Зная, что все это ложь, она все же прислушалась к его холодному голосу, и вот сейчас она одна, а Джон, наверное, уже на полпути к дому. Вздыхая и зевая, она устало поднялась наверх. Часы в холле показывали половину одиннадцатого.
Она медленно разделась, села на край кровати и стала смотреть в пустоту. Джон сейчас рыщет по верфи, проверяя, все ли в порядке, и раскуривает последнюю трубку, перед тем как подняться в свои смешные комнаты над конторой. Она яростно натянула пижаму, легла и зарылась лицом в подушку.
Должно быть, она проспала часов пять, когда вдруг проснулась от ослепительного света перед глазами. Еще плохо соображая, она села и увидела, что перед кроватью стоит ее дядя с фонарем в руках. Он был полностью одет и, когда она чуть было не вскрикнула, приложил палец к губам и с опаской посмотрел на дверь.
– Шш! – прошептал он. – Мы не должны шуметь, а то они нас услышат. Быстро надевай халат и иди за мной.
Что он имеет в виду? В доме грабители? Дженифер торопливо надела халат и комнатные туфли.
– Они внизу? – спросила она. – До телефона можно добраться? Может быть, если мы станем шуметь, то они испугаются.
Филипп покачал головой и взял ее за локоть.
– Пойдем со мной.
Он привел ее в гостиную, и она с удивлением увидела, что все лампы горят, а в камине разведен сильный огонь. На столе в беспорядке лежали документы, бумаги и, как ей показалось, груды банкнот.
– Что вы со всем этим делали, дядя Филипп? Господи, да вы, похоже, и вовсе не ложились. В чем дело? Значит, никаких грабителей в доме нет? Я ничего не понимаю.
– Не беспокойся, Дженифер, – ответил он. – Сейчас я тебе все объясню. Пожалуйста, сядь.
Не сводя с него удивленного взгляда, Дженифер села, а он тем временем стоял спиной к камину и потирал руки.
– Ты видишь эти разбросанные но столу бумаги?
– Да, конечно. И что дальше?
– Это деньги. Целые пачки, связки. Все мои деньги, акции, паи, ценные бумаги – хрустящие купюры Английского банка. Они принадлежат мне, понимаешь, мне и больше никому.
– И что вы собираетесь с ними делать?
– Этого вопроса я и ждал. Тебе хочется знать, кто будет наследником всего этого, тебе хочется знать, кто получит право их тратить, когда я умру. Вижу, твои пальцы так и тянутся к столу – я тебя знаю, я тебя знаю. Ты думаешь, что все это достанется тебе, да? Но ты ошибаешься, ты не прикоснешься ни к пенсу, ни к фартингу. – Он дрожал от волнения и указывал на Дженифер пальцем.
– Все эти месяцы ты считала себя наследницей, не так ли? Отрицать бесполезно, я видел тебя насквозь, я наблюдал за тобой. Но ты ошибалась, безнадежно, жестоко ошибалась. Посмотри на меня, говорю тебе, посмотри на меня.
Филипп визгливо рассмеялся, наклонился над столом, схватил несколько бумаг и, разорвав их пополам, стал размахивать ими перед ее глазами.
– Вот… вот… вот твое драгоценное наследство. Дженифер молчала. Теперь она окончательно поняла, что ее дядя сумасшедший и надо действовать очень осторожно, чтобы не причинить непоправимого вреда ни себе, ни ему.
– Дядя Филипп, – мягко проговорила она, – что, если мы поговорим об этом завтра утром. Вы устали, и вам лучше лечь спать.
Он обратил на нее свои узкие глаза, и его губы медленно расползлись в улыбке.
– Нет. Я тебя слишком хорошо понимаю. Ты думаешь, что я старик, которого тебе ничего не стоит обмануть. Я тебя знаю. Стоит мне уйти, ты заберешься сюда и украдешь то, что тебе не принадлежит. Нет, я слишком умен, тебе меня не провести, я слишком умен.
Он пересек комнату и открыл дверь. Дженифер почувствовала непривычный едкий запах, идущий из коридора, запах пожара. Она вскочила и бросилась к двери.
– Что это, что вы сделали?
В воздухе стоял густой дым, он поднимался из холла внизу. Она увидела языки пламени, которые пожирали деревянные перила лестницы, лизали бумажные обои на стенах.
Дженифер сразу вспомнила про двух слуг, спавших на верхнем этаже дома. Но дядя втолкнул ее обратно в кабинет и запер дверь на ключ.
– Нет, ты не уйдешь, – закричал он, – ты останешься со мной. Я буду не один, иначе они прорвутся ко мне и задушат. Мы не должны их впускать. Помоги мне удержать их за дверью, Дженифер.
Он схватил каминные щипцы и вытащил из камина пылающее полено. Застыв от ужаса, не в силах издать ни звука, она смотрела, как он поджигает портьеры, ковры, бумаги на столе. С портьер пламя перекинулось на обои, сияющее, яростное, оно разрушало все, что попадалось на его пути.
Филипп хватал с полок книги и одну за другой бросал их на середину комнаты. От дыма было трудно дышать, перед глазами Дженифер мелькали черные пятна; пламя лизало потолок, бушевало по всей комнате, а в самом центре дядя Филипп с опаленными волосами, смеясь и одновременно рыдая, беспорядочно разбрасывал вокруг себя книги и бумаги, давая все новую и новую пищу ненасытному пламени.
Дженифер с громким криком бросилась к двери и всем телом налегла на нее, но дверь не поддавалась. Дым проник ей в легкие, и она, кашляя, задыхаясь, упала на колени; слезы текли по ее щекам. Она стала шарить руками по полу в поисках ключа, который Филипп бросил рядом с дверью, и, наконец найдя его, вставила в замочную скважину. Она открыла дверь, но вихрь клубящегося дыма из коридора и обжигающий жар горящей лестницы заставили ее отступить на шаг.
За спиной она услышала грохот: высокий застекленный шкаф отделился от стены, развалился, и его обуглившиеся части рухнули в поджидавшее их пламя.
– Дядя Филипп! – закричала Дженифер. – Уходите, уходите!
Он услышал ее голос и, покачиваясь, задыхаясь, двинулся к ней.
– Прочь, Джозеф, говорю тебе, прочь от меня.
Он угрожающе поднял стул над головой и метнул его в Дженифер, жар был так силен, что выбросил ее за порог, и, оглушенная, обливаясь кровью, она упала в коридоре. Она с трудом поднялась на ноги и добралась до лестницы, ведущей к комнатам верхнего этажа. До нее долетел крик ужаса, и, оглянувшись, она в открытую дверь кабинета в последний раз увидела согбенную фигуру дяди Филиппа: в одежде, охваченной пламенем, вытянув вперед руки, он кружился по комнате, и языки пламени плясали у него под ногами…
Превозмогая тошноту и головокружение, цепляясь за перила лестницы, едва передвигая ноги, она пыталась уйти от бушующего внизу огня, но при этом смутно сознавала, что спасения нет. Часть нижней площадки обвалилась, Дженифер видела, как пол разверзся и рухнул в бездну.
От стен кабинета уже ничего не осталось; почерневшие, обгоревшие, они исчезли, оставив за собой пустоту. Исчез и дядя Филипп.
Словно пелена тумана окутала Дженифер, сдавила ей горло, лишила зрения, и вот она падает, падает – частица ревущего пламени, обваливающихся камней.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, и поняв, что Дженифер окончательно попрощалась с ним, Джон повернулся и зашагал вниз по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Она медленно разделась, села на край кровати и стала смотреть в пустоту. Джон сейчас рыщет по верфи, проверяя, все ли в порядке, и раскуривает последнюю трубку, перед тем как подняться в свои смешные комнаты над конторой. Она яростно натянула пижаму, легла и зарылась лицом в подушку.
Должно быть, она проспала часов пять, когда вдруг проснулась от ослепительного света перед глазами. Еще плохо соображая, она села и увидела, что перед кроватью стоит ее дядя с фонарем в руках. Он был полностью одет и, когда она чуть было не вскрикнула, приложил палец к губам и с опаской посмотрел на дверь.
– Шш! – прошептал он. – Мы не должны шуметь, а то они нас услышат. Быстро надевай халат и иди за мной.
Что он имеет в виду? В доме грабители? Дженифер торопливо надела халат и комнатные туфли.
– Они внизу? – спросила она. – До телефона можно добраться? Может быть, если мы станем шуметь, то они испугаются.
Филипп покачал головой и взял ее за локоть.
– Пойдем со мной.
Он привел ее в гостиную, и она с удивлением увидела, что все лампы горят, а в камине разведен сильный огонь. На столе в беспорядке лежали документы, бумаги и, как ей показалось, груды банкнот.
– Что вы со всем этим делали, дядя Филипп? Господи, да вы, похоже, и вовсе не ложились. В чем дело? Значит, никаких грабителей в доме нет? Я ничего не понимаю.
– Не беспокойся, Дженифер, – ответил он. – Сейчас я тебе все объясню. Пожалуйста, сядь.
Не сводя с него удивленного взгляда, Дженифер села, а он тем временем стоял спиной к камину и потирал руки.
– Ты видишь эти разбросанные но столу бумаги?
– Да, конечно. И что дальше?
– Это деньги. Целые пачки, связки. Все мои деньги, акции, паи, ценные бумаги – хрустящие купюры Английского банка. Они принадлежат мне, понимаешь, мне и больше никому.
– И что вы собираетесь с ними делать?
– Этого вопроса я и ждал. Тебе хочется знать, кто будет наследником всего этого, тебе хочется знать, кто получит право их тратить, когда я умру. Вижу, твои пальцы так и тянутся к столу – я тебя знаю, я тебя знаю. Ты думаешь, что все это достанется тебе, да? Но ты ошибаешься, ты не прикоснешься ни к пенсу, ни к фартингу. – Он дрожал от волнения и указывал на Дженифер пальцем.
– Все эти месяцы ты считала себя наследницей, не так ли? Отрицать бесполезно, я видел тебя насквозь, я наблюдал за тобой. Но ты ошибалась, безнадежно, жестоко ошибалась. Посмотри на меня, говорю тебе, посмотри на меня.
Филипп визгливо рассмеялся, наклонился над столом, схватил несколько бумаг и, разорвав их пополам, стал размахивать ими перед ее глазами.
– Вот… вот… вот твое драгоценное наследство. Дженифер молчала. Теперь она окончательно поняла, что ее дядя сумасшедший и надо действовать очень осторожно, чтобы не причинить непоправимого вреда ни себе, ни ему.
– Дядя Филипп, – мягко проговорила она, – что, если мы поговорим об этом завтра утром. Вы устали, и вам лучше лечь спать.
Он обратил на нее свои узкие глаза, и его губы медленно расползлись в улыбке.
– Нет. Я тебя слишком хорошо понимаю. Ты думаешь, что я старик, которого тебе ничего не стоит обмануть. Я тебя знаю. Стоит мне уйти, ты заберешься сюда и украдешь то, что тебе не принадлежит. Нет, я слишком умен, тебе меня не провести, я слишком умен.
Он пересек комнату и открыл дверь. Дженифер почувствовала непривычный едкий запах, идущий из коридора, запах пожара. Она вскочила и бросилась к двери.
– Что это, что вы сделали?
В воздухе стоял густой дым, он поднимался из холла внизу. Она увидела языки пламени, которые пожирали деревянные перила лестницы, лизали бумажные обои на стенах.
Дженифер сразу вспомнила про двух слуг, спавших на верхнем этаже дома. Но дядя втолкнул ее обратно в кабинет и запер дверь на ключ.
– Нет, ты не уйдешь, – закричал он, – ты останешься со мной. Я буду не один, иначе они прорвутся ко мне и задушат. Мы не должны их впускать. Помоги мне удержать их за дверью, Дженифер.
Он схватил каминные щипцы и вытащил из камина пылающее полено. Застыв от ужаса, не в силах издать ни звука, она смотрела, как он поджигает портьеры, ковры, бумаги на столе. С портьер пламя перекинулось на обои, сияющее, яростное, оно разрушало все, что попадалось на его пути.
Филипп хватал с полок книги и одну за другой бросал их на середину комнаты. От дыма было трудно дышать, перед глазами Дженифер мелькали черные пятна; пламя лизало потолок, бушевало по всей комнате, а в самом центре дядя Филипп с опаленными волосами, смеясь и одновременно рыдая, беспорядочно разбрасывал вокруг себя книги и бумаги, давая все новую и новую пищу ненасытному пламени.
Дженифер с громким криком бросилась к двери и всем телом налегла на нее, но дверь не поддавалась. Дым проник ей в легкие, и она, кашляя, задыхаясь, упала на колени; слезы текли по ее щекам. Она стала шарить руками по полу в поисках ключа, который Филипп бросил рядом с дверью, и, наконец найдя его, вставила в замочную скважину. Она открыла дверь, но вихрь клубящегося дыма из коридора и обжигающий жар горящей лестницы заставили ее отступить на шаг.
За спиной она услышала грохот: высокий застекленный шкаф отделился от стены, развалился, и его обуглившиеся части рухнули в поджидавшее их пламя.
– Дядя Филипп! – закричала Дженифер. – Уходите, уходите!
Он услышал ее голос и, покачиваясь, задыхаясь, двинулся к ней.
– Прочь, Джозеф, говорю тебе, прочь от меня.
Он угрожающе поднял стул над головой и метнул его в Дженифер, жар был так силен, что выбросил ее за порог, и, оглушенная, обливаясь кровью, она упала в коридоре. Она с трудом поднялась на ноги и добралась до лестницы, ведущей к комнатам верхнего этажа. До нее долетел крик ужаса, и, оглянувшись, она в открытую дверь кабинета в последний раз увидела согбенную фигуру дяди Филиппа: в одежде, охваченной пламенем, вытянув вперед руки, он кружился по комнате, и языки пламени плясали у него под ногами…
Превозмогая тошноту и головокружение, цепляясь за перила лестницы, едва передвигая ноги, она пыталась уйти от бушующего внизу огня, но при этом смутно сознавала, что спасения нет. Часть нижней площадки обвалилась, Дженифер видела, как пол разверзся и рухнул в бездну.
От стен кабинета уже ничего не осталось; почерневшие, обгоревшие, они исчезли, оставив за собой пустоту. Исчез и дядя Филипп.
Словно пелена тумана окутала Дженифер, сдавила ей горло, лишила зрения, и вот она падает, падает – частица ревущего пламени, обваливающихся камней.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, и поняв, что Дженифер окончательно попрощалась с ним, Джон повернулся и зашагал вниз по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100