагалищем не хочешь? – дернулось у Даши в подсознании. Порозовев от стыда, она посмотрела в окно:
– Ночь уже на дворе.
– Я – сова. И вдохновение у меня начинает просыпаться где-то к одиннадцати-двенадцати.
– Эдак ты выполнишь свои обязательства не к Новому году, а к седьмому ноября.
– И не рассчитывай, – неопределенно посмотрел Лихоносов, посмотрел как бы из будущего. – Всегда случается что-то непредвиденное.
– Тогда я не против... – вздохнула Даша, кожей чувствуя, что это непредвиденное будет чрезвычайно разнообразным по ассортименту.
С лицом Хирург возился да утра. Сначала он его изучал, потом измерял, и лишь затем начал резать. Когда он сказал:
– На сегодня, пожалуй, хватит! – Даша дремала.
33. На рубеже.
Лицо Лихоносов делал долго. Через две недели было готова одна носогубная складка (левая), все вокруг левого глаза, шея и... левое ухо. Носа он не трогал – сказал, что его надо лепить в последнюю очередь, потому что он – король, которого делает свита.
Даша уже потихоньку ходила и мечтала о правой ноге. О новом лице она старалась не думать.
Все это время Хирург не пил, и это сказалось на графике операций:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67