Он толкнул коня ногой и медленно поехал навстречу патрулю.
– Ну-ну, тише, полно! – неласково сказала мать, обратившись к плачущему малышу. – Знаю, ты устал, но потерпи уж еще немного!
Сульг мысленно возблагодарил небеса за такой подарок.
– Дай-ка я помогу, – проговорил он и толкнул Румиту вперед.
– Держись рядом! – тихо приказал норлок. Он шагнул к женщине и взял ребенка на руки.
Женщина растерялась.
– Спасибо… – нерешительно сказала она, глядя снизу вверх выцветшими голубыми глазами. Малыш примолк, словно набираясь сил перед тем, как снова зайтись в плаче.
– Вы хорошо умеете ладить с детьми, – удивленно проговорила мать, поглядывая на притихшего ребенка.
– Помогите вашему мальчику управиться с ослом, – посоветовал Сульг, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
– Придержи телегу, чтоб тебя! – рявкнул кому-то позади стражник. – Нечего устраивать затор прямо в воротах, пьяницы проклятые!
– Сам-то ты кто? – угрюмо и громко поинтересовался мужской голос. Вспыхнула громкая перебранка.
Спохватившись, женщина побежала вперед, схватила осла под уздцы, и упрямое животное наконец-то сдвинулось с места. Колеса заскрипели, повозки медленно тронулись.
Румита задержала дыхание, сделал крохотный шажок в сторону, и тут же замерла: в ребра ей уперся нож.
– Вперед, – услышала она. Лезвие, скрытое от посторонних глаз, пропороло одежду, по телу поползла теплая струйка крови. Норлок шел рядом, держа на одной руке ребенка. Тот, засунув кулачок в рот, с недоумением разглядывал незнакомого мужчину. Сульг искоса взглянул на малыша, первый раз в жизни ему приходилось иметь дело с маленьким ребенком, и норлок совершенно не знал, чего от него ожидать.
Стражник скользнул взглядом по торопливо идущим людям: еще одна фермерская семья, мамаша, отец с ребенком и целый выводок малышни в тележке.
Сульг почувствовал, как напряглась Румита, минуя караульного.
– Иди вперед, – еле слышно сказал норлок сквозь зубы. – И не дури.
Они уже почти миновали ворота, когда сзади раздался крик караульного:
– Погоди-ка, погоди!
Сульг замер. Сзади, торопясь и стуча подкованными сапогами, их нагонял стражник.
– Что в повозке? Ну-ка, отстегни полог! – скомандовал он, направляясь к большой крытой повозке, что ехала перед ними.
Норлок подтолкнул Румиту, они обогнули повозку, возле которой остановился стражник, и прошли под решеткой. Ворота остались позади.
Сульг перевел дух, сердце его колотилось. Для верности он прошел еще немного, потом протянул младенца женщине. Она забрала малыша, вернулась к повозке, возле кото-рой ее поджидал хмурый белобрысый мальчик. Вскоре тележка, запряженная упрямым ослом, покатилась прочь.
Из Озерных ворот по-прежнему выходили люди, не обращая друг на друга никакого внимания.
– Шевелись, – коротко бросил Сульг, и девушка поспешно взялась за ручку тележки.
Румите хотелось обернуться и бросить взгляд на Брер: ей казалось, что она видит город последний раз в жизни. После первой встречи с Великим норлоком гадалке пришлось оставить Доршату. Теперь, год спустя, она покидала Брер.
Оглянуться Румита так и не посмела. Неожиданная встреча на улице с тем, кто долго снился в страшных ночных снах, лишила её мужества. Мысль позвать на помощь караульных на Озерных воротах мелькнула и тут же пропала.
Румита шла, чувствуя на плече чужую тяжелую ладонь, ощущая, как холодит кожу одежда с расплывшимся на ней кровавым пятном, и понимала, что каждый шаг, удаляющий от Брера, приближает смерть. Она украдкой покосилась на норлока: лицо его ничего не выражало, лишь глаза блестели, как лезвие ножа, и губы были крепко сжаты.
Путники отходили от Озерных ворот все дальше, минуя лачуги и хижины пригорода. Сульг напряженно прислушивался, не раздастся ли сзади топот копыт, но слышал лишь обрывки чужих разговоров: женщины озабоченно сетовали на то, что из-за вчерашнего переполоха на базаре не было никакой торговли, да ребенок плаксивым голосом клянчил у матери сладости.
Когда пригород Брера остался позади, норлок убрал руку с плеча Румиты и, прищурив глаза, оглядел местность, расстилающуюся перед ними.
Он вспомнил карту на своем рабочем столе, мысленно развернул ее – желтый дорогой пергамент, исчерченный красными и синими линиями – отыскал Акрим, затем Брер, проследил линии крупных торговых трактов, проведенные синими чернилами. Один из них вел из Кадгара в Акрим, проходя мимо Брера, и разделялся на две дороги: одна устремлялась в Доршату, другая – в Шармиш. От трактов тонкими нитками тянулись менее оживленные пути, и на них, словно бусины на ожерелье, были нанизаны алые точки, которыми отмечались небольшие городки и деревни. Пунктиром проходили заброшенные дороги – ими почти никто не пользовался с той поры, как после войны проложили новые тракты. Сульг попытался представить себе местность, заштрихованную на карте зелеными чернилами. Одна старая дорога начиналась неподалеку от Брера и вела почти до границы с Мглистыми землями. Вдоль дороги не было городов, а деревни постепенно сменялись маленькими поселениями, которые даже не имели названий. Чем ближе к Мглистым землям, тем реже встречались деревни и поселки, а потом они исчезали вовсе. И последнее, что было отмечено на карте – невысокая горная цепь, за которой начинались земли, не принадлежавшие никому.
Когда Румита поравнялась с развилкой, Сульг кивком указал на заросшую травой дорогу: по обе стороны ее тянулись кустарники и купы еще зеленых деревьев. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони, разрыл ворох тряпья в тележке, отыскал меч, пристегнул и прикрыл полой плаща.
Румита собралась с духом и робко проговорила:
– Ты обещал отпустить меня, когда пройдем ворота. Я… Мыже…
– Я передумал, – жестко сказал норлок. Он бросил в те-лежку шляпу и тряхнул головой, отбрасывая волосы. – Пойдешь дальше… пока что.
– Передумал? – прошептала девушка. – Но ты же говорил… Дальше? Куда?
– Не твое дело.
Повозка, поскрипывая, подпрыгивала на ухабах, грозя вот-вот развалиться. Румита посмотрела вперед: дорога делала поворот и терялась меж холмов. Кругом не было видно ни души.
– Но эта дорога ведет не в Доршату! – с отчаянием воскликнула девушка.
– Кто тебе сказал, что я иду в Доршату? – поинтересовался норлок.
Глава восьмая
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Немного существовало на свете вещей, которые раздражали бы норлока сильнее, чем женские слезы. Прошло совсем немного времени, а он уже с трудом удерживался от того, чтобы не отвесить плачущей девице пару оплеух: может, тогда она успокоится наконец и перестанет заливаться слезами! Нервы были натянуты, как тетива, слух обострен – позади в любую секунду мог раздаться топот копыт, и тихие всхлипывания гадалки порядком выводили норлока из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99