А Кид терпеливо наставлял каждую из нас.
– Твоя нота, Тарани, О – она поется вот так, глубоко вдохни… Давай послушаем… Теперь ты, Корнелия, твоя нота Б, она вот такая, тяни ее, так, хорошо… – Наконец, нота за нотой, мы сложились в аккорд, причудливый и сложный, и все-таки совершенно правильный, воистину гармоничный…
СОБРАТ…
Над головой послышался рокот, будто открывались ворота, и между гигантскими лапами сфинкса забрезжил свет, пробежала рябь из теней и солнечных бликов, зазеленели листва и трава, зазвенели струны арфы.
«ПРОХОДИ, СОБРАТ», – сказал сфинкс.
И мы вместе вступили в море солнечного света.
Глава 7
Уничтожитель
И сфинкс, и зыбучие пески, и тусклое серое небо исчезли, как будто их никогда не было. Под нашими ногами белели выложенные в круг мраморные плиты, вокруг них стояли низкие скамьи, а за скамьями зеленели те самые деревья, какие представали моему мысленному взору, когда я слышала музыку Кида. Стройные, статные, с изящными перистыми листьями, которые шептали что-то под дуновениями легкого ветерка, наполненного пением арфы, совсем не такого, как сокрушительное дыхание сфинкса. Но внезапно мелодия арфы смолкла.
– Чудовище!
Оглушительный крик разорвал ласковую, полную шепотов тишину. Со скамейки вскочил худощавый старик с совершенно белой бородой. Он высоко поднял арфу и резким движением провел рукой по струнам.
По мрамору у него под ногами пробежала рябь.
– Уходи! – прокричал старик. – Уходи, чудовище, или предстань перед гневом Круга!
– Погоди! – крикнул Кид. – Выслушай меня, Периус. Я исправился! Я не такой, как был. Разве смог бы я попасть сюда, если бы не исправился?
Периус занес руку для удара, но остановился. Ужас и гнев, исказившие его резкие черты, сменились любопытством.
– Не думай, что сумеешь одолеть меня, – предупредил он. – Даже с этим… гнусным порождением дисгармонии у тебя в руках.
Дисгармонии? Неужели он говорит о чудесном инструменте? Но я не слышала от гитары Кида ни одной фальшивой ноты. Ни разу. Даже те странные, горькие несогласованные аккорды, которыми Кид пытался уничтожить сфинкса, были причудливо гармоничными.
– Я не хочу бороться с тобой, Периус, – ответил Кид. – Разве я сражался с тобой раньше? Разве я не ушел покорно в изгнание, когда мне приказали Старейшины?
Старик все еще воинственно ершился.
– Тогда почему ты вернулся? Запрет еще не снят. Как сумел ты пройти мимо Страж-зверя?
– Мне помогли. – Кид указал на нас. – Мне помогли эти пять подруг. Моих собратьев, – он подчеркнул последнее слова, чтобы Периус осознал его важность.
Периус впервые обратил внимание на что-то еще, помимо Кида и его гитары.
– Пять девочек… – проговорил он. – Ты и пять девочек прошли мимо сфинкса?
Кид улыбнулся.
– Присмотрись внимательнее. В них скрыто больше, чем кажется.
Периус пристально оглядел нас. Одну за другой. Потом медленно кивнул.
– В них чувствуется дух Гармонии, – сказал он. – Такие могут стать Музыкантами, если у них есть дар.
– Видишь? – шепнула я Хай Лин. – Я говорила, мы выступали хорошо.
– Тс-с! – шикнула она, но ее губы невольно растянулись в улыбке.
– Девы Гармонии, приветствую вас на Барде. Но мне не нравится компания, которую вы водите!
– Пожалуйста, – торопливо заговорила я, – выслушайте его! Он очень хочет вернуться домой!
– Запрет не снят, – повторил старик, но уже не так строго.
– Я прошел мимо сфинкса! – настаивал Кид. – Неужели этого мало для того, чтобы выслушать меня еще раз? Дядя, прошу тебя!
Дядя? Неужели дядя Кида так обращается с племянником?
– Почему ты хочешь вернуться в мир, чьи законы и обычаи ты попрал? – спросил дядя Периус.
– Ты не понимаешь. Я… Мое место здесь. В любом другом месте я выпадаю из Гармонии. Выслушай. Я написал песню. Может быть, ты поймешь…
– Не прикасайся к ней!!! – Периус опять поднял арфу, выставив ее перед собой, как оружие. – Если ты прикоснешься к этой гнусной вещи, я…
– Хорошо! Хорошо! – Кид протянул пустые руки.
– Просто спой, – предложила я. – Или хотя бы прочитай слова. Думаю, этого хватит, он поймет.
Кид медленно продекламировал слова «Возвращения домой». Периус слушал, склонив голову набок, как будто одно его ухо слышало лучше другого. Голос Кида, без сопровождения волшебной гитары, был таким же, как голос любого другого человека, – не лучше и не хуже. Но в нем слышались такая грусть, такое одиночество, такая тоска по всему, что он оставил дома, что он растрогал бы даже каменное сердце. А у Периуса сердце все-таки было обыкновенным, человеческим.
– Стой здесь, – наконец велел он. – Я пойду соберу Круг. Пусть они примут решение. Но помни, племянник: я тебе верю. Ты повзрослел.
Как выяснилось, мы не имеем права ступить за пределы мраморного круга, пока наша судьба не будет решена. А Киду запрещалось даже прикасаться к гитаре. Корнелии пришлось снять инструмент у него с плеча и положить его прямо на мраморный пол. Я не понимала их страхов. Ясно, что это был не обычный инструмент, но все-таки какой вред может принести одна гитара? Особенно если на ней никто не играет… Однако здесь – их мир, и мы должны соблюдать их правила.
Начал собираться народ. Люди выходили из рощи, окружавшей нас, по одному или парами. Не только Старейшины Круга в торжественных мантиях и синих головных повязках, но и простые жители. Один мальчик украдкой помахал Киду, когда думал, что на него никто не смотрит. У мужчины средних лет со взъерошенными каштановыми волосами были точно такие же серые глаза, как у Кида. Наверняка близкий родственник. Отец? Трудно сказать, потому что, в отличие от мальчика, мужчина не сделал попытки приветствовать Кида. Может быть, его удерживал Запрет.
Потом я увидела лицо, которое сразу же узнала, хотя никогда не видела прежде. Темные волосы цвета полуночи. Карие глаза. Ания.
Кид невольно шагнул к ней навстречу, потом взял себя в руки и остановился. Его глаза упивались ею, он глядел и не мог наглядеться. И она отвечала ему таким же взглядом.
«Я не вынесу, – подумалось мне, – не переживу, если они не разрешат ему вернуться домой. Разве можно быть такими жестокими?»
Я обвела взглядом Старейшин, рассевшихся на низкой скамье возле круга. Когда же они начнут обсуждать Кида и его просьбу? До сих пор они только играли на арфах. Играли очень красиво, хотя мне казалось, что у Кида на гитаре получается лучше. Но когда же они перейдут к делу?
И вдруг я услышала знакомую мелодию – «Возвращение домой». Ее наигрывал на арфе Периус. В его исполнении она звучала еще нежнее и печальнее. Но откуда Периус узнал ее? Он ведь не разрешил Киду ее сыграть, и тот всего лишь продекламировал слова, даже не спел. И все-таки вот она, та самая мелодия, которую я слышала в сумрачном сарае, только сыгранная более уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Твоя нота, Тарани, О – она поется вот так, глубоко вдохни… Давай послушаем… Теперь ты, Корнелия, твоя нота Б, она вот такая, тяни ее, так, хорошо… – Наконец, нота за нотой, мы сложились в аккорд, причудливый и сложный, и все-таки совершенно правильный, воистину гармоничный…
СОБРАТ…
Над головой послышался рокот, будто открывались ворота, и между гигантскими лапами сфинкса забрезжил свет, пробежала рябь из теней и солнечных бликов, зазеленели листва и трава, зазвенели струны арфы.
«ПРОХОДИ, СОБРАТ», – сказал сфинкс.
И мы вместе вступили в море солнечного света.
Глава 7
Уничтожитель
И сфинкс, и зыбучие пески, и тусклое серое небо исчезли, как будто их никогда не было. Под нашими ногами белели выложенные в круг мраморные плиты, вокруг них стояли низкие скамьи, а за скамьями зеленели те самые деревья, какие представали моему мысленному взору, когда я слышала музыку Кида. Стройные, статные, с изящными перистыми листьями, которые шептали что-то под дуновениями легкого ветерка, наполненного пением арфы, совсем не такого, как сокрушительное дыхание сфинкса. Но внезапно мелодия арфы смолкла.
– Чудовище!
Оглушительный крик разорвал ласковую, полную шепотов тишину. Со скамейки вскочил худощавый старик с совершенно белой бородой. Он высоко поднял арфу и резким движением провел рукой по струнам.
По мрамору у него под ногами пробежала рябь.
– Уходи! – прокричал старик. – Уходи, чудовище, или предстань перед гневом Круга!
– Погоди! – крикнул Кид. – Выслушай меня, Периус. Я исправился! Я не такой, как был. Разве смог бы я попасть сюда, если бы не исправился?
Периус занес руку для удара, но остановился. Ужас и гнев, исказившие его резкие черты, сменились любопытством.
– Не думай, что сумеешь одолеть меня, – предупредил он. – Даже с этим… гнусным порождением дисгармонии у тебя в руках.
Дисгармонии? Неужели он говорит о чудесном инструменте? Но я не слышала от гитары Кида ни одной фальшивой ноты. Ни разу. Даже те странные, горькие несогласованные аккорды, которыми Кид пытался уничтожить сфинкса, были причудливо гармоничными.
– Я не хочу бороться с тобой, Периус, – ответил Кид. – Разве я сражался с тобой раньше? Разве я не ушел покорно в изгнание, когда мне приказали Старейшины?
Старик все еще воинственно ершился.
– Тогда почему ты вернулся? Запрет еще не снят. Как сумел ты пройти мимо Страж-зверя?
– Мне помогли. – Кид указал на нас. – Мне помогли эти пять подруг. Моих собратьев, – он подчеркнул последнее слова, чтобы Периус осознал его важность.
Периус впервые обратил внимание на что-то еще, помимо Кида и его гитары.
– Пять девочек… – проговорил он. – Ты и пять девочек прошли мимо сфинкса?
Кид улыбнулся.
– Присмотрись внимательнее. В них скрыто больше, чем кажется.
Периус пристально оглядел нас. Одну за другой. Потом медленно кивнул.
– В них чувствуется дух Гармонии, – сказал он. – Такие могут стать Музыкантами, если у них есть дар.
– Видишь? – шепнула я Хай Лин. – Я говорила, мы выступали хорошо.
– Тс-с! – шикнула она, но ее губы невольно растянулись в улыбке.
– Девы Гармонии, приветствую вас на Барде. Но мне не нравится компания, которую вы водите!
– Пожалуйста, – торопливо заговорила я, – выслушайте его! Он очень хочет вернуться домой!
– Запрет не снят, – повторил старик, но уже не так строго.
– Я прошел мимо сфинкса! – настаивал Кид. – Неужели этого мало для того, чтобы выслушать меня еще раз? Дядя, прошу тебя!
Дядя? Неужели дядя Кида так обращается с племянником?
– Почему ты хочешь вернуться в мир, чьи законы и обычаи ты попрал? – спросил дядя Периус.
– Ты не понимаешь. Я… Мое место здесь. В любом другом месте я выпадаю из Гармонии. Выслушай. Я написал песню. Может быть, ты поймешь…
– Не прикасайся к ней!!! – Периус опять поднял арфу, выставив ее перед собой, как оружие. – Если ты прикоснешься к этой гнусной вещи, я…
– Хорошо! Хорошо! – Кид протянул пустые руки.
– Просто спой, – предложила я. – Или хотя бы прочитай слова. Думаю, этого хватит, он поймет.
Кид медленно продекламировал слова «Возвращения домой». Периус слушал, склонив голову набок, как будто одно его ухо слышало лучше другого. Голос Кида, без сопровождения волшебной гитары, был таким же, как голос любого другого человека, – не лучше и не хуже. Но в нем слышались такая грусть, такое одиночество, такая тоска по всему, что он оставил дома, что он растрогал бы даже каменное сердце. А у Периуса сердце все-таки было обыкновенным, человеческим.
– Стой здесь, – наконец велел он. – Я пойду соберу Круг. Пусть они примут решение. Но помни, племянник: я тебе верю. Ты повзрослел.
Как выяснилось, мы не имеем права ступить за пределы мраморного круга, пока наша судьба не будет решена. А Киду запрещалось даже прикасаться к гитаре. Корнелии пришлось снять инструмент у него с плеча и положить его прямо на мраморный пол. Я не понимала их страхов. Ясно, что это был не обычный инструмент, но все-таки какой вред может принести одна гитара? Особенно если на ней никто не играет… Однако здесь – их мир, и мы должны соблюдать их правила.
Начал собираться народ. Люди выходили из рощи, окружавшей нас, по одному или парами. Не только Старейшины Круга в торжественных мантиях и синих головных повязках, но и простые жители. Один мальчик украдкой помахал Киду, когда думал, что на него никто не смотрит. У мужчины средних лет со взъерошенными каштановыми волосами были точно такие же серые глаза, как у Кида. Наверняка близкий родственник. Отец? Трудно сказать, потому что, в отличие от мальчика, мужчина не сделал попытки приветствовать Кида. Может быть, его удерживал Запрет.
Потом я увидела лицо, которое сразу же узнала, хотя никогда не видела прежде. Темные волосы цвета полуночи. Карие глаза. Ания.
Кид невольно шагнул к ней навстречу, потом взял себя в руки и остановился. Его глаза упивались ею, он глядел и не мог наглядеться. И она отвечала ему таким же взглядом.
«Я не вынесу, – подумалось мне, – не переживу, если они не разрешат ему вернуться домой. Разве можно быть такими жестокими?»
Я обвела взглядом Старейшин, рассевшихся на низкой скамье возле круга. Когда же они начнут обсуждать Кида и его просьбу? До сих пор они только играли на арфах. Играли очень красиво, хотя мне казалось, что у Кида на гитаре получается лучше. Но когда же они перейдут к делу?
И вдруг я услышала знакомую мелодию – «Возвращение домой». Ее наигрывал на арфе Периус. В его исполнении она звучала еще нежнее и печальнее. Но откуда Периус узнал ее? Он ведь не разрешил Киду ее сыграть, и тот всего лишь продекламировал слова, даже не спел. И все-таки вот она, та самая мелодия, которую я слышала в сумрачном сарае, только сыгранная более уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15